Темный ритуал

— Виталий, давай организуем чай! Водичка на «Шмеле» минут за десять закипит, — поддержала Кристю Тамара.

Виталий недовольно покачал головой. С Кристиной приходится нянчиться, словно с ребенком! Было бы так чудесно находиться тут вдвоем с Тамарой, а не тащить за собой эту обузу!

— Придется, девчонки, потерпеть. Зато сахарком угощу. — Виталий достал из рюкзака продолговатую коробку сахара-рафинада и выдал девушкам по нескольку кубиков. Он пояснил: — Глюкоза придаст сил, и будет легче переносить разреженность воздуха. Уши не так будет закладывать. Потихоньку сосите во время ходьбы.

«Кошки» облегчали передвижение по снегу, но их тяжесть вскоре стала ощутимой. Через час ни Тамара, ни тем более Кристина уже не восторгались красотами здешних мест. Опустив головы, они двигались на автомате, удивляясь, откуда у них еще берутся силы. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, намокшие ботинки с «кошками», казалось, стали стопудовыми. Девушки никак не реагировали на реплики Виталия, старавшегося подбодрить спутниц. Их не восхищала красота неба, низко нависшего над ними, по которому плыли причудливые облака, словно по фантастическому океану, снежные вершины гор, ледники, звенящая тишина, нарушаемая лишь хрустом снега под их ногами. Видя состояние спутниц, Виталий сжалился и вдвое увеличил количество остановок для отдыха.

К месту, где Виталий решил разбить лагерь, девушки пришли измученными, они едва держались на ногах. Кристина рухнула прямо на снег, не в силах даже снять рюкзак. Ощущая необычную сухость во рту, она начала горстями запихивать туда снег. Тамара заставила ее подняться и сесть на рюкзак, а сама, несмотря на усталость, помогла Виталию поставить палатку. Вскоре Кристина пришла в себя, но была не в силах принять участие в устройстве лагеря и приготовлении ужина. Воздух как будто сгустился, приобретя молочный цвет, и вдруг упала ночная тьма.

Горячий чай и бульон из кубиков, бутерброды с кабачковой икрой и свиной тушенкой подняли девушкам настроение и вернули им силы. Они с удивлением разглядывали необычайно низкое темно-синее небо с множественными россыпями ярчайших огоньков. Свет звезд давал возможность увидеть даже отдаленные горные вершины с сияющими белоснежными шапками.

— Посмотри: миллиарды необычно ярких звезд! — с восторгом воскликнула Кристя. — Вон Млечный путь! Прямо над нами! Как тут чудесно! Снег и лед уже не пугают. Хочется думать о чем-то важном, вечном.

— На горных вершинах ты сможешь найти только тот дзен, который сам туда принесешь! — задумчиво произнесла Тамара и, словно опомнившись, добавила: — Что-то на меня нашло.

— Так хочется увидеть падающую звезду, чтобы загадать желание! — воскликнула Кристина. — Если тут его задумать, то оно обязательно исполнится. Это место такое загадочное, мистическое, особенно ночью!

— Девушки, пора вам баюшки, — скомандовал Виталий. — Я вам сказочку на ночь расскажу — страшненькую, чтобы лучше спалось.

Ему хотелось побыть с Томой вдвоем, прижаться к ней, поцеловать, ощутить тепло ее тела, но мешало присутствие Кристины. Несмотря на то что они муж и жена, Тамара была против проявления чувств на людях, тем более в присутствии столь юной девушки. Воспитанная в семье военного по строгим правилам, она считала, что любовные отношения — это очень личное, им не нужны зрители.

— Страшненькую? На ночь? — Тамара томно вздохнула и юркнула в палатку.

Кристине, несмотря на трудный день, хотелось посидеть у костра, но с дровами в горах проблема — на высоте из растительности встречаются лишь альпийские травы и чахлые кустарники. Несколько щепочек, припасенных Виталием, сгорели в одно мгновение, от них даже углей не осталось, а только темное пятно в ямке. Кристина, вздохнув, неловко, на четвереньках, заползла в палатку. Спать ей не хотелось.

— Не хочу спать головой к выходу! — закапризничала она и включила фонарик, обдумывая, как развернуть спальник, на котором сидела, не потревожив Тамару и Виталия, так как три спальника лежали впритык.

— Не советовал бы я тебе этого делать! — серьезным тоном предостерег ее Виталий, лежа в спальнике, закрытом на молнию, так что было видно только его лицо. — Можешь накликать на себя беду.

— Как это? — ехидно поинтересовалась Кристина.

— Легенду про черного альпиниста знаешь?

— Это еще кто такой?

— Слушайте! Два альпиниста, давние друзья, вместе ходили по горам, не раз спасали друг друга в опасных ситуациях. Но влюбились они в одну девушку, и будто черная кошка пробежала между ними. Однажды, двигаясь в связке по леднику, один из друзей провалился в трещину, повиснув на веревке над пропастью. Его товарищ, обуреваемый любовью к девушке, перерезал веревку, и, упав, тот разбился. Но не умер.

— Как это: разбился и не умер? — удивилась Кристя.

— Фильм про живых мертвецов видела? Стал он живым мертвецом. С тех пор рыщет он по горам, ночью подкрадывается к палаткам и вытаскивает наружу альпинистов, и, если они лежат ногами к выходу, может и в пропасть сбросить. Тех, кто спит головой к выходу, не трогает — заглянет в палатку, увидит их лица и идет дальше. Черный альпинист все ищет вероломного друга, хочет отомстить ему.

— Зачем такие страхи рассказываешь на ночь? — осуждающе произнесла Тамара. — Чтобы Кристя испугалась и не смогла заснуть?

— Ой, рассмешили меня! — неуверенно и явно ненатурально рассмеялась Кристина. — Как будто я не знаю, что это сказки и в жизни такого не бывает.

— В жизни все страшнее, — хмуро произнес Виталий. — Когда-нибудь совершу восхождение на Эверест. Это очень опасно, около двухсот человек там остались навсегда непогребенными, и нет возможности их оттуда спустить. Бывало, ослабевшие альпинисты медленно умирали возле вершины, а проходившие мимо группы не могли им помочь — на высоте восьми километров каждый лишний килограмм груза может стоить жизни и время нахождения на такой высоте ограничено запасом кислорода в баллоне. Там другая мораль — каждый за себя, лишь бы выжить.

— Это неправильная мораль! — горячо возразила Тамара. — Я обязательно помогла бы!

— Есть еще легенда… — начал Виталий, решив продолжить тему ужастиков.

Входное полотнище палатки откинулось, возникло бородатое лицо в сванской шапочке, затем оно исчезло, и в одно мгновение спальник с Виталием оказался снаружи.

— А-а-а! — заорала что есть силы Кристина и забилась в самый конец палатки. — Черный альпинист!

Тамара не сразу осознала, что происходит; ошеломленная, она продолжала лежать в спальнике. Услышав глухие удары снаружи и стоны Виталия, поняла: приключилась беда, и это страшнее Черного альпиниста! Она выбралась из спальника, и тут снова откинулось полотнище, закрывавшее вход в палатку, возникло то же самое страшное бородатое лицо и прозвучал сердитый голос с сильным акцентом:

— Чего сидишь? Вылазь! И крикунью с собой забери!

— Я не вылезу, мне и здесь хорошо, — дрожащим голосом сказала Кристина.

— Слюшай! Если я тебе помогу, то отрежу ухи!

— Уши, — непроизвольно поправила Тамара, по-прежнему находясь в ступоре.

— Грамотная?! Ты хочешь без ухи жить?!

— Не хочу.

Кристина прижалась к Тамаре, ища у нее защиты, и они вместе, ощущая близость друг друга, выползли наружу.

На снегу ворочался связанный по рукам и ногам Виталий, у него все лицо было в крови. Тамара бросилась к нему и с помощью платка и снега стала вытирать лицо. Над ним стояли двое широкоплечих бородачей, похожие в темноте друг на друга, словно близнецы, с автоматами в руках и плотоядно ухмылялись, глядя на девушек.