Темный пакт

Анастасия выглядела так, что краше в гроб кладут — по-моему, держалась на ногах она на одной силе воли. Даже не думая, я шагнул в проход между секторами и начал быстро спускаться вниз. С края площадки черноволосая княжна еще больше была похожа на саму смерть — глубоко впавшие щеки, белая кожа, синяки под потухшими глазами. Видимо, для того чтобы пробить щиты противницы, она вложила в свое последнее заклинание и частицу жизненной силы.

Все подбежавшие целители окружили затихшую Разумовскую — я почти сразу почувствовал отзвук сильных заклинаний. В умирающую буквально вливали потоком сырую силу, грубо штопая и собирая по частям тело, чтобы сохранить в нем жизнь. При этом к Анастасии никто не подошел — вероятно руководствовались тем, что на ногах стоит и ладно.

Я же, заметив, как понемногу закатываются глаза княжны, не заморачиваясь открытым спуском спрыгнул на песок арены, подбегая к Анастасии. Вовремя. Успел подхватить ее на руки в тот самый момент, когда она безвольно начала оседать.

Кожа девушки была холодной, как лед. Наклонившись, я прислушался к ее дыханию — едва-едва ощутимо. Пульс практически не прощупывается.

Над ареной стояла пронзительная тишина — в которой громко слышались возгласы борющихся за жизнь Разумовской целительниц. Одна за другой из окружившую изуродованную блондинку круга вываливались гимназистки с нашивками пятого курса — видимо не обладая достаточным умением, они просто использовались преподавательницей как батарейки с силой. Крики становились громче, призывая держать потоки, соединять, мешаясь периодически с резкими выразительными возгласами.

Несколько долгих десятков секунд звенящего напряжения, и преподавательница вдруг отвалилась от Разумовской, явно пытаясь прийти в себя. Блондинка больше не билась в конвульсиях, кровь не хлестала. Так и сидя с Анастасией на руках, я присмотрелся к Разумовской. Глаза закрыты, но импульса смерти я не почувствовал — жива. Выглядит, правда, как барби-франкенштейн — собирали и штопали ее быстро и на скорую руку.

Еще через полминуты с неба упал конвертоплан — белый, с красным крестом на брюхе. Выскочившие медики торопливо погрузили находящуюся в беспамятстве блондинку в машину, которая сразу же поднялась, взметая тучи песка в воздушных потоках от винтов. И только после этого я дождался целительницу, которая соизволила подойти к Анастасии.

Высокая худощавая женщина в возрасте, даже не думавшая скрывать свою неприязнь. Ко мне в том числе. Одежда в крови, как и руки, на лице мелкие багровые капельки брызг. Да, собирать по частям то, что осталось от Разумовской было явно непросто.

К Анастасии целительница не притронулась — только бросила презрительный взгляд, аж дернулась верхняя губа и полыхнули зеленым глаза. На меня преподаватель внимания не обратила. Развернувшись, так что мантия взметнулась, она последовала на выход.

Как только целительница покинула площадку, рядом присела одна из пятикурсниц. Зеленые волосы растрепаны, глаза сверкают зеленым же отсветом, на щеке и кителе длинная клякса крови. Гимназистка кстати тоже на меня внимания не обратила, осматривая Анастасию. Та сейчас присутствовала в мире только частично. Веки девушки подрагивали, глаза открыты, но осмысленности в потухшем взгляде не видно.

— Истощение источника, почти полное, — после краткого осмотра подвела вердикт пятикурсница. — Друг?

На вопрос я не ответил, неопределенно пожав плечами — мол, понимай как хочешь. Девушка с зелеными волосами только хмыкнула.

— Энергией поделишься? Я пустая, все слила на Разумовскую.

В голосе и эмоциях целительницы я почувствовал что-то похожее на уважение. Но не понял — то ли к Анастасии, сумевшей разобрать противницу в столь невыгодных условиях, то ли к своей наставнице, которая Разумовскую смогла собрать по частям.

— Поделюсь, — подтвердил я.

Зеленоволосая взглядом показала мне положить княжну на песок, и расстегнула молнию на ее куртке. Потом она довольно бесцеремонно оттянула вниз ворот белоснежной майки, сейчас насквозь мокрой от пота, прислонив к середине груди свою ладонь. По взгляду целительницы я положил на нее свою руку, а вторая ладонь зеленоволосой легла сверху.

— Готов?

— Готов.

Сразу после того как кивнул, из меня словно рывком часть силы вытянули — я почувствовал себя встряхиваемым полотенцем. Уши заложило, рука обвисла беспомощной плетью, ноги — несмотря на то, что сидел на коленях, задрожали, а дыхание перехватило.

— Грубовато, прошу извинить, — дежурным голосом произнесла целительница.

Обращалась она не ко мне, к Анастасии — девушка вскинулась словно от разряда дефибриллятора.

— Потерпи, сейчас все разойдется и придешь в норму.

«Держи ее!» — это уже мне, беззвучно. Послушавшись, перехватил девушку, с трудом справляясь с конвульсиями гибкого тела.

— Вот, вот, все проходит, — дежурно успокаивала целительница Анастасию. Княжна вдруг дернулась в последний раз, словно ее тело хотело выгнуться дугой. Но было видно, что сдержалась сама, серьезным усилием.

— Побудь здесь минуту, прямоток очень неприятная процедура, если что поможешь ей подняться и уйти, — глаза целительницы-гимназистки оказались совсем рядом.

— Почему кроме тебя ей никто не оказал помощь?

— Меня недостаточно? — расстроено посмотрела на меня зеленоволосая.

— Достаточно. Но… — взглядом я показал на внушительную группу целительниц, которые покидали арены.

— Я тебя не знаю, — внимательно глянула на меня зеленоволосая.

— Я тебя тоже, — хмыкнул я.

— Настя моя подруга, — ее ангельскому спокойствию, кстати, можно только позавидовать.

— Я гость Анны Николаевны, и не могу назвать себя другом Анастасии.

— Вот даже как?

— Так.

— Так это ты?

— Хм. Я.

— Ясно, — кивнула зеленоволосая самой себе, — Настя для сильного удара полностью сняла защиту, это не поощряется. И завтра ее ждет вызов на учительский совет.

— Исключат?

— Нет, просто грубо изнасилуют в мозг, и накидают общественно-полезной деятельности.

— Это стоило того? — оказал я на большое кровавое пятно, к которому уже шли несколько разнорабочих в форме персонала гимназии.

— Вряд ли кто в ближайшее время рискнет дать ей повод к дуэли, — пожала плечами зеленоволосая, посмотрев на Анастасию. — Раз она на такое пошла, думаю, стоило. Не дура вроде.

Приходящая в себя княжна после этих слов распахнула глаза, выразительно глядя на зеленоволосую. А после, посмотрев на меня уже осмысленным взглядом, вдруг заговорила.

— Не обращай внимания, это как после наркоза, она еще не совсем владеет своими эмоциями, — заглушая голос княжны, произнесла зеленоволосая, успокаивающей положив руки ей на плечи.

Анастасия же зло выдохнула, и отвернула полыхнувший ультрамарином взгляд. Пользуясь этим, зеленоволосая посмотрела на меня с нескрываемым интересом. И если смысл тирады Анастасии можно было ужать в одно слово «зачем», то во взгляде скрывающий торжествующую улыбку целительницы читался вопрос, а не из-за меня ли эта дуэль.