Темный огонь

Серьезное выражение лица олдермена не предвещало ничего хорошего. Я мысленно выругался. Если слухи о происшествии в соборе уже дошли до Джефсона, он мог позвать констебля или даже приказать прохожим задержать нас. Перспектива уличной драки отнюдь не казалась мне заманчивой. Барак, как видно, разделял мои опасения. Рука его потянулась к рукояти меча.

– Я уполномочен передать вам, сэр, что Городской совет чрезвычайно вам благодарен…

– За что?

– За то, что вы приказали сохранить те старые камни, что нашли в Лудгейте. Представьте себе, они действительно являлись частью древней синагоги. Подобные древнееврейские письмена имеют огромную историческую ценность. Во всем Лондоне не найдется другого такого образца.

Я едва сдержал вздох облегчения.

– Я счастлив, что оказался полезным Городскому совету, сэр. Но сейчас у меня срочные дела и…

– Мы обязательно выставим эти камни на всеобщее обозрение в Гилдхолле, – перебил меня олдермен. – Да, теперь с евреями, слава богу, покончено навсегда. Но эти камни – часть истории Лондона, и с ними следует обращаться бережно.

– Да, разумеется. Благодарю вас, мастер Джефсон, и прошу меня извинить.

Поклонившись на прощание, я повернулся и бросился прочь, не дав олдермену и рта раскрыть.

– Старый болван, – процедил Барак, когда мы отошли на достаточное расстояние. – Я хотел залепить ему хорошую затрещину. Чтобы знал, что с евреями еще не совсем покончено.

– Рад, что вы удержались от этого желания. Барак указал на человека, продававшего эль из бочонка.

– Я умираю от жажды.

Я тоже отчаянно хотел пить, и мы жадно осушили по пол пинты эля. Оторвавшись от деревянной кружки, я окинул взглядом улицу, ведущую к реке. В какое-то мгновение я ощутил на себе чей-то взгляд, однако в потной, озабоченно снующей толпе не мелькнуло ни одного знакомого лица.

Соляная пристань представляла собой широкий трехсторонний причал, предназначенный для разгрузки небольших судов. Целая улица складов тянулась по одной ее стороне до самого Куинхита. Мы двинулись вдоль пристани, где с двух морских судов матросы сгружали апельсины, и принялись высматривать склад под названием «Пеликан».

Склад оказался последним; то было внушительных размеров четырехэтажное здание, построенное из красного кирпича. На одной из стен красовалась поблекшая вывеска, изображавшая птицу с огромным мешком под клювом. Окна защищали от воров толстые решетки и ставни, на дверях висел надежный замок. Хотя в ближайших складах кипела жизнь, здесь, судя по всему, не было ни души.

Одна из стен выходила прямо на реку. Я остановился, глядя на мутную коричневую воду. Был час отлива, и вода отступила, обнажив покрытую зеленоватой слизью нижнюю часть стены. Вглядевшись, я заметил на уровне первого этажа открытый люк, из которого торчала лебедка. Вероятно, люк использовали для того, чтобы поднимать товары с лодок. С лебедки свисала длинная веревка, которой играл прохладный ветер, налетавший с реки.

– Никаких признаков жизни, – сообщил Барак, подходя ко мне. – Я стучал в дверь, но безрезультатно. И знаете, судя по гулкому эху, этот склад совершенно пуст. Ну что, попытаться взломать замок?

Я кивнул. Барак извлек из кармана небольшой металлический инструмент и принялся возиться с замком. Справиться с ним оказалось куда труднее, чем с тем, что висел на крышке колодца в саду Уэнтвортов. Пока Барак пыхтел над замком, я обеспокоенно озирался по сторонам. К счастью, матросы, разгружавшие корабли, не обращали на нас ни малейшего внимания.

– Надеюсь, на сей раз эти ублюдки не успели нас опередить, – пробормотал Барак. – Знай они только, что мы направляемся на склад, наверняка попытались бы перепрятать аппарат и остатки греческого огня.

– Из наших врагов остался в живых только Токи, – заметил я и про себя подумал, что даже в одиночку этот мерзавец представляет собой немалую опасность.

Наконец замок звякнул и упал на землю.

– Готово! – воскликнул Барак. – Сейчас мы увидим, есть ли здесь что-нибудь интересное.

Дверь растворилась бесшумно, так как петли были щедро смазаны жиром. Закрывая дверь, Барак громко хлопнул. Как видно, он ничуть не опасался, что в темноте притаился неведомый противник. Гулкое эхо многократно усилило звук. Просторное помещение склада тонуло в полумраке: свет проникал сюда лишь через единственное окно, расположенное под самой крышей. Склад был широк, как церковный неф, и, насколько я мог судить, совершенно пуст. В воздухе стоял запах плесени, на каменном полу мне удалось разглядеть крошечные завитки стружки. Вытащив из ножен меч, Барак двинулся вглубь. Я шел за ним.

– Пусто, как в желудке у нищего, – пробурчал Барак.

Я бросил взгляд в дальний конец склада. Деревянная лестница вела на верхний этаж, который представлял собой дощатый настил, тянувшийся вдоль стен. Единственная дверь, расположенная у самой лестницы, была плотно закрыта.

– Там наверняка контора, – предположил я.

– Ну что, посмотрим, что в этой конторе?

Я кивнул. Сердце мое готово было выскочить из груди. Ступени шаткой лестницы жалобно скрипели под нашими ногами. Я не сводил глаз с двери, опасаясь, что оттуда может выскочить Токи. Рука моя сжимала рукоять кинжала, а Барак держал наготове меч. Однако наверх мы поднялись без всяких приключений. На дверях конторы тоже висел внушительных размеров замок. В помещении потемнело, и, выглянув из окна, я увидал, что небо сплошь затянуто свинцовыми грозовыми тучами. Вдалеке раздавались слабые раскаты грома.

Барак склонился над замком. Я закашлялся, и стружка на полу тут же пришла в движение. Все здесь выглядело так, словно склад не использовали много месяцев. В дальнем углу на деревянном настиле высилась кипа заплесневелой ткани. Барак довольно хмыкнул: ему удалось справиться с замком. Отступив назад, он рывком распахнул дверь.

Комната была совершенно пуста; всю ее обстановку составляла задняя часть лебедки, прикрепленная к полу болтами. В люке виднелся кусок темного предгрозового неба. Тут я заметил дверь, как видно, ведущую в соседнее помещение. Я указал на нее Бараку, тот распахнул дверь и удивленно присвистнул.

Посреди комнаты стоял стол, на нем – кувшин с пивом, три тарелки, незажженная сальная свеча и каравай хлеба. Еще одна кипа ткани, придвинутая к столу, служила сиденьем. Мы переступили через порог.

– Кто-то был здесь совсем недавно, – прошептал я.

Тут Барак увидел нечто, стоявшее у дальней стены, и в изумлении подался назад. То было сооружение весьма замысловатого вида – длинная металлическая трубка с фитилем на конце, насос и железный треножник, припаянные к огромному баку.

– Посмотрите только, – выдохнул мой помощник. – Вот он, аппарат для метания греческого огня.

Рядом с этим уродливым приспособлением я заметил узкую фарфоровую вазу высотой примерно в два фута. Такие обычно выставляют во внутренних дворах домов, выращивая в них цветы. Совсем недавно подобные вазы я видел в Стеклянном доме. Я подошел и осторожно снял с сосуда крышку. Внутри находилась темная вязкая жидкость. В ноздри мне ударил отвратительный запах греческого огня, и волосы у меня на затылке встали дыбом.