Темный защитник
Шрифт:
Его бровь изогнулась:
— Давай не будем увлекаться. Я все равно готов пристрелить каждого ублюдка, который посмотрит на меня не тем взглядом.
Я тронула своими губами его губы:
— Убийца с золотым сердцем.
— Остановись, — он прикусил мою нижнюю губу.
— У тебя мягкое сердце.
— Я тебя предупреждаю, — он потянулся вперед и просунул свой язык мне в рот.
— Настоящая добрая душа.
Он ухмыльнулся:
— Вот именно!
— Что? — я разыграла невинность.
Он схватил меня за задницу и подтолкнул ниже, пока я не оседлала его напрягшийся член:
— Я буду трахать
Глава 27
Чарли
В течение следующих трех дней нога Конрада зажила настолько, что у него уже получалось, прихрамывая, передвигаться по окрестностям. Он взял на себя рыбалку, а также обязанность рубить дрова для камина. Я пыталась уговорить его позволить мне поохотиться с одной из винтовок или поставить ловушки, но он не разрешал мне уходить слишком далеко от хижины. Также мы провели много времени в постели, и нам этого было недостаточно, кажется, я всё ещё не могла насытиться им, а он мной.
Время от времени мы говорили о планах. Мы не могли оставаться в этой хижине вечно. Кто-то наверняка видел нас или машину и мог узнать, и слухи об этом не могли не распространиться. Призрак Рамона витал на периферии наших дней и нависал, когда наступала темнота. Иногда я ловила Конрада на том, что он пялится на деревья, его взгляд был таким же мрачным и непроницаемым, как и его мысли. Если бы был выход из этой передряги, он бы его нашел. Если бы не было, я бы бежала с ним, пока мы не ушли достаточно далеко, чтобы начать всё сначала.
— Только не говори мне, что ты нашла ещё корней цикория, — он подошел ко мне сзади и обнял за талию, когда я солила закипающую воду.
— Это для тебя на пользу.
Он уткнулся носом в мои волосы, а губами прямо мне в ухо, пробормотав:
— Такое противное на вкус, что обязано быть полезным.
Я припомнила старую поговорку моего дедушки:
— У тебя от этого волосы на груди встанут дыбом.
— Слишком поздно, — пробормотал он и поцеловал меня в шею.
— Ну, тогда у меня.
Он рассмеялся мне в плечо.
— Я бы все равно любил тебя, даже если бы у тебя был лес на груди.
Я чуть не уронила солонку, но сумела поставить ее на столешницу и повернулась к нему лицом со словами:
— Ты любишь меня?
Он улыбнулся, с каким-то застенчивым видом робко проговорив:
— Извини. Просто само вырвалось. Но это правда, — он приподнял меня так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. — Я люблю тебя. Я полюбил тебя с того самого момента, как увидел, как ты испортила ленточку на вазе в первый же день.
— Сволочь, — я рассмеялась. — Этот бант был идеален к тому времени, когда я его закончила.
— Тебе не обязательно отвечать тем же, — его тон был настороженным, хотя глаза полны надежды. — Я могу подождать.
Я обняла его ногами за талию:
— Если я скажу это сейчас, ты подумаешь, что «я люблю тебя» сказано из жалости.
— Я приму и сказанное из жалости «я люблю тебя».
Мое сердце окончательно растаяло до состояния лужицы.
— Ты такой зануда, ты знаешь?
Он зарычал и ущипнул меня за шею.
— Я убивал людей и за меньшее.
— Вот этому верю, — я хихикнула, когда его щетина пощекотала мне шею. — Но я действительно люблю тебя.
Он
выпрямился и встретился со мной глазами.— Ты это серьёзно говоришь?
— Я никогда никому этого не говорила, так что, по-моему, это должно быть правдой, раз я говорю это сейчас, — мои уши горели, и в комнате как будто откачали весь воздух, но я была уверена в своих словах. — Я люблю тебя.
Его глаза загорелись, радость, какой я никогда не видела, разлилась по его суровому лицу. Он отнес меня к кровати и положил на спину.
— Скажи это снова.
— Я люблю тебя.
Он поцеловал меня, нежно и тепло, и попросил:
— Ещё один разочек.
Я рассмеялась ему в губы, повторив:
— Конрад Мерсер, я люблю тебя.
В ту ночь он занимался со мной любовью, шепотом восхищаясь и поклоняясь мне каждым прикосновением и каждым поцелуем, пока мы оба не сгорели в ожидании освобождения. Когда мы вернулись с небес на землю, я лежала в его объятиях, невесомая и уставшая.
— Я не заслуживаю тебя, — он поцеловал мои волосы. — Но это не имеет значения. Я готов убивать, чтобы держать тебя в своих объятиях, где ты и должна быть.
Я вздохнула, когда сон сморил меня.
— В твоих устах слова об убийстве звучат романтичнее, чем следовало бы.
Он засмеялся, голосом низким и соблазнительным проговорив:
— Это одно из многих преимуществ любви к ангелу смерти. Поспи немного. Завтра мы поговорим о нашем следующем шаге. После того, как я трахну тебя, конечно.
— У меня нет никаких планов, так что я вся твоя.
Он провел рукой по моей спине и положил ладонь мне на задницу:
— Да, ты моя.
Лес был холодным и темным, когда Конрад выехал на внедорожнике к ближайшей главной дороге. Ему нужно было связаться с Нэйтом, чтобы узнать, что там нового, прежде чем мы сможем составить план и отправиться на запад. Я сказала ему, что останусь в хижине, пока его не будет, и я стояла на крыльце и махала рукой, когда он, газуя, отъезжал вниз по гравийной дороге.
Как только он скрылся из виду, я прошмыгнула внутрь и вытащила свои самодельные силки из шкафа. К его возвращению я планировала приготовить блюдо из кролика — на этот раз без корня цикория — вместе с хорошим грибным соусом и зимней зеленью. Он разозлится, если я выйду из хижины? Определенно. Сможет ли его удовольствие от ужина, состоящего не из рыбы, пересилить гнев? Надеюсь.
Я перешла через дорогу и углубилась в кусты, топая, а мое дыхание превратилось в белое облачко пара. Ярко-голубое небо проглядывало из-за ветвей над головой, и сосновые иглы приглушали мои шаги. Оставив душное замкнутое пространство хижины позади и вдохнув свежего воздуха полной грудью, я взбодрилась. Какое-то животное промчалось передо мной вглубь леса. Я улыбнулась, уверенная, что смогу поймать какого-то зверька в ловушку. Я повернула направо, продираясь сквозь колючий подлесок, пока не нашла то, что искала, — небольшую звериную тропку среди опавших листьев и сосновых иголок. Открытая грязь и примятые листья образовали след, который вел вглубь леса. Я пошла по тому следу, пока не нашла молодое деревце, которое можно будет задействовать для моей ловушки.