Тёмный Дар

Разложив на столе карту мира, Шоант криво усмехнулся. Светлый Совет сейчас в панике — в их власти остались всего три страны: Мартаан, Гансан и Тарн Нагавит. Бартиан светлые потеряли четыре месяца назад — флоты тёмных неожиданно со всех сторон блокировали остров, живущий только торговлей. Через шесть декад купцы взмолились о пощаде — страна стояла на пороге голода, земледелие там никогда не было развито, большую часть продовольствия завозили из Тарн Нагавита. Лораг предложил главам торговых родов настолько выгодные условия сдачи, что бартианцы думали недолго — перед ними открывались все непредставимые возможности тёмных стран, только торгуй да считай прибыль. Ещё через несколько дней на побережье Бартиана выросли чёрные башни, а всех, недовольных этим, скопом спровадили в Мартаан.

Месяц назад пали Отван и Маданг. В один и тот же день! Это произошло в точности, как с Тарнией. Люди вечером уснули в своих постелях, а проснулись через два дня уже в Мартаане и Тарн Нагавите. В полной растерянности. Не все, конечно — аристократы, воины, священники, маги, старейшины родов и правительственные чиновники. После этого в оставшихся трёх странах Света воцарился ужас — там понимали, что противопоставить тёмным больше нечего, и поражение в войне — вопрос только времени. Мало того, броненосные флоты Краннора и Тсуона окружили Мартаан и Тарн Нагавит, отгоняя обратно в порты любой корабль, осмелившийся выйти в море. Морской путь в Гансан был отрезан, а через порталы многого не переправишь. Маги попытались прорвать блокаду, но их заклинания скатывались с броненосцев, как вода с масла — на борту каждого находился опытный колдун Лорага. Предчувствуя скорый захват своей страны, гансанская знать начала эмигрировать в Мартаан, но там беженцам были вовсе не рады.

Глотнув ещё вина, даар вздохнул. Бездействие безмерно угнетало его, но поделать он пока ничего не мог — слишком много магов и воинов скопилось в Мартаане. К сожалению, идеи Шоанта поддерживало гораздо меньше людей, чем хотелось бы. Если выступить сейчас, проигрыш обеспечен. Хочется или нет, но придётся идти на союз с тёмными, без их помощи не обойтись. А чего ждать от этих тёмных? Чего они захотят за свою поддержку? Хотя Ицхак и уверял Шоанта, что условия будут превосходными, он не слишком-то в это верил.

— Приветствую, мой даар! — заставил его вздрогнуть чей-то голос.

Берсерк! Явился, наконец-то, сволочь. Четыре месяца не появлялся и никак не давал о себе знать, Шоант уже не знал, что ему и думать.

— Приношу извинения за долгое отсутствие, — угадал его мысли Ицхак. — Но я никак не мог прийти раньше — трое врат за это время прошёл. Я вам как-то рассказывал, что оно такое. Около десяти декад из медитаций почти не выходил.

— А зачем так спешить-то было? — удивился Шоант. — Это же опасно.

— Затем, что провести через первые врата уроженца Аэйрана нельзя без достаточной подготовки. А двое учеников уже готовы к этому. Местные мастера нам необходимы как воздух. Почему? Сейчас объясню.

Майор устало опустился на скамью у стены и коротко рассказал Шоанту о случившемся полгода назад за барьером. А главное — об откровениях рецептора совета Спящих.

— Интере-есно… — недовольно протянул даар, выслушав. — Думаете, сумеете справиться с местными, если эти древние паскуды захотят подчинить их себе?

— Сумеем, — заверил Ицхак. — Вероятностями Древние манипулировать явно не умеют, иначе не устроили бы на Аэйране инкубатор для выращивания мастеров. К тому же, инициация мастера происходит на уровне души, а не тела — тело и мозг имеют значение только в начальный период подготовки, до прохождения первых врат.

— Я вот чего не понимаю. Если с Земли постоянно перебрасывали к нам потенциальных мастеров, то их здесь должно быть очень много. А ты говоришь о единицах…

— Их действительно много, — усмехнулся майор. — Вот только подавляющее большинство не сможет даже увидеть первые врата, раньше сойдёт с ума. Причина? Моральный уровень. Есть поступки, которые перекрывают человеку путь в высшие сферы. Чаще навсегда, хотя бывают и исключения. Взять хотя бы вас.

— Меня? — поползли вверх брови Шоанта. — А я здесь каким боком?

— У вас есть дар, — грустно вздохнул Ицхак. — Но однажды вы уничтожили семью своего врага, включая детей, не причинивших вам зла. Это и закрыло вам путь к белым вратам. Вы мне по душе, но я не возьмусь вас обучать — знаю, чем это закончится.

— По больному бьёшь, берсерк… — скрипнул зубами даар. — Сам себя за это сто раз проклял, а ничего не вернёшь…

Он опустил голову, сжал кулаки и уставился в пол. Некоторое время сидел неподвижно, явно что-то вспоминая, затем поднял глаза на землянина.

— Значит, каждое такое деяние корёжит душу? Правы, выходит, святые отцы?

— Кое в чём правы, — кивнул Ицхак. — Но только кое в чём — остальное их измышления. Они за это ответят, и куда страшнее обычных людей. Ведь как только священник совершает первую жестокость, или начинает призывать к ней других, Создатель отворачивается от него. Объявив себя Его слугами, святые отцы взвалили на свои плечи огромную ответственность, и должны ей соответствовать. А если не соответствуют…

— Мне трудно осознать то, что ты говоришь, берсерк, — глухо сказал Шоант. — Не знаю чем, душой может, но чувствую — правда. А вот понять и принять всё равно не могу.

— К сожалению, многое из того, что понимаешь, проходя врата, не передашь словами. Пытаешься как-то выразить, но вот получается ли? Сомнительно. Создателю ведь нужны не рабы, а помощники. Но мы сами должны прийти к Нему, добровольно. Не в церковь или синагогу, а к Нему — это очень разные вещи.

— Понять бы ещё, в чём заключается разница…

— Она для каждого своя, — развёл руками майор. — У каждого свой путь. Когда я слышу, что можно прийти в Царство Божие скопом, только потому, что ты молишься так или иначе, или соблюдаешь некие заповеди, я с трудом удерживаюсь от смеха. Не было такого и не будет никогда. Каждый сам отвечает за свои поступки и свои мысли. Только сам!

— Сам… — задумчиво повторил даар. — Неужто нет прощения оступившимся?

— Почему же? — усмехнулся Ицхак. — Опять же, зависит от самого человека. Что он решит и куда пойдёт. Многие из изначально хороших людей падают духовно, но немногие почему-то снова поднимаются. Может, потому что это трудно — карабкаться вверх, срывая в кровь пальцы, не обращая внимания ни на что, отрекаясь от жизни обычного человека. Ведь вниз катиться так легко, да и компания рядом весёлая. Не все, решившиеся встать во весь рост, находят тропинку вверх, да и жизнь, простая человеческая жизнь давит. Тут важно не сдаться, стоять до конца. Я знаю примеры, когда бывшие звери становились святыми, поняв что-то важное.

— Что-то мы совсем в дебри забрались… — нервно поёжился Шоант. — Не по себе мне от таких разговоров. Умом-то понять нетрудно, а попробуй в жизни эти принципы примени… Сожрут ведь.

— Сожрут, — согласился Ицхак. — Если обращать внимание на тех, кто жрёт. Нужно просто идти своим путём и делать то, что считаешь нужным. Возможно, ошибёшься — никто не застрахован от ошибок.

— Наверное, — буркнул даар. — Ладно, об этом мы ещё успеем поговорить, подумать надо. С чем пришёл-то? Не верю, что просто так.