Темные звезды
Шрифт:
— Свет молнии между нами.
— Во славу Божию. — Принц коснулся губами ее нежного рта.
«Восторг! Такую птичку нельзя отпускать…»
— Как тебя зовут?
— Рина…
— Чудесное имя. Кто ты, дитя мое?
— Э-э-э… Я… дочь садовника! Я… у батюшки в гостях.
Огонек лихорадочно соображал: «Что делать? Заорать: „Это Церес, бежим“? А куда нам драпать?.. О, мамуля, я попал. С обеими династиями целовался… С ним есть охрана или нет? Все же надо выбраться и оглядеться. Там чего-нибудь придумаю. Лишь бы он отвязался».
—
«Ах, озорница, притворщица! Такая молодая, а уже умеет обольщать…»
— Я расскажу тебе, когда мы встретимся в следующий раз. Оставайся в Бургоне, я пришлю тебе записку.
— Ой, меня батюшка заругает!
— Мой денщик передаст письмо тайком, никто и не заметит.
— Мне рано ходить на свидания.
— Какое свидание? Мы просто погуляем по аллеям. Что ты любишь из лакомств? Я принесу.
Огонек чуть не ляпнул: «Я люблю папиросы с вейским табаком!», но вовремя сдержался и мяукнул:
— Орешки в кофейной глазури!
«Может, девчонки все-таки оглянутся? Сколько можно бить поклоны?! Тут смертельная опасность, понимаешь, а они в доску замолились!»
— Так я пойду. Жду письмеца! — подмигнув принцу, Огонек мелкими шажками заспешил к выходу, и на ходу зычно откашлялся, заставив принца вопросительно нахмуриться.
Своей цели Огонек добился.
Эрита выпрямилась и оглянулась.
— Здесь принц, — шепнула она Лисси. — Рин идет наружу.
— Как нам быть?
Между тем Церес двигался к алтарю.
— Встали и пошли, — скомандовала принцесса. — Лица долу. Может, проскочим.
Однако идея была неудачной.
Как ни склоняли девчонки свои лица, принц внимательно вгляделся в них, и когда Эрита с Лисси подошли к нему вплотную, он воскликнул в изумлении:
— Ан-эредита?! Глазам не верю, вы? Каким образом?
Поняв, что отпираться бессмысленно, Эрита дерзко ответила:
— Высокородный собрат мой, разве вам неизвестно, что я — левитесса, лунная ведьма? Когда державе грозит опасность, мой долг — быть там, где я нужна. Если не ошибаюсь, именно здесь гнездо заговора?
— Я восхищен вами, сестра моя! Чутье не обмануло, вы оказались именно там, где вас ждут. — Все еще в потрясении от такой встречи, принц достал из кармана бронзовый свисток. — Я предоставлю вам лучшие покои своего дворца. Заранее прошу вас извинить меня, что вам к ноге прикрепят груз. Я не могу допустить, чтобы вы улетели.
— Это насилие, Церес.
— Что поделать, дела власти решаются силой.
— Это бесчестно!
— Иногда приходится забыть о приличиях. Слишком многое поставлено на карту. А кто ваша спутница? Ее лицо мне смутно знакомо…
— Лисена Тор-Майда, Ваше Высочество, — гордо ответила Лисси, поклонившись, как положено. — Прошу разрешить мне быть в темнице вместе с Ее Высочеством.
— Воистину, сегодня у меня счастливый день. Все, кого
я хотел видеть, пришли ко мне сами… Конечно, милая, я исполню вашу просьбу.— Спасибо, ан Лисси, я навсегда запомню вашу верность. — Принцесса с чувством обняла дочь Бертона и зашептала ей на ухо: — Сдави мне шею обеими руками. Ну же! Скорей!
Называется — пошел взглянуть, кто там приехал, а по пути облобызался с наследником трона. Вынырнув из церкви, Огонек пристально огляделся. Ага, мотовоз Его Высочества с лакеем и водителем, рядом скучает пара свитских гвардейцев. А куда слинял экипаж броневика? Быть не может, чтобы забрались в машину, там упаришься. Один караульный кукует.
Правда, у казарм виднелись солдаты, но они довольно далеко.
Ну, надо решаться! Как угодно, но отсюда следует удрать, и поскорее.
«О, Бог молний, Отец Небесный, сделай так, чтобы девчонки выбрались из храма! А уж здесь я им как-нибудь помогу».
Покачивая бедрами, Огонек подвалил к караульному. Тот с любопытством смотрел на смелую девицу.
— Э, малышка, а где твоя подружка и монашенка?
— Они богомолки, все псалмы бубнят, — отмахнулся Огонек. — А вы что в одиночестве, солдат?
— Служба такая. Ты здешняя, крошка?
— Я к отцу приехала.
— Добрый твой батюшка, если гулять отпускает. И даже вечерами?
— Ну, если не слишком поздно…
— Хм, а как насчет прогулки у прудов? Там вечерами такой воздух, тишь такая… Знаешь ажурный мостик? Можно там встретиться.
Огонек жеманился, как мог, боясь переборщить, но кружева, юбка и чепец действовали на солдата безотказно. Кадету даже нравилось его дурачить, но он не забывал и в дверцу заглянуть, и по сторонам посматривать. Броневик пуст.
Дрожь начала пронимать Огонька, он все не мог перебороть себя. Об этом и Лом, наставник по гимнастике, предупреждал: «Ребята, в первом бою шесть из десяти солдат стреляют куда ни попадя, только не в противника. Потому что убить — это страшно. Так вот, сукины дети, учитесь бить без пощады, иначе убьют вас!»
«Он же ничего плохого мне не сделал», — вглядывался Огонек в солдата, а тот принимал его взгляды как заигрывание.
Тут из церковной двери раздался приглушенный свист, вроде боцманской дудки. Гвардейцы встрепенулись, подались от коляски к храму, караульный отвлекся от беседы с Огоньком…
…а из двери, высоко над порогом, вылетели обнявшиеся Лисси и Эрита.
Полет у этой пары удавался плохо — они парили неровно, то снижаясь, то взмывая, и, оказавшись снаружи, принялись кружить над площадкой у входа.
«Ну, ведьмы, выше, выше! Ведь поймают!»
Чуть не задохнувшись от душевного порыва, Огонек выхватил нож и ударил караульного солдата в шею. Тот закричал и побежал, шатаясь, от броневика, схватившись за рану рукой. Огонек шмыгнул в броневик, с лязгом захлопнул дверцу и повернул запор.