Темный разум

— Пенни Роял, — заговорил Блайт, — нет и не было никакого покупателя–сепаратиста на те рабоделы, верно?

И снова болезненно, как удар ножом, чиркнули сознание воспоминания — только на этот раз не его собственные.

Он увидел стоящего на пристани человека, полосующего огнем пульсара свинцовое море. Мужчина стрелял и грязно ругался, пока не кончились боеприпасы, потом обернулся. Мол разваливался, рассыпался в пыль. Начавшееся у берега разрушение добралось наконец до человека, превратив его в кровавый туман.

Блайт вернулся. На этот раз ему удалось устоять, но капитана все равно мутило. Это что, был тот сепаратист? И как понимать этот ответ — как «да» или как «нет»?

— Почему мы?

Теперь воспоминания вновь принадлежали ему.

Он сделал ставку на бой между карликовым львом и каким–то отвратным инопланетным насекомым. И — неожиданно — выиграл, поскольку лев каким–то образом ухитрился прокусить сопернику бронированный загривок.

–  Откуда ты знал? — спросил кто–то.

–  Наверное, просто повезло, — ответил он.

Понятно: саркастический комментарий ИИ. Им «просто повезло». Борясь с тошнотой, Блайт спросил:

— Собираешься остаться в трюме?

На этот раз никаких воспоминаний; только загадочные слова, сгустившиеся в воздухе:

— Я должен воссоединить всего себя.

Блайт повернулся к своей команде:

— Очевидно, нам придется доставить его на ту сторону Погоста. Выбора у нас нет.

— Ты ему доверяешь? — спросил бледный от страха Икбал.

— Нисколечко, вот почему я попрошу тебя взять сварочный аппарат и заварить люк трюмового шлюза. — Распоряжение не слишком понравилось Икбалу, но он кивнул, соглашаясь. — Бронд… — Мужчина выжидающе смотрел на капитана. — Надеюсь, шаттл оснащен всем необходимым и заправлен под завязку. Мы должны быть готовы… к неожиданностям.

Блайт поморщился, понимая, что намек слишком очевиден. Он хотел послать сообщение экипажу через «форс», но понимал, что в плане безопасности данный способ ничем не отличается от прямого приказа вслух.

Брондогоган кивнул, остальные обменялись понимающими взглядами. Если они попробуют воспользоваться шаттлом, находясь в У-пространстве, никто не предскажет, что с ними случится. Теории существовали разные. Они могут выпасть в обычный космос без скорости. Или выпасть и продолжать двигаться на скорости лишь чуть–чуть ниже скорости света — что невозможно для двигателей шаттла. Они могут застрять в У-пространстве навечно, или один из легендарных У-пространственных вихрей может вынести их в реальность. Насколько Блайту было известно, никто еще не обнаружил ни один шаттл, рискнувший совершить подобное, хотя ходили слухи о каких–то чудовищно искореженных обломках и вывернутых наизнанку человеческих телах. Однако, прибыв в место назначения, они, возможно, получат шанс бежать, так что нужно быть наготове.

Изабель

Устоять становилось все труднее и труднее. Ноги почти исчезли, кости их нелепо искривились и продолжали те стремительно укорачиваться, словно само тело всасывало их в себя. Изабель подумывала о том, чтобы отключить гравитацию под предлогом сбережения энергии, но понимала, что это не пройдет. И Трент, и Габриэль знали, что проблема не в энергии, проблема в отсутствии материальных ресурсов — особенно топлива для термоядерного двигателя. Отключи она гравитацию — и помощнички сочтут это признанием немощи. Однако было и другое решение.

Жуя кровавый кусок синтезированного стейка, она открыла дверь в арсенал перед самым трюмом. Теперь она всегда испытывала голод, всегда ела — и старалась контролировать потребность пользоваться лицевыми манипуляторами, разрывать ими пищу и запихивать ее в рот. Шагнув внутрь, Изабель принялась изучать стеллажи с боеприпасами. Были здесь пульсары и прочее вооружение, гравискутер и комплект гравивозков. Заметила она и протонную пушку: разрозненные детали в заводских коробках, которые пока еще соберешь, и груду прадорских доспехов. Эту броню она содрала с дрейфующего трупа прадора, погибшего, наверное, еще во время войны. Пробраться дальше вглубь помещения оказалось трудновато, и в итоге Изабель позволила манипуляторам расправляться с мясом, получив возможность пользоваться остатками обеих рук.

Наконец на одной из полок она обнаружила небольшой чемоданчик. Внутри, аккуратно упакованная в пену, лежала грависбруя. Оставив ненадолго находку, Изабель поторопилась закончить с перекусом, поскольку, когда манипуляторами доставалась еда, они запускали какую–то бессознательную программу, включающую тщательное расслоение мяса на тонкие волокна. Когда наконец последний кусок исчез в ныне треугольном, претерпевающем неуклонное превращение в вертикальную щель рту, бывшая женщина стащила платье, затем подбитую ватой кофту. Ее не беспокоило, что Тренд или Габриэль наткнутся на нее в таком виде — обычно они знали, где она находится, и старались избегать хозяйку.

Разоблачившись, она обнаружила, что скрюченные ножки стали на вид еще омерзительнее. Гладкий, покрытый защитной оболочкой торс, плавно переходящий в вытянутую голову и сенсорный капюшон, выглядел куда правильнее. Теперь руки… Каждая утратила по два пальца, укоротилась и искривилась, но совсем исчезать, как ноги, они вроде бы не собирались. Изабель подозревала, что дело тут в степени пользования конечностями. На борту корабля особо не разгуляешься — по большей части она сидела в противоперегрузочном кресле в рубке или лежала в своей каюте, — но рукам дел хватало. Впрочем, и это изменится. Как–то раз Габриэль, явившись без предупреждения, застал ее работающей за пультом управления — и обходилась она при этом лицевыми манипуляторами. Надо полагать, ноги станут втягиваться куда быстрее, как только она воспользуется грависбруей.

Изабель вытащила ремни из чемоданчика, набросила их на то, что осталось от плеч, застегнула пояс — чуть выше того места, где должна была быть талия, между парой насекомьих лапок — и тут обнаружила, что придется все снимать и максимально увеличивать длину упряжи, чтобы достать до ножных петель. Пояс пришлось опустить, расположив между другой парой лапок, пониже. Основной регулятор провис; Изабель подтянула ремни. С прошлого раза сбрую никто не трогал — а тогда у Изабель еще была грудь. Гравиэффект создавался как самими ремнями, так и хиггсовской наноматерией, из которой сбруя была сделана.

Изабель включила устройство и начата уже увеличивать силу тяги, когда поняла, что в последний раз пользуясь этой штукой, она не была даже хайманом — а просто немного улучшенным человеком. Отдернув руку, она подключилась к блоку управления напрямую, чтобы осуществлять регулировку мысленно. Ремни затянулись и напряглись, точно прицепленные к размещенной сверху лебедке. Изабель продолжала посылать сигнал «вверх», пока ноги ее не оторвались от пола. В процессе она ощутила, какой стала тяжелой вес увеличился почти вдвое. Похоже, по массе она сейчас догнала и Трента, и Габриэля. Что ж, неудивительно. Только недавно она осознала, что, несмотря на укоротившиеся ноги, ростом она выше пары мужчин. Еще обнаружилось, что все съеденное ею преобразуется в плоть и броню капюшонника; она уже и не помнила, когда в последний раз ощущала необходимость испражниться.