Тэмпат

– То есть, ты предлагаешь просто ждать, пока на тебя снова нападут? – скептически поднял бровь Леон, открыто демонстрируя свое неодобрение.

– Да, – утвердительно кивнула Дека. – Кто-то запустил мне снежок в спину и спрятался. И вместо того, чтобы рыскать по сугробам, нам нужно подождать, пока снег растает и вынудит напавшего выйти из укрытия и раскрыть себя.

– Ты не из тех, кто любит ждать, – сомнительно протянул мужчина.

– Я из тех, кому пришлось научиться ждать, – уточнила Дека. – К тому же сейчас меня больше волнует хищник, чем потенциальная возможность быть кем-то прочитанной, потому что я сомневаюсь, что то, что находится у меня внутри, представляет какую-то ценность.

– Не будь столь легкомысленна, – покачал головой Леон. – Каждый из нас представляет какую-то ценность.

– Возможно, – решила не спорить Дека. – Но я не думаю, что темные эмпаты могут представлять ценность для кого-то кроме Бюро.

– Да уж. С этим утверждением сложно не согласиться, – согласно хмыкнул агент.

– Тогда зоопарк? – сразу же перевела тему девушка, ненавязчиво завершая их затянувшийся разговор.

– Зоопарк, – кивнул Леон, вдавливая педаль газа.

Об ощущении чужого взгляда, который исчез сразу же после того, как машина выехала со стоянки, Дека решила не упоминать. Не потому что он был неопасным и в какой-то степени заботливым.

А потому что предназначался только ей.

Глава 4

Спрингфилд, небольшой город в паре часов езды от Штормвуда, встретил их полупустыми улицами и тяжелыми темно-серыми облаками, которые грозили взорваться крупным ливнем в любую минуту. Дека расслабленно наблюдала за сменой однообразного пейзажа за окном, пока джип вез их на самую окраину, туда, где располагался зоопарк со странным названием.

На своем сайте Гагамот расписывался как уникальное и незабываемое место, но Дека была готова поспорить на то, что внутри он представлял собой обычное скопление клеток и вольеров с уставшими птицами и животными, которым не посчастливилось попасть на глаза человеку.

– Приехали, – без единого намека на воодушевление произнес Леон, глуша двигатель напротив яркой вывески, возвышавшейся над коваными воротами зоопарка.

– Терпи, – напомнила Дека, бросив сочувствующий взгляд на друга. – Сложно уничтожить то, что пользуется спросом и приносит деньги.

– Воистину, – недовольно буркнул мужчина, выходя из машины.

Дека не стала ничего говорить, закрывая неприятную для Леона тему неволи, и последовала за ним на улицу. Снаружи оказалось намного холодней, чем она ожидала, особенно после прогретого салона автомобиля, так что девушка сильнее укуталась в теплое пальто и зашагала следом за агентом к высоким железным воротам, перед которыми топтался на месте заранее предупрежденный об их визите директор.

Дека тут же незаметно просканировала пространство, отмечая явную нервозность мужчины, которую тот профессионально прятал за белоснежной улыбкой. Помимо округлой и выпирающей в районе живота фигуры, облаченной в белый костюм и молочное драповое пальто, среднего роста и острых, торчащих в стороны усов, явно уложенных гелем, тот мог похвастаться густой и качественной шевелюрой, которую постоянно приглаживал крепкой рукой с короткими пальцами. Все же генетика была той еще лотереей, и большинству везло в разных категориях. Жизнь, чтоб ее.

– Приветствую, вас, господа агенты, в нашем скромном зоопарке. Зовите меня Энтони. Энтони Альварес, – с фальшивой жизнерадостностью произнес директор, пробежав по ним взглядом оценщика со стажем.

Признаться честно, Дека немного расстроилась, когда не услышала в имени мужчины слова «гагамот». Что ж, тем интереснее становилось его происхождение.

– Здравствуйте, – холодно кивнул Леон, привычно беря на себя любое общение, не требующее вмешательства напарницы, и пожал протянутую ему руку. – Агент Граттис, рядом со мной агент Каритас. Ей, кстати, руку можете не подавать.

– Понял-понял, – тут же активно закивал мужчина, бросив на молчавшую все это время девушку подозрительный взгляд.

– Гаптофобия, – привычным ответом решила разрядить обстановку Дека.

Реальность оставалось таковой, что люди относились к темным эмпатам настороженно, что девушка полностью понимала и оправдывала, поэтому старалась при возможности оставлять их в благом неведении. Во время работы ей нужна была полная концентрация, а физические прикосновения или ненужное внимание могли ее сбить, так что Дека предпочитала минимизировать подобный опыт, фокусируясь на общем эмоциональном следе, из которого было намного проще выделить то, что нужно. Именно поэтому она обычно подбирала наиболее удобный для человека напротив нее диагноз, который мог ослабить его бдительность.

Иногда было проще прикинуться ущербной, чтобы получить снисхождение и жалость, чем кричать о своей опасности и заработать нож в спину.

– Простите? – выразил искреннее недоумение мужчина, отчего его эмоциональный фон тут же изменился, наполнившись любопытством и легким пренебрежением.

– Боязнь прикосновений, врожденная фобия, сами понимаете, – пожала плечами девушка, натянув на лицо вежливую улыбку.

– А-а, конечно, понимаю-понимаю, – с явным облегчением произнес мужчина. – А-то я уж было подумал…

– Давайте перейдем к делу, – резко прервал его Леон. – Мы хотим осмотреть место преступления.

– Да-да, конечно, – тут же закивал директор. Мягко развернувшись на каблуках лакированных туфель, он торопливо направился вглубь зоопарка. – Вот только что его осматривать: в клетке уже убрались, а новых птиц пока найти не можем, так что она все это время пустует.

– Стоит или нет, мы решим сами – просто покажите нам место, – слегка поморщившись от вида металлических прутьев, произнес Леон, шагая следом за мужчиной.

– Конечно, господа агенты, как скажете, – оглянулся на них с нервозной улыбкой Энтони, продолжая идти.

К своему недовольству Деке пришлось признать, что она оказалась права: всю территорию зоопарка занимали вольеры и клетки, от которых исходили запахи жизнедеятельности животных и птиц, вяло реагировавших на редких посетителей. Единственным украшением, по-видимому, являлись дорожки из природного камня и широкий фонтан со странной фигурой в центре, которая гордо пускала из широкого рта струи воды прямо напротив административного здания, и на первый взгляд напоминала что-то среднее между беременной гусеницей и свиньей-переростком.

– Дайте угадаю: Гагамот? – не удержалась от вопроса Дека, кивнув на статую.

– Верно-верно, – улыбнулся директор, чуть сбавляя шаг. – Но вообще это бегемот. Просто сын в детстве никак не мог выговорить это слово – получался только гагамот. Вот, собственно, и происхождение нашего названия. Такая вот история. Статуя, кстати, сделана с рисунка моего мальчика. Пропорции немного кривоваты, конечно, но в целом идея удалась.

– Достойно восхищения, – признала Дека. – Похоже, вы очень любите своего сына.