Темный луч. Часть 1

Из-за магической сущности драконов мы медленно старели. Часть этой сущности могла быть передана людям. Точные тонкости этого процесса никогда не вызывали у меня любопытства.

Благодаря своей сущности она выглядела так, словно ей было лет двадцать с небольшим, максимум. Это сводило студентов с ума. Она была великолепна, с длинными черными волосами, большими лазурными глазами и кожей, которая заставляла меня думать о карамели или о чем-то другом, что я хотел попробовать.

Она бы трахнула меня, если бы увидела хотя бы проблеск похоти.

Она открыла дверь.

Что-то всегда менялось внутри меня, пробегало рябью по моему существу всякий раз, когда я приходил повидаться с ней.

— Добрый день, Блейк. — Ее губы раскрылись, обнажив белейший жемчуг и самую глубокую ямочку на левой щеке. — Входи.

Я вошел, вытирая руки о джинсы. Потные ладони?

Что такого было в этом существе, что выводило меня из себя? Она не была пугающей. Нет, это было то, что я не мог выразить словами. Почему она заставляла меня так нервничать?

Я сел за длинный стол, в центре которого покоился шар. Я никогда не видел, чтобы она им пользовалась; мне действительно было интересно, не было ли это просто для вида.

Она исчезла на кухне. Комнату наполнил звук чайника, засвистевшего на горячей плите. Она любила свой чай. Ее голос донесся из кухни.

— Итак, как ты себя чувствуешь после нашего последнего сеанса?

— Хорошо, я думаю. Ты видела еще какие-нибудь убийства?

Увидела. Она знала, что я имел в виду. Я сомневался, что она это сделала; мне нужно было находиться в непосредственной близости от нее, чтобы она могла увидеть проблеск видений, связанных со мной.

Она рассмеялась. Мои собственные губы слегка изогнулись при звуке ее сладкого смеха.

— Ты же знаешь, что это не так работает. — Она вышла из кухни с подносом, на котором стояли две чашки и тарелка с печеньем. Она поставила поднос и протянула мне чашку чая.

Я никогда раньше не пил чай и удивлялся, почему она продолжает предлагать. То же самое и с печеньем. Она поставила тарелку передо мной, и я покачал головой.

Она улыбнулась и пододвинула тарелку ко мне. Пока она готовила чай, в комнате воцарилась тишина. Это была та неловкая, удушающая тишина. Она села в кресло по диагонали ко мне.

— Итак, — начала она, пригвоздив меня своими большими голубыми глазами.

Было трудно думать о ней как о трехсотлетнем драконе, когда она выглядела всего на несколько лет старше меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так же, — пробормотал я. Она узнала бы раньше, чем кто-либо другой, если бы в моей темноте произошли кардинальные изменения. Вот насколько сильны были ее способности. Ее связь со мной была сильной, и зверь тоже что-то чувствовал к ней. Конечно. Единственная проблема заключалась в том, что я не знал, хорошо это или плохо.

— Я пыталась использовать другие инструменты, чтобы увидеть. Карты не помогли. — Ее брови приподнялись. — И чайные листья разбросаны повсюду. Трудно разобрать, что они показывают.

— Что они говорят? — Я должен был знать.

На тебя никто не претендует, мальчик! сказал зверь.

Она покачала головой.

— Лучше оставить это.

— Что они говорят, Ирен? — Я был непреклонен.

Она посмотрела на меня.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Единственное, на что указывают мне твои карты, — это тьма и смерть? Только разрушение, ни капли надежды? Листья дают мне предзнаменования, темные предзнаменования, и… — Она покачала головой и закрыла глаза. Вздох сорвался с ее губ, и она еще ниже опустилась на своем стуле.

— И что?

— У меня бывают головные боли, Блейк. — Она подперла голову рукой и смотрела на меня сквозь густые темные ресницы, которые держались несколько дней.

Я отвел взгляд.

— Головные боли?

— Как будто тьма начинает отгораживать меня от твоего будущего. Я все еще могу видеть обрывки то тут, то там, но когда я действительно вижу что-то, связанное с тобой, это вызывает у меня жуткую головную боль.

— Мне жаль.

Она коснулась моей руки. Это было приятно. Как будто я нуждался в ее прикосновении.

Голодные мысли заполнили мою голову, видения дальнейшего развития событий с Ирен. Взять ее. То, о чем я никогда не должен был думать с самого начала. Я вскочил:

— Мне нужно идти.

— Блейк, ты только что пришел.

— Ты сама это сказала, Ирен. — Я остановился у двери. — Это всего лишь тьма и дурные предзнаменования. — Я ушел.

Что происходило? Почему она? Что ему от нее нужно? То, как ее прикосновение ощущалось на моей коже, было невинным. И все же зверь заставлял его чувствоваться по-другому.

Почему она?

Потому что запрещено, — прошептал он.

Я сжал челюсти. Я ненавидел то, что он всегда получал именно то, что хотел. Но не в этот раз. Нет, я буду бороться.

Я все еще контролировал ситуацию.

— 4~

Раньше у меня возникало непреодолимое чувство тошноты всякий раз, когда я входил в свое общежитие.

Я недавно переехал на седьмой этаж. Люциан потребовал этого. Он приказал мастеру Лонгвею и остальным членам правления изменить комнату в ту минуту, когда он ступит на землю Академии Дракония. Он хотел, чтобы я был его соседом по комнате. Хотел, чтобы я был рядом.

Ура мне.

Поначалу к этому было трудно привыкнуть. Большую часть времени мне было не по себе находиться так близко к нему. Его свету. Я сомневался, что когда-нибудь привыкну к этому.

Единственной хорошей вещью из моего неудачного заявления прав было то, что я впервые за целую вечность смог дышать в своей комнате. Мой желудок не крутило, и я не чувствовал, что меня вот-вот вырвет органами.

Я только что вернулся с горы Вью Топ. Я должен был проверить, пускают ли корни деревья, которые я посадил.

Мне нужно было принять душ. Это было место, где я мог думать, где я мог быть самим собой, и где я заглушал его голос. Большую часть времени.

Однако сегодня все было по-другому. Я изо всех сил старался успокоиться. Зная, чего добивался зверь на этот раз… Это было безумие.

Ей было триста лет. Она, вероятно, просто рассмеялась бы мне в лицо, если бы я попытался что-нибудь предпринять.

— Чувак, — тихо сказал я сам себе в зеркале. — Давай. Сосредоточься.

Это продолжалось так весь гребаный день. Я не мог перестать думать об Ирен. Она была тем, чего зверь хотел сейчас. Если бы у меня было достаточно времени, я бы скоро увидел все по-своему.