Темный Падший

Эрик, как всегда, уверенный и проворный, развернулся в обратную сторону.

— По правде говоря, это чертовски приятно. Я отдал тебе все, де Барре. Мои знания, мои навыки тренировки — все. — Циничная улыбка, изогнувшая его губы, придала его лицу зловещий вид. Он нанес жестокий удар. — Что ты сделал для меня взамен? — На этот раз он атаковал, и Тристан отразил удар. — Ты забрал моего единственного ребенка, — спокойно сказал Эрик. Он замолчал, его лицо ничего не выражало. — Ты отнял у меня жизнь.

— Ты действительно в это веришь, Эрик? Что мы убили твоего сына? — спросил Тристан, протягивая клинок. — Это был несчастный случай, и ты прекрасно это знаешь.

Боль на лице Эрика доказывала, что это не так.

— Пятнадцать обученных рыцарей, и вы не смогли защитить одного маленького мальчика? Нет, — сказал он срывающимся голосом. — Это не было случайностью. Вы сами это допустили. — Он взмахнул клинком. — Даже семи столетий, проведенных в качестве проклятой души, недостаточно, чтобы расплатиться за то, что ты у меня отнял. — Его губы тронула улыбка. — Возможно, твою жизнь. Снова.

Болезнь, от которой страдал его приемный отец, причиняла Тристану боль, но в то же время он знал, что Эрика не спасти. Его разум стал злым из-за ненависти. Но Тристан хотел знать все, хотел получить ответы на вопросы. Он был в долгу перед своими людьми. Он продолжал кружить.

— Почему Андреа?

Эрик рассмеялся.

— В нужное время и в нужном месте. По крайней мере, для меня. — Он ткнул пальцем в Тристана. Ее злополучный работодатель оказался тем, кто освободил меня от этого проклятого тиса, что позволило мне сбежать из моей мучительной тюрьмы. В один из них, могу добавить, меня поместила моя милая матушка.

Тристан продолжал кружить, Эрик следовал его примеру.

— Откуда у тебя их мечи и шлемы?

Лицо Эрика окаменело, когда он последовал примеру Тристана.

— Я собрал их после того, как твои люди погибли в подземелье. Видишь ли, я уже проклял их, но их смерть была более медленной, чем твоя. — Он улыбнулся. — Я связал доспехи и планировал закопать их так, чтобы никто их не нашел, но не знал, что верность моей собственной матери покоится на чем-то другом, пока… позже. — Он ткнул клинком в Тристана, который отступил в сторону. — Она последовала за мной к яме, которую я вырыл, и чуть не снесла мне голову. Следующее, что я помню, — я был здесь.

Тристан прикоснулся своим клинком к клинку Эрика.

— Ты не знал, что она сама наложила защитное проклятие на оружие, или что она взяла мой меч, написала на нем довольно полезные стихи и закопала его? — Он бросился на Эрика. — Или что дух твоей матери свяжется с Энди и приведет ее к этому месту?

Эрик ответил тем же.

— Теперь это не имеет значения. Не так ли? — Он поднял клинок в руке, поворачивая его из стороны в сторону. Клинок Тристана. — Разве это не странно, Дредмур, что ты вот-вот умрешь второй раз от своего собственного меча? — На его губах появилась улыбка. — Благодаря доктору Монро, ко мне вернулась моя жизнь. И даже больше.

— Нет, ты этого не сделаешь. — Тристан двинулся на Эрика, его клинок описал дугу в воздухе.

Эрик атаковал в полную силу, гнев окрасил его лицо в кроваво-красный цвет. Он яростно бросился в атаку.

Он подождал, пока Эрик приблизится, и оказался в нескольких дюймах от шеи Тристана. Знаменитым приемом, который сделал «Драконий ястреб», он отразил удар и локтем нанес ошеломляющий удар в челюсть Эрику.

Эрик отшатнулся, потряс головой, словно собираясь с мыслями, а затем бросился на Тристана с леденящим кровь воплем.

— Я не сдамся!

Тристан вспомнил те же слова, произнесенные в подземелье более семи столетий назад. Только на этот раз они были произнесены наоборот.

Пригнувшись и пропустив удар меча, Тристан упал на колени и вонзил клинок Эрику в живот.

— Нет, — сказал он. — Ты сделаешь это.

Их взгляды встретились, и Тристан увидел, как зрачки Эрика расширились, пока он не отшатнулся и не упал на землю.

Мертвый.

Дыхание Тристана стало тяжелым и учащенным, он запыхался после битвы. Он медленно поднялся и подошел к своему мечу. Когда наклонился, тело Эрика начало сильно трястись.

— Тристан, отойди! — крикнул Кейл.

Все они в ужасе наблюдали, как Эрик, будучи отвратительным существом, которым он и был, бился в конвульсиях все быстрее и быстрее, его плоть отделялась от костей, а кости превращались в пыль. Вернулся туда, где ему было самое место.

Во дворе воцарилась тишина. Тристан поднял голову и посмотрел на своих людей. На своих рыцарей.

— Кто-нибудь, уберите эту кучу пыли из моей крепости.

Все четырнадцать рыцарей издали боевой клич, достойный тысячи воинов. Несомненно, деревня услышала.

Затем его взгляд упал на Андреа. Сделав несколько мощных шагов, он оказался с ней нос к носу, так близко, что не мог расслышать ни единого шепота. Ее глаза расширились, но прежде чем она смогла перевести дыхание, Тристан привлек ее к себе, и их губы почти соприкоснулись. Его тело сотрясала дрожь, и он на мгновение подумал, что упадет без чувств от радости.

Энди уставилась на него, затаив дыхание, и впервые за все время не могла вымолвить ни слова.

Тристан, напротив, не испытывал никаких затруднений.

— Я люблю тебя. Клянусь, в моих объятиях ты такая красивая.

Она попыталась пошевелить губами, но ничего не вышло. С другой стороны, ее слезные протоки работали нормально. Слезы катились по лицу. Она подняла руку и нерешительно коснулась сначала его щеки, провела пальцем по бровям, затем провела пальцами по его волосам. От этого ощущения он чуть не уронил ее. Она снова подняла глаза и обнаружила, что ее языку все еще не хватает силы говорить. Тристан нашел ему лучшее применение.

Он смотрел на женщину в своих объятиях. Его женщину. Тепло ее тела растекалось по его обнаженной груди, заставляя мышцы дрожать. Ее дрожь пробирала его до костей, несмотря на то, что он крепко прижимал ее к себе. Он мечтал об этом моменте, казалось, целую вечность, и никогда не верил, что это когда-нибудь может случиться.

И все же он чувствовал весомое доказательство в своих руках.

Он изучал ее лицо глазами, не желая пропустить ни единой черточки, ни единой веснушки, не желая упустить ничего. Его рука дрожала, когда он зубами снял перчатку и отложил ее в сторону. Подняв руку к ее щеке, он провел по ней костяшками пальцев. Он попытался заговорить снова, но почувствовал, что в горле застрял твердый комок, мешающий дышать. Он сглотнул.

— Проклятие, Андреа, ты такая нежная. — Он сделал глубокий вдох, и его слова вырвались на выдохе. — Клянусь, я мог бы держать тебя здесь и смотреть на твое прекрасное лицо до конца своих дней.