Тень королевы, или Слеза богини

Я быстро выпила остывший чай.

— Пап, мне пора.

— Ты уходишь?

— Ухожу.

— Куда?

Я стиснула левую ладонь в кулак. Этот диалог тоже повторяется каждый день.

— На работу.

— А-а-а...

Собиралась я недолго. Влезла в джинсы, накинула на майку легкую шерстяную кофту, взяла сумку. Только не свою обычную, маленькую, а хозяйственную. Переложила в нее документы и деньги и понапихала всяких мелочей: пудреницу, губную помаду, расческу, пару фарфоровых собачек с книжной полки, два набора ключей и книжку в мягкой обложке.

Нацепила босоножки и, не застегивая сумку, побежала вниз.

Во дворе кучками собирались соседи. Местная сплетница Вероника бегала от одной группы к другой и что-то с жаром рассказывала. Впрочем, почему «что-то»? Я хорошо представляю, что именно...

— Ирка!

Вероника заметила меня, бросила уже проинформированных соседей и ринулась навстречу.

— Знаешь уже? — спросила она тревожным голосом, впиваясь в меня взглядом.

— Что? — спросила я, очень стараясь, чтобы голос звучал невинно и заинтересованно.

— У нас за домом человека убили!

Я вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Правой, перебинтованной. Вероника подозрительно прищурилась.

— Что с рукой?

Я отмахнулась:

— Порезалась.

— Когда? — продолжила допрос соседка.

— Вчера.

— Как?

— Открыла банку сгущенки, — пустилась я в оправдания, — не удержала в руках и чуть не уронила. Схватила — и неудачно. Прямо ладонью по зазубренной крышке...

Теперь вскрикнула Вероника. Она долго качала головой, но я видела, что это происшествие ее ничуть не интересует.

— Кого убили-то? — спросила я.

Честно говоря, я не надеялась, что Вероника знает больше меня. И, как всегда, недооценила ее способности.

— Юрку Казицкого из последнего подъезда.

— Что? — не поняла я. — Он в нашем доме жил?

Вероника поджала губы и посмотрела на меня с неодобрением.

— Ирка, ну ты прямо на облаках живешь! Своих собственных соседей не знаешь!

Я промолчала. Учитывая, что в нашем доме семь подъездов и больше трехсот квартир, удивительной выглядит как раз Вероникина осведомленность.

— Ты же знаешь, у меня времени нет, чтобы со всеми соседями общаться...

— Ага, — ехидно подтвердила Вероника. — Только с некоторыми...

Я снова промолчала. Глупо думать, будто от Вероники можно скрыть наши с Лешкой полуночные прогулки.

— Его Макарыч нашел. Ну, из первого подъезда, — снисходительно уточнила Вероника. — Со спаниелем гуляет, знаешь?

Макарыча я тоже не знала, но на всякий случай кивнула.

— Он рано выходит, в его возрасте уже не спится... Короче, вышел он, спустил пса с поводка, а тот вдруг как завоет!

Вероника впилась в меня взглядом. Я изобразила на лице заинтересованность и страх.

— Ну-ну...

— Вот. Сел пес на землю, морду поднял — и давай арии выводить! Макарыч его и так уговаривает замолчать, и эдак — ни фига.

— Ну-ну...

— Макарыч его тянет подальше от окон, на первом этаже тетка скандальная живет, вечно орет, что ей собаки спать не дают... А пес не идет! Ни в какую с места не трогается! Макарыч, бедный, взмок! Ну и оставайся, говорит. И пошел за дом один. Ну и нашел...

— Бедный!

— Не говори! Старика чуть кондратий не хватил! До сих пор валерьянку глотает. Хотя, чего он так разнервничался? Можно подумать, трупов не видел! Да их каждый день по всем каналам столько показывают! И анфас, и в профиль.

— Ну, одно дело по телеку, другое — в жизни.

Вероника пожала плечами.

— Да, наверное... Жалко, что не я нашла. Я бы так не дергалась.

— Милиция уже приехала?

— Приехала. И «Скорая» тоже. Хотя, для чего ему врачи?

— Увезти-то надо.

— Это да, — неохотно согласилась Вероника. Подалась ко мне и с жаром сказала:

— Представляешь, Макарыч говорит, вокруг него вся трава кровью пропиталась! Представляешь, вся кровь вытекла! Обескровленный труп, представляешь?!

Ее глазки восхищенно засверкали. Я вспомнила бурую землю, резкий тошнотворный запах, исходивший от нее, и невольно взялась рукой за горло.

— Плохо, да? — участливо сунулась ко мне Вероника. — Тошнит, да? По утрам, да?

— Ничего подобного! — отрубила я железным голосом. Только разговоров о моей беременности мне не хватает для полного счастья!

— Ангина у меня. С высокой температурой.

Вероника испуганно шарахнулась в сторону. Больше всего на свете она боится микробов. Любых, не важно каких.

— А чего ж ты вышла?

— Долг прежде всего, — пояснила я. — Работать некому.

— Счастливо, — торопливо сказала Вероника и ринулась прочь. Из подъезда показались новые неинформированные лица.

Я неторопливо двинулась по направлению к спортивной площадке. Интересно, милиция уже перекрыла пути-дороги? Тогда мой фонарик станет частью вещественных доказательств...

Милиция суетилась вокруг трупа, но весь наш маленький парк не перекрывала. Во всяком случае, подходы к скамейке были свободны. И, конечно, именно на ней по закону подлости сидели оживленно переговаривающиеся бабуськи, а вокруг скамейки толпились любопытствующие всех возрастов!

Я подошла поближе и смешалась с толпой. По возможности незаметно оглядела пространство вокруг деревянных ножек.

Вот мой фонарик!

Я нахмурилась.

Странно, что он лежит с другой стороны. Я сидела на корточках слева и до того места, где лежал сейчас фонарик не добиралась... Впрочем, может, откатился? Странно, если так... Земля здесь ровная, не пологая... Ладно, неважно.

Я задавила подозрительные мысли и приступила к плану «А».

Делая вид, что с интересом прислушиваюсь к бабкиным разговорам, подтянула сумку к груди и принялась ее мять, как бы в волнении. Потом незаметно перевернула ее вверх дном.

— Ой!

Куча мелочей, которые я заботливо запихала перед выходом, разлетелась в разные стороны.

Бабки на секунду обернулись на мой возглас, быстро сориентировались в ситуации и утратили ко мне интерес.

Я присела на корточки и принялась подбирать свои вещи. Незаметно подхватила фонарик, закатившийся в густую траву под правой ножкой скамейки, сунула его в сумку.