Тёмный принц

Спустя двадцать минут мы вышли на поле битвы. Магический фон был очень высок, и, хоть земля покрылась травой, следы всё равно остались. Кроме того, то там, то здесь выглядывал расплавленный металл.

— Карающая длань солнца, — прокомментировала Мила, осматривая окрестности, — сверхмощное заклинание древних. Радиус поражения выбирает маг, главное — чтобы хватило сил.

— Откуда знаешь?

— Госпожа Элона как-то рассказывала о забытой магии, — сделав небольшую паузу, она добавила: — забытой людьми. Удивительно, что здесь его применили.

— Я даже догадываюсь, кто.

Поправив капюшон, тем самым пряча лицо от прямых солнечных лучей, иду в сторону дома. Ещё через двадцать минут мы оказались у входа во внутренней двор. Несмотря на разрушения, арка сохранила свои очертания, а прямо под ней что-то лежало. Убрал рукой землю, и моим глазам предстал символ нашей семьи. Подобрав его и поставив у арки, я прошел вперед. Разбитая дорожка, поваленные деревья. И цветы. Получив свободу, они начали захватывать всё вокруг.

А дом достаточно неплохо сохранился, хотя ему тоже досталось. Выбитые окна, поросшие лозой, местами пробитые стены. Выломанная дверь. Стоя внизу, под порогом, перед глазами на миг встало видение. Я видел их. Видел тот самый день, когда вы уезжали. Но встряхнув головой, прогоняю видение. Поднявшись по ступеням, я оказываюсь в доме. Картина была удручающей. Раздолбанные, разграбленные коридоры. Люстра, что освещала главный зал, лежала на полу, а половина перил отошли от лестниц. Сняв капюшон, подробнее осматриваю помещение.

— А здесь тесновато, — прокомментировала Мила.

— Явно не лесные хоромы, — грустно улыбаюсь. — Это ещё просторно, многие люди ютятся куда как в меньших помещениях.

— Какой кошмар.

— Это ты в городе не была. А вообще, много места и не нужно. Людей много, всем нужен уголок. Вот и делают уют в меру сил, возможностей и места.

Поднявшись по ступеням наверх, иду в комнату отца. Что не украли, то сломали и перевернули, суки. Забавно, но отцовский тайник никто не нашёл. Открыв его, ожидаемо увидел пустоту. Дальше заглянул в их спальню. Всё то же самое, что и в кабинете. Разруха и запустение. На полу валялись книги и вырванные из них листки. Подобрав с пола одну из них, бережно убираю с обложки пыль.

«Сказочник» — гласила надпись под ликом статного старика с добрыми глазами. Грустная улыбка сама появилась на лице, сразу вспомнилось как мама нам её читала.

— Что это? — поинтересовалась Мила.

— Детская сказка. Одна из моих самых любимых. Я был готов её слушать из раза в раз, погружаясь в тот удивительный мир. Она о старом чародее, повидавшем мир. О том, какие истории он рассказывал детям, и о том, что он пережил на самом деле. Эта книга заставляла меня задуматься о том, через что на самом деле пришлось пройти родителям, на фоне того, что они рассказывали.

— Я бы почитала, — она взяла у меня её из рук, и пробежалась по страницам. — Только тут не хватает страничек.

— Ничего, я её хорошо помню, восстановлю.

Забросив эту и ещё пару книг в инвентарь, мы пошли дальше. Следующей стала моя комната. Стоя в дверях, я не решался переступить порог.

— Здесь моя комната. А вон там комната моей сестры, — указываю на соседнюю дверь. Заглянув в комнату Рины, я словно бы увидел, как здесь всё было раньше. Вот она сидит за столом и старательно вычерчивает на бумаге руны. Глянув на поломанную кровать, я вспоминаю, как мы играли в «щекоталки». Сейчас я как никогда жалел о своих поступках. Как бы я хотел еще хоть раз с ней сыграть…

Сжав кулак, оставляю комнату позади. Надо проверить библиотеку. Помещение было рассчитано на два этажа, естественно, вход находился на каждом. И вот здесь я был удивлен, так как в библиотеке были следы пожара. Вроде ничего кроме пустых полок не пострадало, а защитная магия успешно потушила огонь.

— Даже интересно, что здесь могло загореться, — хмыкаю.

Спустившись на первый этаж, осматриваю лабораторию, за ней мастерскую и комнату для зачарования. Везде было одно и то же. Оставив это дело, покидаю дом. Во внутреннем дворе, на полпути к полигону, я натыкаюсь на четыре надгробия. На каждом было выбито имя и дата смерти. Однако, у мамы была приписка:

«Спасенные жизни навечно запомнят ваши имена», — гласила надпись. Похоже, я был не прав. Мир не потерял чувство благодарности и ещё остались те, кто их помнят. И более того, все надгробия были ухоженными, а значит за ними кто-то да приглядывает.

Вдруг мне на плечо ложиться нежная рука. Мила. Вздохнув, молча разворачиваюсь и ухожу.

— Куда сейчас?

— На старую плантацию. Посмотрим, что осталось от деревни.

***

Немногим позже

— Н-да.

— Слушай, а что здесь случилось?

— Понятия не имею. Но люди здесь точно не живут.

Стоя на входе, мы смотрели на пустую улицу. Дома вроде целые, но заброшенные. Где-то заколочены окна, где-то распахнуты двери. Могу предположить, что и здесь мародёры погуляли. Если только мародёры, местным могло достаться просто за компанию.

Пока мы добрались до сюда, уже успело стемнеть. Приятный прохладный ветерок обдувал лицо, а дома освещала луна на безоблачном небе. Люблю ночь, можно спокойно гулять без капюшона. А уж как хорошо зимой, когда ночь длиннее дня, м-м-м, лепота.

— Ты куда?

— Здесь есть трактир, его хозяин по совместительству — староста этой деревни. Пусть я не чувствую здесь жизни, но стоит посмотреть на его дом.

Улица в деревне очень сильно заросла, её не то что давно не убирали, а в принципе давно не ходили. Печальное зрелище, на самом то деле, поместье и то выглядело веселее — некоторые чары на нём держатся по сей день.

Остановившись на входе на постоялый двор, подмечаю, что вот здесь уже есть признаки жизни. Трава давненько скошена, уже можно косить ещё раз. Есть каменная дорожка к дверям, чтобы гостям не пришлось пачкать обувь в грязи. Дверь в трактир правда была распахнута, что не есть хорошо. Не говоря уже о том, что я не чувствовал в нём жизни.

Поднявшись по ступенькам, переступаю порог и осматриваю зал с помощью ночного зрения. Пусто и холодно, камин уже давно не разжигали. Какие-то столы перевёрнуты, другие стоят на своих местах. Хм, а здесь вроде ничего не крали, да и погром как таковой небольшой. Словно кто-то ворвался, взял или сделал что надо, и тут же ушёл.

— Что ты делаешь?

— Проверяю наличие напитков. Странно, бухло на месте. Были бы здесь мародёры, выжрали бы всё подчистую.

— С чего взял?

— Слушай, в моём доме подсвечники отдирали, ложки с вилками забрали, а тут от халявного вина с пивом отказались.

— Убедил.

Из зала вели две двери. Одна шла на кухню, а другая в пристройку, где жил трактирщик с семьёй. Три комнаты, где две жилые, и один рабочий кабинет. Удивительно, но здесь явно кто-то жил, по крайней мере убранство говорило именно об этом. Да, всё запылилось чутка, но в целом неплохо. На столе масляная лампа, закрытая чернильница и перо. Вон подготовленный диванчик, кому-то явно было лень идти до соседней комнаты.

Пока я осматривал тумбу на наличие каких-нибудь бумаг с заметками, учётом, или чем-то ещё, что могло бы помочь и пролить свет на ситуацию в деревне, Мила перебирала бумаги в шкафу.