Темный рыцарь

Я сделала это.

Что-то потрескивает между нами, когда мы просто смотрим друг на друга в тишине ванной.

Я знаю, что мне нужно вернуться туда, что они скоро придут за мной, но я попалась в ловушку этого сложного и опасного человека.

Наша связь окончательно разрывается, когда он задирает мое платье за спину и стягивает леггинсы и трусики с бедер.

— Когда ты выйдешь отсюда, из тебя будет капать моя сперма, Ангел, напоминая тебе, кому ты принадлежишь, пока ты смеешься с моим братом.

— О Боже, — хнычу я, когда он проводит головкой своего твердого члена по моей влажности.

— Ты поняла это? Ты моя, Каллиста. Ты мой ангел, а не его.

— Да, да, — кричу я, отчаянно желая, чтобы он перестал дразнить и вошел в меня.

Мне нужно, чтобы он наполнял меня, растягивал до тех пор, пока, клянусь, я не разорвусь пополам только ради него.

— Пожалуйста, мне нужно… — Мои слова застревают у меня в горле, когда он, наконец, подается вперед. Его рука в моих волосах гарантирует, что я не упаду прямо в раковину. Он держит меня именно так, как хочет, наши взгляды не отрываются, когда он жестко входит в меня.

— Не могу насытиться тобой, Ангел.

— Т-тогда ты д-должен перестать быть таким… — Его бровь приподнимается, пока я пытаюсь выдавить из себя слова. — Засранцем, и т-ты можешь получить—

Треск.

Моя задница горит от силы его пощечины, и я вскрикиваю, моя киска сжимается на его длине, заставляя его рычать.

— Черт, — ворчит он. — Черт.

Он снова шлепает меня, и крик срывается с моих губ.

Не прошло и двух секунд, как мое сердце подскакивает к горлу, когда мое имя эхом доносится из-за двери, прежде чем Алекс постучит.

— Ты в порядке? — спрашивает он, в его голосе слышится беспокойство, когда мои глаза расширяются при виде Деймона в зеркале.

Он наклоняет подбородок, инструктируя меня справиться с этой ситуацией.

Подавляя панику, я делаю глубокий вдох.

— Д-да, я в порядке. Я сейчас выйду. — К счастью, мой голос звучит почти нормально, когда я отвечаю.

— Кэл, ты— да, хорошо. Я просто принесу нам еще выпить.

Он задерживается у двери на несколько секунд, как будто его не убедили мои слова, но в конце концов его шаги начинают удаляться от нас.

Движения Деймона снова начинают усиливаться.

— М-мы не можем, — шепчу я, мое сердце пытается выскочить из груди от того, что мы так близко подошли к тому, чтобы быть пойманными.

— Как будто, черт возьми, мы не можем, — ворчит он, бедра выдвигаются вперед, когда его рука отпускает мои бедра, позволяя его пальцам ласкать мой клитор, пока у меня не остается выбора, кроме как упасть через край.

Мои зубы впиваются в губы, пока медный привкус крови не наполняет рот, пока я борюсь с тем, чтобы удержать любую словесную реакцию внутри.

Деймон запускает пальцы в мои волосы, тянет, пока они не начинают гореть, и меня не поднимают на ноги.

Его рот обхватывает мое горло, зубы впиваются в мою кожу, а его член набухает внутри меня.

Из его горла вырывается глубокий рокот, его член яростно дергается внутри меня, когда он кончает.

— Ты моя, Ангел. И если ты позволишь ему приблизиться к тебе сегодня вечером, он узнает. Ты пахнешь мной, ты полна мной, ты покрыта моими отметинами.

Моя грудь вздымается, от его слов кружится голова.

— Он возненавидит тебя, — шепчу я, не в силах отвести взгляд от его отражения в зеркале.

— Мне все равно.

21

ДЕЙМОН

У меня покалывает кожу от ее внимания, когда моя ложь скисает у меня на языке.

— Чушь собачья, — выплевывает она.

Моя рука дрожит на ее бедре, и я молюсь всем, кто будет слушать, чтобы она этого не почувствовала.

Она уже может заглянуть в мою душу глубже, чем кто-либо другой. Она уже знает слишком много.

Это одна из многих причин, по которым я должен был держаться подальше сегодня вечером.

Я пытался поступить правильно.

Я сел задницей на диван, окруженный гребаными учебниками и всем, чем я должен был заниматься. Но я не мог сосредоточиться.

Вместо математики моя голова была полна ею.

Я знал, что она здесь — она проговорилась об этом на днях за обедом — и искушение проникнуть внутрь и удивить ее горело во мне сильнее, чем следовало.

У меня были все намерения составить ей компанию, предполагая, что дети уже легли спать.

Я понятия не имел о детях. Я едва ли помню, что сам был одним из них, если вообще когда-либо был, но я сказал себе, что ждать до десяти вечера будет безопасно, и я направился сюда.

Последнее, что я ожидал найти, припарковавшись дальше по улице и войдя на подъездную дорожку босса, была машина Алекса рядом с той, которую я спас со склада итальянцев. Я оставил Калли привязанной к моей кровати, чтобы убедиться, что она все еще будет там, когда я вернусь, заметая следы.

Ярость скрутилась в моем животе, когда ревность потекла по моим венам, быстро отравляя меня изнутри.

Образ того, как они вместе, свернувшись калачиком на диване, смотрят фильм, пьют, смеются…

Я собственными глазами видел, насколько они сблизились, и, хотя я, возможно, пока ничего не предпринимал по этому поводу из страха, что Алекс, да кто угодно, узнает правду, мне это чертовски не нравится.

Она моя. Свет во всей моей тьме. Ангел для моего дьявола.

Гребаный воздух, которым мне нужно дышать.

— Я вижу тебя, Деймон. Я вижу больше, чем ты думаешь, и я знаю, что ты любишь своего брата чем-то яростным, даже если не хочешь этого показывать.

Мои зубы скрипят от ее слов.

— Вот почему ты просто не ворвался туда и не объявил о своем присутствии. Вот почему ты не позволил себе на днях проникнуть в мой подвал и оттащить меня от его тела. Ты же не хочешь причинить ему боль.

— Нет, — возражаю я, мой член размягчается и выскальзывает из ее тела.

Она разворачивается в ту секунду, когда я отступаю, ее глаза сверлят мои.

— Я вижу тебя, Деймон. Ты не сможешь спрятаться от меня.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на нее, в ужасе от того, что она может быть права.