Темный пакт

— Any problem, madam? Can I help you? — с наигранным участием поинтересовался я.

— No, thank you. No problem, — с трудом сплюнув густую кровь, ответила знойная мадмуазель.

— Enjoy yourself, — коротко поклонился я, прощаясь.

Отходил спиной, соблюдая осторожность. Эмоции знойной мадам читались без труда — но к моему удивлению, разочарование, видимо своей ошибкой, явно преобладало над направленной на меня злостью. Все стандартно — если ты привык бить незнакомых, случайно встреченных на улице людей, будь готов что и самому прилетит.

Дальнейшая поездка прошла без приключений, но с активным самокопанием. В прошлой жизни я родился и вырос с осознанием того, что нельзя поднимать руку на женщин. Здесь, в этом мире, ситуация совершенно иная. И в нижнем, и в самом высшем обществе девушки этого мира вполне обычный, часто смертельный противник.

Служба в армии стран первого мира до сих пор прерогатива мужчин. В Британии, России и чуть меньше в Европейском Союзе по-прежнему сильны устои традиционного общества начала двадцатого века. И порядок нормы, что в семье работать должен один мужчина, обеспечивая семью, а женщина — заниматься чем-то лишь для своего удовольствия, не только сохранился, а значительно преумножился благодаря техническому прогрессу и росту общего благополучия.

Но это касалось только среднего класса первого мира. В протекторатах и среди одаренных аристо женщины участвовали в разделе власти и влияния наравне с мужчинами. На территории корпораций это было связано с низким, почти животным уровнем жизни — когда границы между людьми стирались настолько, что бал правила нелюдь. В обществе аристо также женщины уже во многих областях выходили на первый план. Этому была совершенно другая, и очень простая причина — мужчины оказались менее способны к овладению стихийной магией. При этом на каждого одаренного мужчину приходилось не менее трех способных к магии женщин. Вот среди одержимых наоборот преобладали мужчины, но одержимых и было намного меньше, чем адептов элементарной магии.

Невидящим взглядом глядя на яркие огни Западных районов, проплывающих за окном поезда, об убийстве трех ганста бичей я уже почти забыл. Зато избиение знойной мадам все не давало мне покоя. Не скажу, что вот прямо сам себе противен стал, но тяжело. Плюс осознание, что надо привыкать — дуэли даже между школьниками разного пола здесь в порядке вещей. И это не первая, и далеко не последняя женщина в этом мире, которую я ударил.

Когда за окном мелькали яркие огни последних западных кварталов Града, мысли перешли на другую тему. Понемногу привыкая к новому миру и новому телу, я постепенно осознавал всю глубину замысла Астерота. Дьявольски расчетливого — пусть даже он и назвался всего лишь архидемоном. Но дьявол ведь кроется в деталях, причем малейших — и раз за разом я натыкался на них.

После гибели физической оболочки и воскрешения слепком души каждому чернокнижнику приходится осознавать себя заново, свыкаясь с новым телом. Все зависит от уровня наложения слепка души, но даже при самом сильном в воскрешенном теле остаются лишь мышечная память базовых движений и базовые же рефлексы. Поэтому не приходится по новой учиться держать чашку и ложку. При этом память о наработанных навыках остается лишь на уровне подсознания — тело к ним сразу еще не готово, и старые знания необходимо будить. Здесь уже играет роль уровень умения наложившего слепок.

День за днем акцентируясь на воспоминаниях жизни и программы обучения Олега, я постепенно понимал, что парень был нагружен подготовкой и учебой раз в пять выше, чем обычный подросток. Для него — ничего не видевшего кроме протектората, это было не таким очевидным, а я вот вспоминая обстоятельства его юности осознал, что Войцех готовил просто вундеркинда-терминатора.

Я — как наблюдатель, находился в теле Олега почти сутки перед его смертью. После воскрешения целую ночь сживался с его памятью. Занятия с фон Колером помогали мне узнавать об этом мире что-то новое, а тренировки с Мустафой — вспомнить, осознать и «заново» овладеть умениями чужого тела.

Забитые в меня (в Олега) на уровне рефлексов навыки обращения с оружием, как и умение рукопашного боя, в ходе недавнего безумного марафона тренировочного трипа проснулись, вернувшись полностью.

Были с единением памяти тела и моего разума, правда, некоторые проблемы. Дома, в прошлой жизни, иногда случались ситуации, когда мне не хватало оперативной памяти, причем буквально. Допустим, пытаюсь развернуться в заставленном машине дворе, на телефоне конференц связь совещания и вызов от механика на удержании, по радио говорят о результате футбольного матча, который я не смотрел, а подруга отвлекшись от зеркала в солнцезащитном козырьке спрашивает, что я ей подарю на грядущую важную знаменательную дату.

«А какая у нас знаменательная дата?» — вопрос без ответа, который как пресловутая соломинка, что ломает спину верблюду. Все, синий экран смерти — что я вообще здесь делаю и какую педаль надо нажимать чтобы машина поехала? В свое оправдание — как правило, тормозил я в подобных ситуациях не больше нескольких секунд.

«Дорогой, мы ведь уже целых два месяца вместе! Так что ты мне подаришь?»

Ребут, и поехали снова — рычаг передачи куда-нибудь вперед, нажимать надо на самую правую педаль, механика сбросить-перезвоню, совещание на удержание, ставка сыграла, подарю сковородку, что за глупый вопрос, малыш, я сейчас занят немного! Приходил в себя быстро, но состояния подобного ступора отлично помню.

При занятии с Мустафой, когда я «вспоминал» свои прежние навыки, подобные казусы, особенно поначалу, случались часто. Но ни подозрения, ни даже удивления со стороны моего мастера-наставника не вызывало, потому что подобное при воскрешении тела слепком души в порядке вещей.

Олег, сам того не осознавая, в детстве выполнял программу подготовки самого настоящего уникума. Причем такая программа обучения не стандарт для детей аристо — это я понял уже, общаясь с фон Колером. Почему так произошло с воспитанием парня, и зачем — я не знал. Но решение о плотной подготовке Олега точно принимал не опекун Войцех. Не его уровень. Так что невероятно высокий и загруженный уровень обучения подростка еще один немаловажный вопрос, который надо записать-запомнить и задать при случае.

Плавно затормозив, поезд — подаривший мне столь реалистичную возможность тренировки, остановился, распахивая двери. Вдохнув чистый ночной воздух, я поправил арафатку, открывая лицо и пошагал по платформе к лестничном маршу. Здесь, на Северо-Западе, район благополучнее Южных, и за перемещение с закрытым лицом вполне можно уехать с дежурным патрулем в участок.

Полицейская машина, кстати, у перрона стояла, беззвучно отсвечивая проблесковыми маяками. И поезд стоял долго — патрульные наблюдали, как работники труповозки выносят тела из вагона. Меня никто даже не окликнул. Дикий Запад, как есть.

До пятьдесят третьего квартала прогулялся пешком. Здесь, в принципе, по району теоретически гулять также было небезопасно. Но по сравнению с Южными, Северо-Запад просто остров благополучия. Как Южное Бутово или Колпино — тоже ночью и в одиночку можно найти приключения.

Вот только в моей прогулке был нюанс — если недавно в вагоне поезда мне, чтобы нивелировать конфликт, достаточно было просто достать и показать оружие, то здесь за меня работала куртка городского охотника. Подойти ко мне вряд ли кто осмелится со сложными вопросами, кроме членов молодежных группировок. Но таких здесь встретишь не часто, к тому же обычно разборки все в Южных происходят.