Тень горы

Нравилось ли Туарегу его занятие? Наверное, нет. Впрочем, не работа определяет человека, и я это прекрасно понимал.

– Знаешь, за много лет работы в Компании всего лишь четверо, включая тебя, обменялись со мной рукопожатием, – произнес он, попыхивая кальяном.

– Кадербхай, Махмуд Мелбаф и Абдулла Тахери, – кивнул я.

– Совершенно верно, – рассмеялся он. – Как говаривал мой отец, в битву следует идти с викингом в авангарде и парсом в арьергарде. Если викинга убьют, то парс не позволит тебе умереть в одиночку.

– По-моему, при необходимости каждый из нас будет сражаться до последнего.

– Да ты философ, Шантарам!

Наркотики меня одурманили. Чаша кальяна была размером с головку подсолнуха, а путь домой предстоял неблизкий. Следовало взять себя в руки, ведь при любых обстоятельствах Туарег никогда не выходил из образа.

– Любой будет до последней капли крови защищать то, что ему дорого, не важно, кто он и откуда родом, – заявил я.

– Мне нравится наш разговор, и я был бы рад его продолжить, – усмехнулся Туарег. – Увы, после сегодняшнего визита сюда ты вернешься только в том случае, если тебе или мне будет грозить опасность. А сегодня – случай особый. На то есть свои причины. Надеюсь, ты понимаешь, я не терплю никаких вмешательств в мою личную жизнь.

Меня снова накрыла волна дурмана. Время зевнуло и погрузилось в сон. Лицо Туарега расплывалось, становилось то жестоким, то бесконечно добрым. Он не шевелился.

«Все обойдется, – сказал я себе. – Психиатр гораздо страшнее пыточных дел мастера».

– Да, понимаю, – пробормотал я.

– Вот и славно, – сказал он, раскуривая кальян. – Ты ищешь ирландца. Мне известно, где он.

Конкэннон… Я рассмеялся при мысли о том, что местонахождение моего личного мучителя известно мучителю профессиональному.

– Прости, Туарег. – Я с усилием взял себя в руки. – Я рад, что тебе это известно. Мне очень нужны эти сведения. Я смеюсь не над тобой и не над твоими словами, просто ирландец всегда смешит, даже тех, кто хочет с ним расправиться.

– Есть у меня двоюродный брат Гулаб. Он такой же был, пока мы его едва не убили. Потом исправился.

– И как он теперь?

– У него все прекрасно. Он стал настоящим святым.

– Неужели?

– Представь себе. Он чудом выжил после того, как я его подстрелил. Все решили, что на нем – благословение Аллаха, вот и вышло, что он сейчас в одной из мечетей в Дадаре правоверных благословляет. Так вот, мой тебе совет – убей ирландца, пока не поздно.

– Послушай, Туарег, я…

– Я серьезно говорю. – Он подался ко мне. – Ты не представляешь, что это за человек.

– Мне очень хочется узнать о нем побольше, – сказал я, стараясь не поддаваться парам гашиша.

– Он – истина.

– Не понял…

– Он во всем доискивается правды, как и я.

– То есть он заставляет людей во всем признаваться?

– Опасна не истина, а человек, который знает, как ее добыть. Ирландец – один из таких людей. Я видел его досье. Он в своем деле мастак. В молодости и я таким был, – усмехнулся Туарег, попыхивая кальяном. – Ты даже не подозреваешь, как много можно узнать о самом себе, если тебе в этом помогут.

Психологических игр я не люблю и стараюсь не принимать в них участия, поэтому ничего не ответил: рано или поздно Туарег сам объяснит, зачем пригласил меня в гости. Он предложил мне кальян, и я вдохнул ароматный дым.

– Когда я работал на Кадербхая, то обладал огромной властью, хотя никогда не появлялся на собраниях. Кадербхай знал, что я способен найти правду повсюду, как источник в пустыне. Даже он сам мне во всем бы признался, все бы рассказал. Он понимал, что такого человека, как я, нужно либо убить, либо привлечь к сотрудничеству, – сказал Туарег и со значением посмотрел на меня.

– Не надо мне советов про убийства, – торопливо произнес я.

Он снова рассмеялся и вручил мне кальян:

– Затянись!

Угли в чаше вспыхнули ярче солнца. Я глубоко затянулся. Струйка дыма змейкой скользнула по стене.

– Отлично! – воскликнул Туарег. – Нельзя доверять человеку, который не курит гашиш.

– Потому что такой человек слишком хорошо соображает?

– Нет, потому что гашиш заставляет говорить, – рассмеялся он. – Ну что, продолжим?

– Ага.

– Ирландец ненавидит не тебя, а Абдуллу, а к тебе пристает потому, что это задевает Абдуллу.

– Что ты об этом знаешь?

– Именно поэтому ирландец встречался с твоей подругой в ночь ее смерти, да хранит Аллах ее душу… – Туарег заметил мое потрясение и добавил: – Да, мне известно о последних часах жизни твоей подруги.

– Откуда?

– Сначала затянись, – предложил он. – Некоторые известия лучше воспринимаются в состоянии транса.

«Вот мы и подошли к самому важному», – подумал я.

– Туарег, ты бы заранее предупредил, что собираешься ставить надо мной психологические эксперименты.

Смех – карающее орудие психоаналитика. Смеялся Туарег ровно, пронзительно и резко, всегда одинаково, как бы смешно ему ни было.

«О человеке легче всего судить по смеху и походке», – заметил однажды Дидье.

– Ты прав, мне очень хочется провести с тобой еще одну беседу, – признался Туарег. – Да, я ставил эксперимент, прошу меня извинить.

– Не надо больше экспериментов!

– Хорошо, не буду, – снова рассмеялся он. – Понимаешь, я редко принимаю гостей, а из дома почти не выхожу. Без экспериментов скучно. Ну что, продолжим разговор об ирландце?

– Да.

– Они с Абдуллой… совершили убийство.

– Что?!

– Увы, это правда, – кивнул Туарег.

«Нет, не может быть», – подумал я и спросил:

– Откуда ты знаешь?

Он недоуменно поморщился, словно не решаясь продолжать рассказ, а потом неохотно признался:

– Мне многое сообщают.

– Знаешь, лучше не говори, не надо. Абдулла мне сам все расскажет.

– Погоди, не торопись! Эти сведения мне сообщили добровольно, я их не выпытывал. Они тебе пригодятся.

– В отсутствие Абдуллы я о нем говорить не желаю.

– Великолепно! Это была еще одна проверка. Прошу прощения, я не мог удержаться…

– Да что это такое, Туарег?! – возмутился я. – Я пришел к тебе в гости, а ты устраиваешь мне сеанс психоанализа?

– Нет, что ты! Позволь мне объяснить… Так вот, один бизнесмен не желал платить Компании деньги за охрану, обратился в суд, возбудил дело. Санджаю это не понравилось, и он велел Абдулле все уладить. Абдулла и ирландец явились к бизнесмену… В общем, Абдулла тебе сам расскажет, что дальше произошло. Скажу только, что кончилось все печально.