Тёмный легион

– Ну а если у них все-таки просто поломка? – предположил другой командир.

– Что, у всех сразу? – хмыкнул Батя.

– Ну, всякое бывает. Нет, вообще я с Андрюхой согласен – едем толпой. Мало ли.

– Ну, Батя, что ты скажешь? – потребовал решения командир, которого звали Андреем. – Решай.

– Ну, ладно, – вздохнул генерал. – Так и поступим. Возьмите пять машин и лучших людей. Все время быть на связи, докладывать обо всем. Если там какие-то бандиты, не дай бог, с ходу в бой не лезьте. Оцените, что и как, если надо, запросите подкрепление. С живыми людьми воевать не то, что с зомби. Это, ребята, куда как сложнее. Не рискуйте там понапрасну.

Тут он поднял взгляд и увидел Алису. За ее спиной робко прятался Владик, интенсивно представляющий себя маленькой мышкой.

– А, Алиса, и ты тут, – отметил Батя. – В курсе уже?

– В общих чертах, – ответила Алиса, кивками здороваясь с командирами.

– Поедешь с ними. А это кто с тобой?

Алиса шагнула в сторону, и все дружно уставились на Владика. Тот понял, что прикинуться маленькой мышкой не удалось, поэтому он робко улыбнулся и поздоровался с коллективом.

– Новенький, – сказала Алиса. – Нашла на юге, в деревне у колхоза.

– Один был? – спросил Батя, оценивающе разглядывая Владика.

– Да.

– Ну, хорошо. Возьми мальца с собой, поглядим, что за фрукт.

– Куда взять? – испугался Владик, но Алиса уже тащила его наружу. Следом штаб покинули командиры групп.

– Куда взять? – опять спросил у нее Владик.

– На задание. Отправляемся искать пропавшую группу.

– Но я там зачем? Я бы мог вас тут подождать.

Алиса остановилась и посмотрела Владику прямо в глаза.

– Ты хочешь в поисковую группу? – спросила она. – Или предпочитаешь нечистоты выгребать?

Владик кивнул головой, хотя и сам толком не знал, что именно выбрал. Оба варианта казались ему одинаково непривлекательными.

– Вот тебе и представился шанс себя проявить, – похлопала его по плечу Алиса. – Пользуйся моментом.

– Подвиг надо совершить, да? – совсем скис Владик, у которого это слово стойко ассоциировалось с изощренным самоубийством.

– Для начала, хотя бы постараться не трястись от страха, – посоветовала Алиса. – Не бойся. Вон нас сколько едет. Все будет хорошо. Ну, готов?

Владик секунду колебался, затем судорожно кивнул головой. Никакой готовности, на самом деле, он не чувствовал, но сознаться в собственной трусости и выбрать стезю черпальщика было бы невыносимо унизительно. Да и кто знает, может быть именно сегодня в нем и проснется мужество?

– Все будет хорошо, – еще раз повторила Алиса, и Владик ей даже почти поверил.

Глава 3

Денек выдался морозным, солнечным и безветренным. Цент любил такую погоду. Вымерший поселок казался особенно живописным на фоне ослепительно-голубого неба, а гробовая тишина, повисшая над миром, приятно дополняла идиллическую картину.

Именно в такую прекрасную погоду Центу особенно нравилось заниматься мародерством.

В самом процессе присвоения чужой собственности, в силу великолепного стечения обстоятельств ставшей ничейной, Цент видел не только практическую пользу, но и глубокий философский смысл. Он мог зайти в любой дом, в любой магазин, влезть в любой погреб и взять все, что пожелает. Тем самым, весь мир как бы платил ему дань, притом не за что-то, а просто так, из одного только огромного уважения к самому факту существования Цента.

Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что Цент частенько тосковал по лохам. Зайти, взять – оно, конечно, просто и легко, но что может сравниться с разводом какого-нибудь лоха на бабки и имущество? Запугать лоха, ввергнуть его в немыслимый ужас, лишить его тени надежды на благополучный исход, отнять у него все – как же это приятно! Всякий раз, ставя очередного клиента на счетчик, Цент чувствовал себя высшим существом, сверхчеловеком. Большую радость могло принести только насильственное пробуждение щедрости в жадных коммерсантах. Дорого бы он отдал за возможность попытать паяльником хозяина магазина или владельца сети пивных ларьков. На безрыбье сгодился бы и перекупщик, толкающий на базаре турецкие спортивные костюмы, сшитые таджиками в подвале соседнего дома.

Не то чтобы Цент был садистом, но он редко упускал возможность сделать людям мучительно больно. Особенно, если они того заслуживали. А они ведь непрерывно заслуживали. Иногда, правда, не удавалось распознать плохого человека с первого взгляда, но Цент все равно докапывался до истинной сути собеседника. Вот хотя бы взять последнюю встреченную ими группу. Эти трое вначале показались Центу хорошими ребятами, у них даже оказались сухие сливки и сигары. Но зло на то и зло, что всегда вылезет наружу. Вот и эти трое, начали за здравие, а потом как понесли немыслимую ересь. И про возрождение порядка, и про красоту стабильности, и про какую-то цивилизацию. Где тут было удержаться и не воздать по заслугам? Ну, Цент и воздал. Еще бы спасибо сказали, что легко отделались, потому что за такие разговоры легкая смерть – половина помилования. За такое надо язык с корнем выдергивать и в одной интересное место засовывать. Нет, вначале все-таки засовывать, а уж потом выдергивать, так лучше.

В общем, получили ироды по делам, но удовольствие от совершенного благодеяния традиционно испортил Владик, закативший истерику на ровном месте. Наверное, в тот момент у Цента и дозрело решение избавиться от программиста.

О, это решение зрело в нем давно. Оно зародилось в тот самый миг, когда он увидел Владика впервые, и с тех пор лишь крепло и усиливалось. Вначале, конечно, хотелось удалить Владика из своей жизни старым добрым способом, каковой был весьма в ходу в благословенные девяностые, но со временем Цент пересмотрел свою точку зрения на этот счет. Убить Владика просто так, после всего того, что он сделал (жил, дышал, был программистом и так далее), было бы непозволительным милосердием. Ну а ввергнуть его в пучину предсмертных мук он не мог, потому что Машка начала бы заступаться за убогого, и испортила бы все веселье. Так что Цент, пораскинув разумом, принял вполне компромиссное решение. Он замыслил избавиться от Владика, и одновременно помучить его, пусть и не своими руками. Изверг прекрасно знал, что в одиночку программист долго не протянет, а то краткое время, что он все же промучается, пока его не съедят зомби, будет наполнено ужасом и стараниями. Это было изящное решение, и убедить Машку оказалось несложно. Та вначале, как и ожидалось, была категорически против изгнания геймера из семьи, потому что материнский инстинкт не позволял ей бросить вечное дитятко, но коварный Цент знал, на что надавить.

Машка была молода, хороша собой и хотела того же, чего хотят все девушки ее возраста – успешно выйти замуж. Произошедший зомби-апокалипсис сделал эту задачу чрезвычайно трудной, поскольку почти всех щедрых и состоятельных господ за сорок либо съели, либо те сами стали живыми мертвецами, но Машка не теряла надежды на женское счастье. Вот в это-то больное место Цент и ударил. Стал он хитрейшим образом намекать девушке, что даже и встреть она суженого своего, не видать ей хэппи-энда как своих ушей, поскольку Владик всех женихов в момент распугает.

– Ты посмотри на него, – втолковывал Цент. – Это же ужас. А ведь по нему и о тебе судить будут, ведь мы же все, вроде как, в одной компании.

– Но вот так просто прогнать, это же жестоко, – вяло возражала Машка, хотя видно было, что в глубине души она уже согласна.

– Да в чем жестокость-то? – недоумевал Цент. – В чем она? Ведь он не какой-то неполноценный, не инвалид, не ребенок. Взрослый мужик. И вообще, где написано, что мы с ним нянчиться должны?

Поскольку такого нигде написано не было, Машка беспомощно пожала плечами.