Темный разум

— Продолжай.

Я взял шунт, пристроил его на предплечье пациентки. Прежде чем войти в вену, аппарат блокировал нервные окончания. А я вернулся к пульту, активировав Сибан — теперь я мог следить за процессом через диагностические сенсоры автодока, который завис в метре от тела для лучшего обзора. Микроботы, войдя в руку, стремительно распространялись по телу вместе с кровотоком, проникали в плоть и оседали на узлах кибердвижков, сидящих в каждом суставе — включая и находящиеся в позвоночнике, пальцах и челюстях. Потом они начали внедряться в электрохимические интерфейсы, радиопорты и гидроакустические приемники. На выходе я получал сперва сплошные помехи, но Сибан вскоре разобрался, в чем дело, взломал код и выдал перечень вариантов. Игнорируя все доступные подопции, я выбрал одну, основную — и отключил кибердвижки.

Изабель тяжело вздохнула и обмякла, расслабившись.

— Лучше? — Я переключился на первичную диагностику нервной системы и переслал рецепт автоаптечке.

— Да, лучше, — ответила женщина, приподняв голову.

Она выглядела не такой напряженной, как прежде, — и уж точно не как человек, страдающий от неизлечимого недуга. Но от этого ее настороженность вдруг стала еще более чужеродной, хищной и опасной. Женщина казалась не просто существом, подвергшимся серьезным физическим изменениям. Изабель подняла голову, чтобы взглянуть на меня, и я заметил, что впадины под ее глазами прорисовались четче, а выпирающие из нижней челюсти шипы удлинились. Поворачиваясь к аптечке, я подумал, что не зря не сообщил ей заранее, что теперь, когда не нужно сражаться с кибердвижками, ее трансформация ускорится. Затем я вернулся к пациентке со старым добрым шприцем, в котором находился медленно высвобождающийся лекарственный имплантат.

— Зачем это? — по–прежнему подозрительно поинтересовалась она. — Зачем обезболивающее?

Изабель явно следила и за работой автоаптечки.

— Как ты, несомненно, уже заметила, я устранил проблему кибердвижков, но больно все равно будет. Это препарат, притормаживающий афферентные нервы, на работу мозга он не влияет.

Она резко кивнула, и я ввел иглу под нижние ребра, над самым пахом.

— Итак, первая часть нашего соглашения выполнена, не правда ли? — спросил я.

Изабель села, выпрямилась.

— Правда.

И тут она закричала.

Трент ворвался в отсек как вихрь, не дав сказать ни слова, сбил меня с ног и ударил по почкам так, что в глазах потемнело. Я еще не успел перевести дыхание, а к моему лбу уже приставили пульсар, и тяжелая рука пережала горло. Только тогда телохранитель посмотрел на Изабель:

— Какого хрена?

И увидел дьявольский красный глаз, открывшийся под правым, человеческим глазом женщины. Какой же ужас показало Изабель это око, чтобы вырвать из ее уст такой вопль? Возможно, ее будущее, ее превращение в хищника — способного срывать мясо с чужих костей. Да, наверное, она увидела, как вытягивается ее лицо, как открываются на нем новые глаза, как она сама постепенно перестает быть человеком, неуклонно трансформируясь в капюшонника.

Глава 5

Спир

Кроме меня и Изабель, экипаж корабля состоял лишь из Трента и Габриэля. Впрочем, считать ли самостоятельной особью ганглий прадорского вторинца, служивший корабельным разумом? Я бы посчитал — даже если он калека, который не прошел бы новейшего теста Тьюринга [5] . Так что нас было пятеро. Маловато, но не удивительно. Я знал, что организация Изабель Сатоми велика и что у криминальных авторитетов вроде нее обычно большая свита. Но Изабель угодила в ловушку, куда попадали многие, подвергшиеся масштабным модификациям: она считала, что лишние люди ей не требуются, полагаясь на собственную увеличенную силу и обостренный контроль.

5

Тест Тьюринга — эмпирической тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в 1950 году в философском журнале Mind. Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить. Стандартная интерпретация этого теста звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».

— Меня зовут Трент, а фамилия, как ты уже догадался — Собель, — заговорил со мной помощник Изабель. — Как ты узнал?

Я выбрал кое–что из предложенного автоповаром меню и стоял у люка доставки, размышляя о бывшем боссе Изабель, мистере Пейсе. Он тоже удостоился внимания Пенни Рояла, прошел тем же путем и жил теперь в полном уединении, за крепостными стенами богатства и власти. Ранее я подумывал над тем, чтобы использовать его — именно он доставил бы меня к государственному истребителю и стал бы источником необходимой мне информации, которой владели единицы. Но, изучив то немногое, что было известно о произошедших с ним переменах, я не нашел способа установить над ним контроль. К тому же он казался еще более одержимым манией убийства, чем Изабель.

Забрав наконец поднос с едой, я вернулся к Тренту и Габриэлю.

— Я работал с первыми адаптогенами. У серии НС-92, задействованной в роду Собелей, имеется ряд легко распознаваемых побочных эффектов.

Трент неловко пригладил свой ирокез:

— Например?

Я сел:

— Например, белые глаза.

Конечно, общение с Трентом тоже вызывало у меня дежавю, но причина была очевидна, и скрывать ее я не собирался.

— А еще?

— Наверное, твоя острая черепушка, — встрял Габриэль.

Пару секунд Трент сверлил его взглядом, потом вновь переключился на меня.

— Однако, — продолжил я, — основная причина, по которой я определил данный адаптоген, — внешнее сходство. Ты мог бы быть братом–близнецом Фелландера Собеля. У вас даже голоса одинаковые.

Фелландер Собель прибег к генетической модификации, получив способность существовать в мире с высокой гравитацией. Это свойство унаследовали его многочисленные отпрыски, а уж сколько детей завели в свою очередь они — вообще не представляю. Даже в прошлой жизни я не слишком интересовался этим, потом познакомился с Силаком, потом началась война, потом больше века я был мертвецом…

— Ты с ним встречался?

— Я сам впрыснул ему НС девяносто два.

Трент ошеломленно уставился на меня, теребя свою серьгу с фиолетовым сапфиром. Вероятно, украшение много для него значило — он всегда тянулся к камню в трудные моменты. Поворочав мозгами и, видно, не придумав, что бы еще сказать, он ткнул пальцем в Габриэля:

— А как насчет него?

Я неторопливо поглощал макароны с креветками. Габриэль. Еще один тяжеловес, но в данном случае габариты — результат подкачки. Мышечная масса явно удвоена, и, судя по всему, увеличена и ее плотность, а следовательно, должны были проводиться наслоение костей и укрепление суставов: такая мускулатура просто переломала бы обычные человеческие кости. «Форсов» на его теле не видно, кожа — неестественного ярко–розового цвета, глаза — бледно–голубые, коротко стриженные волосы — светлые. Носит он боевой скафандр, превращенный в куртку путем отрезания низа, радужную футболку, джинсы и легкую «альпинистскую» обувь. Но о его прошлом говорят и другие, не слишком явные зацепки.

— Тарсис–сити, вероятно… или один из гидропонных городов Хриса. — Я вгляделся в его лицо. — Полагаю, татуировки ты сводил здесь, на Погосте. Ни один пластический хирург Государства не сотворил бы такого безобразия.

На Погосте, ничьем пространстве, лежащем меж Государством и Королевством, катастрофически не хватало профессионалов. Все, кто работал на научно–технический прогресс, предпочитали не покидать Государства, где тебе доступны любые ресурсы. На этом я сыграл, обратившись к Изабель. Однако догадка о сведенной татуировке была только логическим умозаключением. Марсианские татуировщики пользуются самовоспроизводящимися чернилами, порой проникающими даже в кости, так что с удалением их, тем более здесь, вполне могли возникнуть проблемы.

Габриэль с досадой поморщился и потер щеку. Пятна, скрывшие узоры традиционных мужских марсианских татуировок, были почти незаметны. Почти.

— Тарсис–сити, — буркнул он.

— Ха! В точку! — воскликнул Трент.

Мы, вроде, неплохо поладили, но я, вытаскивая из кармана фляжку и наливая ее содержимое в чашечку, размышлял, не принимают ли участие эти славные парни в потрошении людей и превращении их в рабов. А может, они оставляют грязную работенку головорезам малых станций? Разговор наш перешел на забавные случаи из моего военного опыта, и наемникам, конечно, захотелось попробовать настоящий земной виски. Будучи профессионалами в своей области, они, прежде чем пригубить, проверили напиток персональными сканерами токсинов. Бесполезно. Свою дозу прионов парни получили с поверхности кружек, которые я, наливая драгоценную жидкость одной рукой, бережно держал другой. Впрочем, они наверняка уже заразились и так: требовалось–то всего–навсего дотронуться до чего–нибудь, чего недавно касался я, поскольку прионы жили и сохраняли активность вне моего тела еще два часа. А я выпускал их из ладоней постоянно, начиная еще с осмотра Изабель.