Темный огонь

– У меня есть для вас новости, – сообщил я, обернувшись к Джозефу, который карабкался по винтовой лестнице вслед за мной. – Нам удалось узнать нечто весьма важное. Я рассчитываю, что сегодня Элизабет наконец заговорит.

Изможденное лицо Джозефа на мгновение осветила надежда.

– Разговор предстоит тягостный, – сказал я, пристально глядя на него. – Элизабет должна сообщить мне то, о чем ей не хочется вспоминать. Это касается семьи сэра Эдвина.

– Спрашивайте ее, о чем хотите, – с глубоким вздохом изрек Джозеф.

Надзиратель распахнул дверь в комнату Элизабет. Ветер, врываясь через зарешеченное окно, играл краями скатерти на столе. Элизабет пластом лежала в постели. Лицо ее покрывала смертельная бледность, но, по крайней мере, она больше не металась и не бредила. Я подвинул стул к кровати и уселся у изголовья больной. Джозеф и Барак стояли у меня за спиной, не сводя глаз с Элизабет. Я заметил, что порез у нее на губе до сих по не зажил, лишь затянулся страшной черной коркой.

Должно быть, наше вторжение разбудило больную: когда я наклонился над ней, она медленно открыла мутные глаза. Взгляд ее был тяжелым и неподвижным.

– Элизабет, – произнес я, – вчера Джек Барак спустился в колодец, который находится в саду вашего дядюшки Эдвина.

Глаза Элизабет расширились, но с губ не сорвалось ни звука.

– Да, минувшей ночью мы тайком проникли в сад и сняли с колодца крышку. Барак спустился вниз по веревочной лестнице и увидел то, что там скрывается. – Вы тайком проникли в сад моего брата! – с укором пробормотал Джозеф.

– Другого выхода у нас не было, Джозеф.

Я вновь повернулся к хранившей молчание девушке.

– Мы подвергали себя опасности ради того, чтобы узнать правду, Элизабет. И ради того, чтобы спасти вас.

Я немного помолчал и заговорил вновь:

– Мы видели все, Элизабет. Трупы замученных животных. Останки вашего кота. И несчастного мальчика.

– Ради всего святого, какого мальчика? Дрожащий от ужаса голос Джозефа прозвучал пронзительно и резко.

– Там, в колодце, лежит труп маленького мальчика.

– Господи боже.

Джозеф тяжело опустился на кровать. Я заметил, что на глазах Элизабет выступили слезы.

– Не сомневаюсь, что во всех этих злодеяниях виновны не вы, Элизабет…

– Нет, конечно нет, – с пылом перебил меня Джозеф. – Она не могла…

– Это сделал Ральф?

Элизабет закашлялась и наконец произнесла низким охрипшим голосом:

– Да. Да, это он.

Джозеф, с перекошенным от ужаса лицом, зажал рот руками. Я догадался, что он, подобно Бараку, сразу подумал о том, что у Элизабет был веский повод убить кузена.

– Во время своего визита в дом вашего дяди Эдвина я заметил, что из колодца исходит скверный запах, – поспешно проговорил я, – и вспомнил, что, по рассказам Джозефа, тело Ральфа, когда оно лежало на столе у коронера, тоже испускало зловоние. Элизабет, когда Нидлер, дворецкий вашего дяди, спускался за Ральфом в колодец, он непременно должен был увидеть трупы. Однако он ни словом об этом не обмолвился. А ваш дядя распорядился установить на колодце крышку с замком.

Я смолк, не сводя глаз с лица Элизабет. По щекам ее текли слезы, однако взгляд по-прежнему оставался тусклым и безжизненным.

– У меня имеются некоторые соображения на этот счет, – вновь заговорил я. – Если бы Нидлер сообщил о том, что в колодце лежит труп мальчика с признаками насильственной смерти, это неминуемо повлекло бы за собой судебное дознание. Но он предпочел молчать. Полагаю, он сделал это, стремясь выгородить кого-то из обитателей дома. Кого именно, Элизабет?

– Ради всего святого, девушка, прекрати томить нас молчанием, – с внезапной яростью выпалили Барак. – Ты что, не видишь, что твой дядя, того и гляди, лишится рассудка?

Элизабет устремила на меня мутный взгляд.

– Пусть свершится то, что предназначено свыше, – проронила она. – Вы не в силах помочь мне, сэр. И никто мне не поможет. Даже пытаться не стоит. На мне лежит проклятие, – произнесла она со спокойствием, от которого у меня мурашки пробежали по коже. – Раньше я всей душой верила в Бога. Верила, что Он неустанно печется обо всех своих созданиях и указывает человеку, как тому следует жить, дабы достичь спасения. Верила, что чтение Библии может наставить всякого на путь истинный. Ведь не зря король даровал всем нам возможность читать Библию. Да, я верила, что Господь всегда пребудет со своими чадами, даже если этот мир неотвратимо стремится к концу.

– Мы все в это верим, Элизабет, – ломая руки, воскликнул Джозеф. – Истинные христиане должны в это верить.

Элизабет устремила на него взгляд, исполненный жалости. Слезы попали в ранку у нее на губе, и она слегка поморщилась.

– А ты не думала, девушка, что в этом мире следует восстановить справедливость? – вновь подал голос Барак. – И что убийцы должны нести заслуженное наказание?

Элизабет лишь скользнула по нему равнодушным взглядом; на этот раз его слова не задели ее за живое.

– Я предупреждала: то, что вы увидите там, в колодце, может пошатнуть вашу веру в Господа, – проронила она, обращаясь ко мне. Немного помолчав, она заговорила вновь, и голос ее был исполнен муки и отчаяния: – Сперва в страшных страданиях умерла моя матушка. Опухоль в груди иссушила ее. Вскоре за ней последовал отец…

Элизабет закашлялась. Джозеф протянул ей чашку с водой, но она отмахнулась, по-прежнему не сводя с меня измученных глаз.

– Я искала утешения в книгах и в молитве, сэр. Я молила Господа просветить мою душу. Надеялась, Он поможет мне понять, зачем все эти страдания. Но ответом мне было безмолвие, бесконечное тягостное безмолвие. А потом мне сказали, что дом, в котором я выросла и была так счастлива, более не принадлежит мне. Я хотела найти приют в деревне, у дяди Джозефа, но он сказал, что я должна жить у дяди Эдвина.

– Я отправил тебя в Лондон во имя твоего же блага, Элизабет, – в отчаянии возопил Джозеф. – Я думал, так будет лучше для твоего будущего.

– Бабушка и дядя Эдвин не хотели, чтобы я жила у них, я это сразу поняла. Они думали, что деревенская девчонка с ее простыми непритязательными манерами – не слишком подходящая компания для их изысканных и благовоспитанных отпрысков. А то, что души этих детей полны жестокости и злобы, их ничуть не волновало. Им не было дела до того, что излюбленная забава Ральфа – мучить животных. Он был на редкость изобретателен по части разных способов, которыми можно причинить страдания беззащитным тварям. Сабина и Эйвис поймали моего бедного Гриззи и отдали ему.

– Сабина и Эйвис?! – В голосе Джозефа послышалось недоверие.

– Да, сестры постоянно приносили ему животных. Проделки Ральфа представлялись им очень забавными, хотя сами они не принимали в них участия. Но лишь потому, что им не хотелось пачкать свои роскошные платья кровью. А больше всего сестрам нравилось дразнить и изводить меня. Это помогало им разогнать скуку. Они часто повторяли, что жизнь у них невыносимо скучная.

– Но вы могли рассказать об этом вашему дяде Эдвину, – заметил я. – Или бабушке.