Тень Цитадели

— Ага, — зеваю, — Только в столице…и здесь. Поэтому, чтобы уже к утру тебя не было в этой деревне.

Брюнетка пафосно поклонилась, признавая власть тени, а потом растворилась.

— Она вернётся? — из-за спины раздался заплаканный голос хозяйки.

— Если не самоубийца, то нет.

Тень привычно втягивается в меня, заставляя кожу под татуировками чувствовать покалывание. А что дальше? Надо думать.

Праздник избавления от нечисти начинается задолго до рассвета. Хозяйка не смогла дотерпеть до утра и побежала радовать товарок. Теперь, когда злобная искусительница повержена, мужья будут хранить верность. А если кому и придёт в голову сходить налево, то жена спокойно объяснит нерадивому супругу с помощью скалки, что такое хорошо и что такое плохо.

Хозяин дома заперся в комнате, наотрез отказавшись участвовать в столь специфичном празднике. Хотя, вероятнее, с уходом суккуба у него просто кончились силы. Мужская половина деревни ещё пару дней пробудет в вялом состоянии. Это побочный эффект магической, кхм, любви.

Бабы делились радостной вестью друг с другом, постепенно собираясь в доме. Они очень быстро собрали на стол нехитрую, но довольно разнообразную закуску, а потом перешли к обсуждению новостей. Особенно способствовали этому большая бутыль самогона и еще более здоровенная ёмкость с домашним вином.

Я не особо вслушиваюсь в женскую болтовню, их треп хороший фон для приёма пищи. Как только мой нос улавливает запах еды, желудок предательски издает крик раненного кита, напоминая, что последний раз я ела вчера утром. Что ж, грех не воспользоваться таким щедрым столом. Поэтому, недолго думая, я придвигаю к себе большую тарелку с еще горячими оладьями и принимаюсь есть. Как только мои зубы погружаются в горячее, пышное тесто, в помещении воцаряется гнетущая тишина. Что произошло, понять я не успела, но на всякий случай решаю дожевать.

— Фто-то не факт? — не выдержав, спрашиваю я.

Горячее тесто обжигает рот, что не способствует быстрому поглощению.

Тишина давит на уши, как будто все присутствующие разом перестали дышать. Даже с моими железными нервами есть в такой обстановке становится сложно. Но отвечать никто, видимо, не собирается.

— Эти оладьи были чьими-то персональными? — на меня смотрят так, словно, я совершила какое-то святотатство, не меньше, — Их нельзя есть? Они принадлежат духу покойной бабушки главы местного колхоза?

Женщины, кажется, даже не моргают. В городах Жрицам уступали дорогу, некоторые особо пугливые граждане даже переходили на другую сторону улицу, кто-то размашисто крестил или просто шарахался в сторону. Пару раз даже бывало падали в обморок, но такие осуждающие взгляды я встречаю в первый раз.

Капелька меда с недоеденного оладушка падает стол. Звук упавшей капли показался сравнимым по громкости со взрывом.

— Тетя Жрица, — девочка лет шести дергает меня за руку, вызвав, тем самым возглас ужаса среди взрослого населения. — А ты разве обычную еду ешь?

— Ем, — честно признаюсь я, опешив от такого вопроса.

— А мама говорит, что Жрицы едят человечину, — не унимается девчонка. — Или душу высасывают.

Кто, та самая мамочка, стало понятно сразу. Толстая рыжая женщина, сидящая в дальнем углу, от последних слов дитятки пошла крупными красными пятнами, а живости гневной мимики могут позавидовать столичные актёры. Так вот оно что! Значит местные жители не видели Жрицу, поедающую оладьи. Тогда надо ещё пару глотков компота сделать, чтобы окончательно шокировать население.

— Что ты, маленькая, — сохранить серьёзный вид и не рассмеяться, довольно сложно в этой ситуации. — Мы кушаем тоже, что и другие люди, тут твоя мама немного приукрасила.

— И вы не утаскиваете маленьких детей в тёмный лес? — малышка глядит на меня с все большим недоверием.

Мамаша побледнела, сливаясь цветом лица со скатертью на столе.

— Нет, — детей мной пугают впервые, по крайней мере так откровенно. — Но ты маму слушай, в лес не ходи. Туда и другие чудища утащить могут, более прожорливые.

Девочка скептически наклонила голову на бок и пошла переварить полученную информацию. Ее определённо расстроило, что ничего ужасного во мне нет. Детей не кушаю, в лес не утаскиваю — скукотища. Рыжая женщина кинулась вслед за девочкой со скоростью голодного гепарда. Похоже, малышку ждёт порция новых родительских нравоучений.

В помещении стало совсем неуютно. Оживленные разговоры прекратились, гости перестали есть, но при этом расходиться никто не собирался.

— Простите ее госпожа Жрица, — робко вступается хозяйка дома, — Она ребёнок совсем, причем непослушный. Вот сестра и пугает её всем подряд.

Извинения были неискренними. Скорее всего, меня таки подозревали в нетрадиционных гастрономических пристрастиях.

— Ничего страшного, — улыбаюсь как можно шире, главное не переборщить, а то получится кровожадный оскал. — Но нас действительно надо бояться, — в моем голосе была солидная доля сарказма, но ее никто не заметил.

Хозяйка словно окаменела, а я спокойно пошла к выходу. Не могу сказать, что этот инцидент сильно испортил мое настроение, но находится за столом больше не хочется.

Рассвет уже занимался, ночь подошла к своему концу. Какая-то бестолковщина. Я облокотилась на столб, на котором держится крыша навеса. В доме снова гудели бабы, празднуя избавление селения от страшной напасти. Бьюсь об заклад, что если бы деревню избавили от десятка упырей, они бы меньше радовались. А тут мужей вернули в лоно семьи — праздник. Ведь, если муж загуляет с соседкой, то ей можно и волосы повыдергивать, а вот если с демоницей, то придется только локти кусать. Проблема с суккубами решается обычно только договорённостью. Нет, маги пытаются сыпать заклинаниями, размахивать руками (один профессор из магической академии даже патентовал замысловатую позу из разряда заверните правое ухо за левую ногу- для борьбы с искушением самое то), но, как показывает практика, для избавления от сущностей это не подходит. Жрицы могут убить любую чисть и нечисть при помощи теневого оружия, но применяют его крайне редко. Гораздо проще использовать пистолет и магические пули, чем посылать Тень с кинжалом. А с некоторыми сущностями так вообще лучше договариваться, чем тупо палить.

Воздух холодный и кристально чистый. Его хочется вдыхать полной грудью снова и снова. Вдох — выдох, но внутренняя гармония не возвращается. Я отпустила Тень, чтобы та проверила местность. Может тогда это дурацкое ощущение тревоги отступит.

Меня здесь ненавидят, и это нормально для Жрицы Теней. Мы всегда будем вызывать в людях негативные эмоции, страх, отчаяние, даже зависть иногда. Нас считают темными сущностями. У людей даже есть поговорка: «Когда рождается Тень, умирает человек». Они верят, что мы человечину едим, но при этом спокойно пускают в дом и ждут помощи. Странно это все и непонятно, хотя я уже давно не пытаюсь понять людей.