Темный всадник

Но тут в дверях появилась Дина, сопровождаемая дворецким, и это заставило ее замолчать. Она ласково улыбнулась девушке, а сын поднялся, чтобы усадить ее.

— Какой замечательный сегодня день, — оживленно поприветствовала всех Дина, — Думаю, выйду прогуляться, – она застенчиво посмотрела на лорда Аскуита. — Если, конечно, ни у кого нет возражений.

— У меня на сегодня запланированы кое-какие домашние дела, — сказала леди Аскуит, — а то я бы с удовольствием съездила с тобой в деревню. Это прелестная маленькая рыбацкая община. Может быть, завтра?

— Не стоит беспокоиться о том, что меня нужно развлекать, — с улыбкой ответила Дина. – Я буду вполне счастлива побродить рядом с домом, и, возможно, пройтись до утесов. Ведь они совсем близко и находятся на землях Мэлверна? Я так давно не видела море.

Ее лицо сияет энергией юности, подумал лорд Аскуит. Ее удивительные глаза распахнуты в предвкушении удовольствия. После случившегося ночью, он с некоторым сожалением обнаружил, что она вовсе не маленькое застенчивое существо. Ему было все еще трудно свыкнуться с мыслью, что у нее хватило мужества и безрассудной храбрости, чтобы выйти из дому ночью только из-за того, что ей показалось, что он стоит у нее под окнами и что ему нужна ее помощь. На самом деле он стоял под белой башней. И был совершенно уверен, что в окне Фурнье не было и намека на свет, хотя он только что покинул башню и знал, что, по крайней мере, одна свеча должна еще гореть.

Как оказалось, он неверно судил о Дине. Кроме одного. Его пристальный взгляд замер на ее улыбающихся губах. Они оказались воистину созданными для поцелуев, именно такими, как он и предполагал. И даже более того. Прошлой ночью он с величайшей неохотой оторвался от них.

— Возможно, вы захотите взглянуть на конюшни, — предложил он. – Вчера вы спрашивали меня о моей лошади. У вас есть своя?

— О, да, — увлеченно воскликнула она.

Он задумался, знает ли она, какой властью обладают ее глаза, и решил, что нет. Женщины, полагавшие, что у них красивые глаза, неизменно опускали ресницы в сознательном призыве. Динины глаза были широко распахнутыми, мечтательными и, в то же время, такими соблазнительными.

— Но не в городе, а в деревне. Я люблю верховую езду. Можем ли мы покататься сегодня утром?

Ему бы этого совсем не хотелось. Хотя он не считал, что дом окружен снайперами, готовыми поразить любого, кто будет иметь глупость покинуть двор, он, тем не менее, был убежден, что какие-то злоумышленники здесь рыскают. И вовсе не был уверен в том, что смерть Пруэтта была случайностью.

Но она так страстно хотела поехать. А он стремился найти оправдание своему желанию побыть с нею хоть час.

— Думаю, это можно устроить, — он улыбнулся в ответ. – Но только ненадолго. К несчастью, есть дела, требующие моего внимания. Но, возможно, на неделе я устрою вам прогулку по морскому побережью.

Но на сей раз забеспокоилась его мать.

— Эдгар, — обратилась она к нему после завтрака, когда Дина поднялась наверх, чтобы переодеться для поездки, — разумно ли это, дорогой? О, как бы я хотела, чтобы ты не был вовлечен во все это, хотя и горжусь тобой.

— Мы не поедем далеко, — уверил он. – И я буду держаться открытых мест. Можете не опасаться, mama, я возьму с собой пистолет.

— Ты полагаешь, что это меня успокоит? – она с тревогой посмотрела на него.

Когда же он и Дина вышли наружу и направились к конюшням, думать об опасности показалось совершенной глупостью. Сияло солнце. По голубому небу скользили пушистые белые облака. С моря дул легкий свежий ветерок. Он подумал, что в своей серо-зеленой амазонке она выглядит совершенно очаровательно. Коричневое перо лихо заломленной шляпки вилось у одного ушка, и иногда, при порывах ветра закрывало рот, так что ей приходилось его сдувать.

Как он и ожидал, она оказалась хорошей наездницей. Он сделал комплимент ее посадке на резвой, но хорошо выезженной кобылке. У нее была уверенная манера сидеть в седле и свободная, но прямая осанка. Руки чутко держали поводья. Наслаждаясь ее очарованием, он ехал рядом на своем черном жеребце Джете, в то же время бдительно осматривая окрестности. Но вскоре они выехали за пределы поместных садов на открытые участки земли над утесами и он с облегчением вздохнул.

Когда они подъехали к краю утесов настолько близко, насколько он мог позволить, она ахнула.

— Я думаю, это чудесно, жить так близко у моря. Посмотрите, как оно искрится на солнце. И какой чудесный соленый воздух.

И она глубоко вдохнула.

Он улыбнулся.

— Здесь есть тропинки вниз, к берегу. Одна, очень крутая, рядом, а другая, слева, подальше от нас, более пологая. Как-нибудь мы с вами спустимся вниз. Конечно, если вам нравится песок в обуви и на одежде, а так же во рту и в волосах.

— Думаю, что наслаждение от всей этой красоты перевесит некоторые неудобства.

Возможно после того, как закончится сегодняшняя ночь, подумал он, любуясь розовыми щечками и прелестным изгибом спины девушки, сидевшей на лошади, он сможет, наконец, позволить себе расслабиться. Сможет разрешить себе получать большее удовольствие от ее присутствия. Возможно, слегка пофлиртовать с ней. Или даже позволить флирту перерасти в нечто более серьезное, если она не будет против, и если его кузены не оправятся от болезни слишком быстро.

Эта мысль удивила его самого. Он и не помышлял о том, чтобы завязать с женщиной серьезные отношения. До сих пор он не встретил ни одну, которая пробудила бы в нем подобные намерения. До этого момента.

Но такие мысли в такой особый день были весьма опасны. Его внимание было рассеяно, но он вдруг понял, что краем глаза уловил какой-то намек на движение. Он круто обернулся и успел увидеть, как кто-то пригибает голову, прячась от его взгляда у начала более пологой тропы, ведущей на берег. Местные мужчина или женщина не побоялись бы попасться на глаза, даже оказавшись, строго говоря, на землях Мэлверна. Скорее всего, они окликнули бы его и помахали рукой.

— Нам лучше вернуться домой, — сказал он Дине, и неторопливо, чтобы не встревожить ее, повернул своего коня, и двинулся так, чтобы оказаться на пути между нею и тем, кто прятался. Оставалось только надеяться, что наблюдатели не дежурят постоянно — прошлой ночью он не обнаружил никаких признаков их присутствия, хотя все тщательно осмотрел, — и на то, что его люди в этот день хорошо сделают свою работу, ненавязчиво создавая общее мнение, что все произойдет через четыре ночи, как и было запланировано.

— Сегодня вечером мы должны были бы посетить бал-маскарад в честь Дня всех святых. Сэр Энтони, моя мать и я. Я имею в виду, в Лондоне. Несомненно, там были бы тускло горящие свечи, рассказы о привидениях и другие глупости, чтобы всех напугать. Но я совсем не жалею, что пропустила его.

— Вас не очень-то легко испугать, не так ли, Дина? — спросил он наполовину с восхищением, наполовину с сожалением.

— Люди почему-то верят, что призраки являются, чтобы причинить живущим вред, тогда как они существуют в своем собственном времени и не ведают ни о нас, ни о девятнадцатом веке.