Тень дракона

Шатов сделал паузу. Молчал и Дракон.

– Что там у нас случилось? – участливо спросил Шатов. – Проблемы? Мы не можем понять, как это недобитая гончая узнала о таких вещах? Да?

– Да, – на этот раз в голосе Дракона прозвучало неприкрытое напряжение. – Это интересно.

– Это не очень интересно, любезный. Это просто констатация факта. И чек о предоставленной услуге в виде маленького бумажного дракона. Это нужно и для того, чтобы демонстрировать клиентам неуловимость, а заодно и для контроля за егерем. Это ведь не вы захотели выяснить, кто там браконьерствовал в нашем городе. Это у вас потребовали. И вы наняли меня. Не повезло, и Дракон самым пошлым образом схлопотал по рылу и чуть не утонул в болоте. Пришлось прятаться, зализывать рану… Но тут вам помогли… – Шатов напрягся, понимая, что вот сейчас Дракон может и обидеться. Просто обязан обидеться. Если обиды не будет, то собаке под хвост могут пойти все умственные построения.

– Тут вам помогли хозяева.

Шатов выделил интонацией – ХОЗЯЕВА.

– У меня нет хозяев, – ответ последовал слишком быстро, Дракон завизировал версию Шатова.

– Есть, и вы это прекрасно знаете. И еще вы прекрасно знаете, что они вам не доверяют. Их тоже можно понять – нельзя доверять психически ненормальному человеку.

– Что? – вот теперь гнев прорвался наружу. – Что ты сказал?

– Никто не может доверять полностью психически ненормальному человеку. Я где-то ошибся? – под ложечкой у Шатова засосало.

Не ошибся, не мог он ошибиться. Дракон немного не в том состоянии, чтобы скрывать свои эмоции. И, похоже, понимает это, вон какая длинная получилась пауза. Он молчит, но связь не прерывает. Ждет, что еще скажет Шатов. Хорошо.

– Ты ведь никто без своих хозяев, так, мизерный маньяк, каких сотни по всему миру. Ты теряешь голову, когда убиваешь… Тебя нужно контролировать. Чтобы ты мог выполнять свои нехитрые егерские обязанности, тебя нужно поставить на должность. Тогда ты просто будешь планировать убийства. Это приносит деньги, но не приносит удовлетворения. Ты, небось, втихую от хозяев промышлял понемногу. В болоте нашли несколько твоих поделок… Хозяева ведь не знали, что ты развлекаешься возле своего лесного домика? Не знали?

И снова тишина.

– Ты хоть бы голос подавал время от времени, Дракоша. Типа – ага, я еще не умер от сердечного приступа.

– Я не вижу повода для такого веселья, – медленно произнес Дракон.

– Представьте себе – я тоже. Честно. Все, что изложил до сих пор – особой опасности для вас не представляет. Кто мне поверит? Даже если я соберу столько глупости, чтобы кому-нибудь об этом сказать. Вам ведь достаточно перестать цепляться ко мне, чтобы обезопасить и себя, и бизнес. С новым лицом, не выходя за рамки среднестатистических цифр по смертям… А то, что вы грешили по маленькой и вовсе пустяк. Вам сделают замечание и оставят на прежней должности. Вы и город знаете, и людей. И в ментовке у вас есть прикормленные. Вон, даже сводки вам регулярно сбрасывают.

– Вы сказали «все, что изложил до сих пор». Есть еще что-то за пазухой? И вы собрались со мной торговаться?

– Была такая мысль. Мне не хочется чувствовать себя виновным в смертях, а вам не нужны мелкие производственные проблемы. Повредить они вам не смогут, но нервы портить тоже никто не хочет. Даже психически больные люди.

– Но теперь эта мысль уже прошла? – голос стал немного спокойнее, и это тоже устраивало Шатова.

– Прошла. Я даже подумал, что вас можно немного пошантажировать. За деньги. Или ваших хозяев. Они явно внимательно наблюдают за всем происходящим в городе. Тем более после того, как вы убили одного из клиентов.

– Что? – Дракон почти выкрикнул этот вопрос. – Что вы сказали?

– После того как вы убили своего клиента.

– Тут вы ошибаетесь, Шатов. Он был застрелен при перестрелке. Несчастный случай. Пуля попала ему в голову. Мне пришлось отрезать голову и руки, чтобы никто не смог выйти на семью погибшего. Понятно?

– Это вы ошибаетесь, Дракон. Я как-никак, свидетель.

– Это вам так кажется. Это только ваши слова. Мало ли что может ляпнуть безработный журналист, чтобы вернуться в прессу. Люди и не такое выдумывают…

– А я и не собираюсь ничего подобного говорить. Мы с вами будем играть на вашем поле и вашими картами, – тихим голосом сказал Шатов.

– А точнее?

– Точнее? Я решил тебя уничтожить. И если у меня не получится сделать это лично, то я постараюсь сделать это чужими руками. И теперь не я, а ты будешь дергаться от неизвестности. И не я, а ты будешь искать выход, терять голову и видеть по ночам кошмары…

– Это сильное утверждение.

– Это правда. Если мне не хватит правды, я воспользуюсь ложью. У меня получится. У меня был лучший в этой области учитель. Но что самое главное, меня не будут мучить угрызения совести. Таких как ты нужно уничтожать любыми средствами. Любыми! – почти выкрикнул Шатов и прервал разговор.

Он перезвонит, сказал себе Шатов. Он обязательно перезвонит. Он не может не перезвонить и не задать вопроса или, хотя бы, ответить на угрозу. Он слишком долго обходился без зрителей. И он слишком оскорблен. И оскорбление это тем болезненнее, чем оно справедливее.

Звонок.

– Да, все-таки ты перезвонил, – сказал Шатов.

– Ты напрасно думаешь, что можешь вести себя таким образом…

– Почему? Я имею такую возможность. И желание этой возможностью воспользоваться. Понятно?

– У тебя нет ничего против меня, кроме твоих домыслов. Но это будет только одна из гипотез.

– Для всех посторонних – да. А для твоих работодателей? Или лучше называть их дрессировщиками?

– Называй их как хочешь…

– Тогда – дрессировщиками. Как ты думаешь, если вдруг станет известно, что ты подрабатываешь еще и наемным киллером.

– При чем здесь киллер?

– Ты не торопись. Не нужно. Я же сказал, если не хватит правды – я буду использовать ложь. По моим сведениям, за период с Нового года по август, до нашей с тобой драки, в городе случилось три громких нераскрытых убийства, и четыре случая могут трактоваться и как убийства в том числе. Ты можешь доказать, что не делал этого? Можешь? А это уже не тихий промысел, не удовлетворение своих потребностей в чистой энергии. Это работа на других хозяев. Это прямая угроза бизнесу, приносящему хорошие деньги. Если я все это сведу воедино и обнародую, как полагаешь, во что-нибудь поверят? Твои дрессировщики. Не исключаю, что они решат все разом закончить, выбросить все, не отделяя зерна от плевел.

– А ты не исключаешь, что все это может стоить слишком дорого? – вкрадчивым голосом спросил Дракон.

– Мне?

– Нет. Всем вам.

– Нам – это кому?

– Людям.

– Тебе не кажется, что этот разговор у нас уже был? Не кажется? Это, значит, у меня дежа вю. Ложная память. Ты уже не сможешь мне ничего сделать. Убивать людей? Ерунда. Я потерплю. Не так много времени пройдет, прежде чем до тебя доберутся твои дрессировщики.

– А если не доберутся?

– Без их помощи ты не продержишься долго. Рано или поздно…

– Скорее поздно, – сказал Дракон. – Поздно для всех вас. И для тебя.

– Не думаю.

– И не надо, – голос Дракона окреп, стал увереннее.

Шатов почувствовал, что теряет инициативу, что разговор выходит из-под его контроля. Не нужно было давить так сильно. Дракон теперь…

– Ты что-то сказал о средствах борьбы со мной… Но ты еще не столкнулся и с половиной моих средств. Вы устроили свой мир так, что мне даже не нужно будет уничтожать тебя своими руками. Деньги, страх, ненависть – тебя может убить любое из этих проявлений вашего мира. Это я безумен? Ошибаешься. Это ваш мир безумен. И чтобы в вашем мире выжить, нужно ненавидеть этот мир. Каждую его частицу, каждое существо из этого мира. А ты пытаешься его любить, Шатов. Давай попробуем. Да, ты можешь обнародовать свои измышления. Не исключено, что в них поверят. Но это не будет финалом. Это будет началом ада для тебя. Ты разве не слышал, что Драконы умеют оживлять свои тени? Не слышал? А чтобы наш спор сделать интереснее, я продиктую тебе номер моего телефона. Сразу предупреждаю, это не мой основной телефон, если вы его выключите, я все равно смогу с тобой созваниваться, а ты такую возможность потеряешь. Записывай.