Тень Фукусимы

– Или твоя Инна – конченная дура, или женщины заранее залегендировали последующие визиты Светланы в твою квартиру. Кстати, «жучка» там внутри нет?

– Я не нашёл, хотя проверил тщательно. Там и спрятать-то его негде, сплошная пластмасса. Но я не спец в этих делах, – признался Геннадий.

– Это было пару недель назад. Ты же пришёл только сегодня. Значит, что-то было дальше?

– Вчера Инне позвонила ещё одна школьная подруга и напросилась в гости. Некая Алла Пыльникова, по мужу – Марченко. Вот только сейчас я их выпроводил. Алла залегендировала своё появление через ту же Светлану, якобы та ей рассказала о своём визите к Инне, и Аллу замучила ностальгия по детству, вот она и решила повидать подругу.

– Отличная легенда, – отметил Виктор. – И что этим Марченко от тебя было нужно?

– Этого я не понял. Алла ловко перевела разговор с неработающего пылесоса на чернобыльскую аварию, по схеме «поломка пылесоса – не конец света», «конец света вот-вот настанет», «авария на АЭС Фукусима – предтеча этого самого конца света», «авария в Чернобыле похожа на аварию в Фукусиме». Затем последовал вопрос, что я знаю о чернобыльской аварии и не смогу ли узнать что-то ещё.

– Отличная схема, – восхитился Виктор. – А это не простое бабское любопытство?

– Нет, наверняка, – возразил Геннадий. – Эта Алла начала рассказывать ужасы о том, как на нас из Японии движется состоящее из атомов облако, чем изрядно перепугала Инну.

– Вообще-то, мне всегда казалось, что всё в нашем мире состоит из атомов.

– Всё или нет, не знаю, но облака – так уж точно. Только Инна якобы понятия об этом не имеет. Да и Алла тоже.

– А на самом деле?

– Вчера я на всякий случай проверил, кто такие эти супруги Марченко. Так вот, Алла действительно одноклассница Инны, но потом она закончила местный институт, и несколько лет работала на заводе в лаборатории спектрометрии. Ты можешь себе представить, что работая там, она понятия не имела, что такое атомы?

– Гена, я могу представить всё, что угодно. Даже гопника, избранного президентом. Мы жили и живём в стране, где любое чудо может стать реальностью. Так сказать, мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Но ты прав, это маловероятно. Что было дальше?

– Дальше на вопрос о Чернобыле я пересказал им тот бред душевнобольного, который у нас считается официальной версией событий. Тогда Алла интерес ко мне напрочь утратила, а её муж, Игорь, наоборот, начал меня активно подпаивать. Разумеется, у него ничего не получилось.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Виктор. – Ты и слона, наверно, сможешь перепить.

– Потом я их ненадолго оставил одних в комнате, чтобы посмотреть, что они будут делать. Ничего не делали, с места не двинулись.

– Так, может, они просто пришли навестить знакомую? Паранойя – страшная вещь, знаешь ли.

– Мне тоже так показалось. Но вот что было потом. Алла вызывала такси, и якобы была настолько пьяна, что не могла попасть в кнопки своего мобильника. Я предложил ей помощь, но она отказалась, и вызвала такси сама. С огромным трудом.

– Пьяные часто ведут себя нелогично.

– Но я заметил, что на самом деле она номер не набирала, а вызвала из памяти телефона. Раз так, все демонстративные тычки мимо кнопок – попытка это скрыть.

– Точно паранойя, – расстроился Виктор.

– Если бы! Я видел так называемое «такси», которое за ними приехало. Начать с того, что на нём не было шашечек. Таксисту вряд ли больше двадцати лет, и город он совершенно не знает, я ему по телефону долго объяснял, как подъехать к моему дому. Зато когда они сели в машину, не спросил, куда ехать.

– Да, Гена, паранойя, оказывается, заразна. Похоже, ты действительно в разработке. Причём иностранные разведки почему-то в этой связи даже в голову не приходят.

– Да и так понятно, кто мной интересуется, – скривился Геннадий.

И тот, и другой занимались делом так называемых «оборотней в погонах», милиционеров, активно сотрудничающих с мафией (говоря более строго, с организованной преступностью). Противник был достаточно серьёзным и не очень-то уступал оперативникам СБУ ни по опыту, ни по профессиональной квалификации.

– Давай вот что сделаем, – внёс предложение Виктор. – Я всё-таки не исключаю, что их в самом деле интересует Чернобыль. Уж не знаю, зачем. Вот и проверим эту версию. Завтра с утра сообщу им, что нужной информацией владеет Волчара. Тем более, что он действительно владеет. Если они рванут с ним поговорить, значит, ты им нужен только чтобы посмотреть секретные архивы. Ну, а если нет, значит, они работают на мафию. Тогда с чистой совестью уберём их с глаз долой. Васька Левченко за ними недельку последит, я распоряжусь, они его слежку в жизни не засекут. А теперь, Гена, если ты не против, давай завершать наше совещание. Поздно уже.

Мужчины попрощались, и Геннадий направился домой. Дома он извлёк из кармана маленький диктофон и прослушал несколько фрагментов своего разговора с начальником. Запись он делал на тот случай, если Виктор отдаст незаконный приказ. Ведь когда возникают непредвиденные проблемы при исполнении незаконного устного приказа, у начальства внезапно наступает амнезия. Оно не помнит, что такой приказ был, и исполнитель отдувается самостоятельно. Запись – хоть какое-то доказательство, что оный исполнитель действовал не по собственной инициативе.

В этом случае никакой приказ Геннадию отдан не был, а значит, запись становилась ненужной. Он вернул диктофон в карман и направился в спальню. Как верно заметил Виктор, было уже очень поздно.

* * *

Яркий солнечный луч упал на сомкнутые веки Аллы и без малейшего труда преодолел это незначительное препятствие на своём пути. Женщина переменила положение так, чтобы луч её не слепил, но сон был безнадёжно прерван. Сразу же нахлынули непрошеные воспоминания о вчерашнем вечере. Алла не сдержала эмоций и ударила мирно похрапывающего рядом супруга локтем по рёбрам.

– За что? – безразлично поинтересовался Игорь, который, проснувшись, сразу же ощутил некоторые прелести похмелья.

– За платье! Ты его порвал! Скотина! Это настоящий шёлк! Когда-то это платье носила моя мама!

– Ага. А перед ней её бабушка. В любом случае, оно давно и окончательно вышло из моды.

– Что ты понимаешь в моде? Тем более, у меня нет другого платья!

– Ты и это надеваешь хорошо если раз в год. Кстати, осмелюсь напомнить, я порвал его по твоей просьбе. Причём ты от этого пришла в совершеннейший восторг.