Тёмный посредник

— Чего? Какого это он?

— Капитан не сообщил подробностей. Сказал только, что батя подрался, и тот тип помер.

— И что теперь?

— А что теперь? Ну посадят и посадят — проживём. Думаешь, не достанем денег? На первое время у меня есть сбережения, — эта мысль только сейчас пришла в голову. Денис имел кое-какие запасы, и я полез в ящик стола, где хранилась жестяная коробочка. Открыл. Там лежали свёрнутые трубочкой купюры. Я снял резинку, пересчитал: две тысячи. Нахмурился. Что-то не сходится. Как будто раньше было больше.

— Тут было больше, — сказал я.

— Э… понимаешь, — замялся Лёха. — Батя сказал, нужно заплатить за твоё лечение.

— И? Мне выставили счёт почти на пять тысяч. Его никто не оплачивал.

— Я не знаю. Батя сказал, что оплатит.

— Вот дерьмо, — я достал сторублёвую купюру, а остальное скрутил под резинку и положил на место.

— Он не заплатил?

— Нихрена он не заплатил. Пропил, небось, — усмехнулся я тому, насколько отцу было плевать на жизнь сына, и тому, в какой мы с братом оказались заднице. По сути это значило, что сейчас надо всё бросать и искать работу. А у меня задание, учёба, нужно сдать экзамены и куда-то поступить. В общем, ситуация выглядела довольно паршиво.

Местный рубль отличался от нашего почти в десять раз. Буханка ржаного или ячменного хлеба (белый пшеничный тут считался уже кондитерским изделием) стоил в районе трёх рублей, килограмм макарон от трёх и выше, перловка рубля два. В общем, цены примерно, как у нас, если их поделить на десять. Что-то было дороже, например, одежда в магазинах и бытовая техника, а что-то, наоборот, дешевле. Так очень дешёвым здесь оказались бензин и проезд в общественном транспорте. В метро или городском автобусе билет стоил всего полтора рубля.

Так или иначе, с двумя тысячами было не разгуляться. В следующем месяце надо платить за аренду: тысяча шестьсот плюс коммунальные. А ещё больничный долг висит. На боях Денис в последнее время поднимал по две-три тысячи за раз, иногда больше. Но теперь, после того, что случилось, я бы не смог вернуться на арену к Гамзатовым.

— А может, это… у Машки попросить? — предложил Лёха. — Или у дяди Вити?

— Думаешь, дадут?

— Мне кажется, да, наверное. Дядя Витя помогал раньше.

— Посмотрим, — отрезал я. — Сделал уроки?

— Ага.

— Пожрать что-то есть?

— Я перловку сварил. Там, на плите.

После ужина я отправил брата спать, а сам уселся на диван перед выключенным телевизором — на обычном месте отца — и долго пялился в пустой экран. Появилась новая задача: достать деньги. И если на устранение князя Куракина мне отводился год, финансовые средства требовались уже в ближайшие недели.

А ещё школа. Скоро экзамены, а я целый месяц провалялся в больнице, да и непонятно, много ли у меня в голове знаний. Как подсказывала память, Денис после девятого класса хотел поступать в заводскую школу (аналог ПТУ) на сварщика. Он уже немного умел обращаться со сварочным аппаратом, к тому же сварщики высокого разряда неплохо зарабатывали. Лично я пока не задумывался, куда податься, но в целом было понятно: если после девятого класса пойду работать, в жизни мне вообще ничего не светит. И смысл тогда я тут оказался? Поменял шило на мыло? В общем, надо было думать.

Как устранить Куракина — тоже большой вопрос. Если он посещает подпольные бои, конечно, выследить можно. А дальше-то что? С огнестрелом тут туго. Напасть с голыми руками — глупость, тем более Куракин владел магическими силами. Оставался вариант натравить демонической войско, но для этого надо было понять, на что способны мои «подчинённые» и сообразить, как призвать их так, чтобы не попасться на этом.

Сегодня был четверг. В школу я собирался пойти с понедельника, а эти три дня — по максимуму использовать для изучения своих возможностей.

Лёха уснул, а я решил порыться в вещах отца. Ничего примечательного не нашёл: одежда, инструменты, старый альбом с марками. Разве что увесистый охотничий нож привлёк моё внимание. Денис даже не знал, что у бати есть такое девайс. «Пригодится», — подумал я и отложил в сторону.

Среди вещей обнаружился фотоальбом. Полистал его, посмотрел на родителей Дениса. Мать его в молодости обладала весьма привлекательной внешность. А отец был парнем невысокого роста, спортивного телосложения, с угловатым лицом и наглым взглядом гопника. Однако память показывала мне совсем другого человека: обрюзгшего, лысеющего, сутулого, с нездоровым цветом лица и пивным животиком. Он был не дурак выпить, и нрав имел жуткий: чуть что — сразу в драку. С работы его, понятное дело, выгоняли часто, и только благодаря помощи старшего брата, дяди Вити, мы не оказались в работном доме — то есть, фактически, в кабале.

Детей своих он нередко поколачивал, когда возвращался не в настроении. По крайней мере до того момента, пока Денис не смог-таки дать отпор. Однажды, когда отец пришёл домой пьяным, он начал орать на сыновей, хотел отвесить Денису подзатыльник, но мальчик разбил бате нос и заломил руку. С тех пор отец присмирел и больше грабли свои не распускал.

Я долго рассматривал старые фотографии родителей и никак не мог понять, что держало их вместе почти десять лет? Мать с такой внешностью могла найти человека и побогаче, и нравом получше. К тому же работала она в престижном ресторане, расположенном в одном из «ближних» районов (фотографии с работы тоже имелись). В подобные заведения даже аристократы нет-нет, да заглядывали. Что мешало выйти за муж за другого? Зачем с таким чучелом жить?

Я лёг спать. Уснул быстро, но посреди ночи вскочил в холодном поту и паническом иррациональном страхе. Я сел на кровать. Перед взором стояло лицо Веры. Она тянула ко мне чёрные демонические щупальца, а глаза горели огнём. Я сидел с бешено колотящемся сердцем и не мог понять, где я и кто я. Комната выглядела совершенно незнакомой. Лишь минут через десять вернулись воспоминания о событиях последних дней, и стало немного спокойнее.

И всё же в квартире мне казалось слишком тесно: стены давили. Надев трико и футболку, я вышел в коридор. Закурить бы… Я бросил несколько лет назад, когда перестали преследовать призраки войны, но теперь захотелось вновь. Произошло то, что я боялся: кошмары вернулись, но уже в ином облике. Даже сейчас, когда я стоял в коридоре, чудилось, что чёрные щупальца тянутся за мной. Я оборачивался, но коридор был пуст. «Зря меня закинули сюда, зря, — подумал я. — Не предусмотрел ты, Денис, подобного. Много ли я сделаю, если крыша поедет?»

Вернулся в комнату. Брат спал безмятежным сном. Я лёг в кровать, тревога отступила.

Проснулись мы ранним утром от стука в дверь — громкого и настойчивого.

Глава 6

Я оделся и, зевая, вышел в прихожую, недоумевая, кто же может ломиться в такую рань?

— Кто там? — спросил я.

— Это я, — донёсся женский голос, подразумевая, что все должны быть в курсе, кто такая «я».

Я открыл. Вошла, а точнее, ворвалась бойкая светловолосая девушка с широким лицом и глазами навыкате, так напоминающие отцовские. Маша, сестра — сразу понял я. В руках она держала тряпичный мешок с продуктами.

— А ты чего это не позвонил даже, не сообщил? — набросилась она на меня с порога. — Хорошо, что вчера сама позвонила узнать насчёт оплаты. А тебя, оказывается, выписали.

— Да я… — начать я оправдываться, но Маша не стала меня слушать.

— Новость знаешь? Отец в тюрьме. А где младший-то? Что, Лёха дрыхнет ещё? В школу пора скоро.

— Я слышал про отца. Вчера полицейский приходил, — едва успел сказать я.

— Говорят, там что-то серьёзное, — снова затараторила Маша. — Вроде убийство. Так и знала, что чем-то подобным закончится. Сегодня поеду навестить. Так, вы чем тут питаетесь? — сестра разулась и проследовала на кухню. Найдя кастрюлю с перловкой, она поморщилась. — Сколько оно тут стоит? Неделю? Ладно, сейчас что-нибудь сообразим, — она начала извлекать из мешка продукты. — Как себя чувствуешь, кстати?