Тень и искры

– Прости, – прошептала я, выдергивая стрелу.

От раздавшегося при этом звука и запаха железа у меня все перевернулось внутри.

Волк никак не отреагировал, его кровь едва сочилась – верный признак, что сердце больше не билось. Я не стала мешкать ни мгновения.

Я сделала то же, что и в шесть лет, когда поняла, что Баттерс, наш старый амбарный кот, умер. Сделала то, что проделывала лишь пару раз с тех пор, как узнала о своих способностях.

Я погрузила руки в пропитанный кровью мех. В центре груди загудело, пьянящая волна затопила вены и распространилась по коже. Жар хлынул по рукам – словно я слишком близко подошла к открытому огню, – и скользнул между пальцев.

Я пожелала, чтобы волк жил.

Именно это я сделала с Баттерсом, взяв кота на руки. Это же делала еще несколько раз. Любая рана, забравшая жизнь, просто исчезала. Невероятно, но таков мой дар. Он позволял чувствовать недавнюю смерть – как это было с Андреа.

А еще возвращал мертвых к жизни, но не так, как это было с портнихой, – хвала за это Первозданным и богам.

Мое сердце ударило один раз, другой, третий. Внезапно грудь кийу поднялась под моей рукой. Я отшатнулась и села на землю.

Пульсирующий жар в руках угас, а волк поднялся на лапы, дико вращая глазами, пока не увидел меня. Я застыла, держа обе руки в воздухе. Зверь уставился на меня, прижав уши, а потом на нетвердых лапах шагнул ко мне.

«Пожалуйста, не откуси мне руку. Пожалуйста, не откуси мне руку». Рука нужна мне для очень многого – есть, одеваться, держать оружие…

Навострив уши, волк обнюхал ту руку, на которой не было его крови. Меня пронзил страх. О боги, если он ее откусит, мне некого винить, кроме…

Волк лизнул мою ладонь, развернулся и побежал прочь. Он быстро исчез в сгущающихся тенях между вязов. Я целую минуту не шевелилась.

– Не за что, – прошептала я и от облегчения осела на землю.

С участившимся сердцебиением я посмотрела на свои руки. Кровь на ладони казалась темной. Я как могла вытерла ее холодной травой.

Я никогда не применяла дар на животных, чью смерть не видела, и никогда – на смертных, хотя подошла близко к тому, чтобы сделать это с Одеттой. Если бы она умерла…

Я бы нарушила свои правила.

Я считала, что у всех живых существ есть душа. Но животные – это одно, а смертные – совершенно иное. Вернуть смертного – немыслимо. Вроде черты, которую нельзя пересекать, и это слишком большая власть – выбирать, вмешиваться или нет. И я не хотела такой власти и такого выбора.

Никто не знал, откуда у меня этот дар и зачем. Я еще до рождения была предназначена для смерти. Не было смысла в способности, которая связывала меня с Первозданным Жизни – Колисом. Неужели он узнал о сделке и наделил меня даром? Не это ли имела в виду Одетта, уверяя, будто, по словам Арей, меня осенили и жизнь, и смерть? Все же Колис – король богов. Должно быть, от него сложно что-то скрыть.

Я опять посмотрела на ладони. Когда мы с Эзрой вошли в амбар, я не знала, что Тавиус увязался за нами. Увидев, что я сделала, он выскочил и наткнулся на королеву, которая испугалась, что применение такого дара разгневает Первозданного Смерти.

Может, она была права.

Возможно, именно поэтому Первозданный Смерти решил, что ему больше не нужна супруга. Я же способна воровать у него души.

Похоже, причин так много…

Я вспомнила, как после случая с Баттерсом сир Холланд усадил меня и объяснил, что я не сделала ничего плохого, вернув кота к жизни. Что бояться нечего. Он помог мне понять, почему я должна быть осторожна.

«То, что ты умеешь, – это дар, удивительный дар, часть тебя самой, – говорил он, опустившись на колени, чтобы наши глаза находились на одном уровне. – Но он может стать для тебя опасным, если люди узнают, что ты, вероятно, можешь вернуть их близких. Если ты будешь решать, кого возвращать к жизни, а кого – нет, это может прогневить богов и Первозданных. Это дар от короля богов, который нужно держать при себе и использовать только тогда, когда ты будешь готова стать тем, кем тебе предназначено быть. А до тех пор ты не Первозданная. Будешь действовать как они – и Первозданные решат, что ты одна из них».

Сир Холланд единственный назвал это даром.

И в его словах был смысл. В том, что он сказал про потенциальную угрозу. Люди пойдут на все, чтобы вернуть своих близких. Кто знает, сколько просителей приходят в Солнечные храмы, умоляя именно об этом? Но эти просьбы никогда не исполнялись.

Но то, что я должна использовать дар только когда буду готова стать тем, кем мне предназначено быть, вообще лишено смысла. Я решила, что он говорил о времени, когда я исполню свой долг. В общем, я ничего не знала.

Закрыв глаза, опустила руки на колени. Грудь затопило опьяняющее тепло. Я уже чувствовала его раньше, когда применяла дар. Хотя нечасто это делала. Всего пару раз: на бродячей собаке, сбитой экипажем, и раненом кролике. Но не на таких крупных животных, как волк кийу.

Тепло, хлынувшее в мою кровь, в этот раз было сильнее, и я решила, что это как-то связано с размерами волка. Ощущение, как от глотка виски, который расцветает теплом в груди, а потом стекает в живот. Напряжение в плечах и шее ослабло.

Странно знать, что всего за несколько часов я забрала одну жизнь и вернула другую.

Мои мысли перенеслись к тому младенцу. Если бы у меня была возможность, попыталась бы я применить дар? Нарушила бы свои правила?

Да.

Нарушила.

Я не знала, сколько тут просидела, на лес уже опустилась ночь. Из размышлений меня вырвал далекий заунывный вой призрака. По коже побежали мурашки. Я вгляделась в густые тени между деревьями. К счастью, звук раздался не со стороны озера. Я встала. Пока духи меня не трогают, они меня не волнуют. Я зашагала прочь, надеясь, что волк больше не подойдет к стене. Вероятность того, что в следующий раз окажусь поблизости, очень мала.

Углубляясь в лес, вытащила из волос шпильки и расплела косу, позволив тяжелым прядям упасть на плечи и спину. Наконец между стволами тонких вязов блеснула поверхность озера. Ночью чистая вода словно ловила звезды и отражала их свет.

Осторожно пробираясь через покрытые мхом булыжники, я миновала вязы и тихо вздохнула, когда трава под ногами сменилась глиной и передо мной раскинулось озеро.

Его питали ручьи, зарождающиеся где-то в Райских Пиках. Слева от меня, всего в дюжине футов, вода мощным потоком срывалась с утеса. Но дальше, где для меня было слишком глубоко, вода казалась совершенно неподвижной. Меня всегда завораживала мрачная мирная красота этого леса и озера. Я чувствовала себя дома здесь, слушая свист ветра между деревьев и плеск водопада.