Темные зеркала. Том второй

Он поднимается по лестнице и входит в свою квартиру. Обшарпанная белая комната пуста, на столе недопитая вода в стакане, в углу – мольберт.

Макс разворачивает мольберт к себе и долго смотрит на портрет. И вдруг начинает говорить вслух: – Опять. Как же я мог снова написать такое. И всякий раз так получается – стоит только ее проводить, и портрет превращается в уродство. Ну, что здесь изображено? Не женщина, совсем не женщина. Просто химера какая-то. Значит – опять сначала?

Он начинает методично соскребать с холста краску, чистит его, наносит свежую грунтовку. Его движения автоматичны, в пустом взгляде – обреченность. Он уничтожает свою картину, как делал уже десятки раз.

– Все будет в порядке, – наконец, говорит он, разглядывая белое окно обновленного холста. Потом смотрит на старый манекен, сидящий на стуле. Манекен изображает женщину с черными волосами, жесткое тело из папье-маше задрапировано в лиловое кимоно. – Марго, – обращается к нему Макс. – Как хорошо, что ты вернулась – у нас тут опять неполадки с портретом. Начнем-ка работать, ведь через месяц тебе снова улетать. Может быть, в этот раз все получится?

Из хрустальной темно-синей дали Запах лилий мертвенной отравой... Чей-то голос. Не меня ли звали? Не меня ли звали, боже правый? У Кассандры ледяные руки, У Кассандры смерть в глазах змеею. Флейты заколдованные звуки Катятся безумною волною. Темны-темны комнаты пустые - Черные глазницы постиженья. Кто бормочет истины простые, Правила дорожного движенья? Добрый Боже даст путеводитель, Свод законов, нормы поведенья. И на страже ангел-охранитель - Чинно всё, ни давки, ни смятенья. Будущее спит в курганах пыли, В звездной ночи, темноте и прочем. Звон хрустальный, душный запах лилий И Кассандры знающие очи.