Тень над Вавилоном

Макдоналд был огорошен – Гудейл собирался его отпустить! Он прочистил горло:

– Сэр, огромное вам спасибо, – еле выдавил он, его голос дрожал от благодарности и облегчения.

Улыбнувшись в ответ, Гудейл расслабился.

– Кстати, Джонни Берн передавал тебе привет. Его нога, конечно, уже не станет прежней, но ходить он будет. И могу тебя заверить, что, как только Джонни оправится, он пойдет прямиком и не сворачивая. Первая же его прогулка, – Гудейл издал легкий смешок, – окончится у церковного алтаря недельки эдак через две или три, хотя все чуть было не расстроилось к черту. Ты знаком с его невестой? Хотя нет, не думаю, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Она инспектор уголовной полиции Большого Лондона. Просто замечательная девушка. Знаешь, ведь она приходила ко мне. Наверно, это было для нее самым трудным выбором в жизни – либо выполнить свой долг офицера полиции, либо утаить то, что она знает о любимом человеке. Как известно, слишком много людей ошибаются в выборе. Она обнаружила, что Джонни как-то был в этом замешан. Но к тому времени, когда она пришла ко мне, я уже знал об этом. Это ее я брал с собой на встречу с прокурором. Когда я позднее встретился с Берном, он выглядел очень смирным. Представляю, какую она устроила ему выволочку – во всяком случае, теперь он будет вести себя пристойно.

– А как вышли на Джонни вы? – спросил Макдоналд.

– Как только я узнал про Хауарда, остальное было делом простейшей логики, – ответил Гудейл. – Среди людей, с которыми Хауард работал в своей охранной компании, Берн был для него самым очевидным кандидатом. Хотел бы я в один прекрасный день встретиться с самим Хауардом, но он оказался, скажем так… неуловимым. По крайней мере, до сих пор, – добавил он, снова подумав о матери Шейлы. – Наверно, Зиглер – другой, и возможно, что Харрис и Ашер… я еще не знаю. Американский летчик, Салливан, – не такая большая загадка. А южноафриканцы… но я не жду, что ты мне расскажешь, да и не хочу я этого. В следующем месяце я ухожу в отставку – на этот раз оно и к лучшему, – с ухмылкой сообщил он, – у меня теперь есть чем заняться на досуге: буду размышлять обо всем этом и пытаться сложить все воедино. Завораживающее занятие. Но это я так, не обращай внимания. Забудем об этом, ладно?

Макдоналд чувствовал себя, как если бы с его плеч сняли огромный груз.

– Сэр, я не знаю, что и сказать. Я вам очень признателен. Я…

– Пустяки, Дэнни, пустяки, – просиял Гудейл. – Но, думаю, мне будет лучше прихватить эти фотографии, как ты считаешь? – Не дожидаясь ответа, он открыл свой портфель и, сунув в него конверт, щелкнул замками. – Не годится, если они попадут не в те руки, ведь правда? – Он снова улыбнулся. – И на твоем месте, – продолжил он, – я не стал бы оставлять эти три пустые гильзы на каминной доске. Они выглядят слишком мощными для охоты на оленей и могут вызвать лишние пересуды. В самом деле, довольно рискованно тащить столь своеобразные сувениры обратно через таможню. – Гудейл неодобрительно покачал головой. – Ну а теперь, – сказал он поднимаясь, – я должен ехать. Мои поздравления в связи с помолвкой – твоя Шейла просто очаровательная девушка. И я с огромным нетерпением жду нашей новой встречи в октябре во время ежегодной вылазки в горы. Но, – добавил он строго, – чтобы больше никакой стрельбы с дальних дистанций, понятно?

Дэнни Макдоналд улыбнулся.

– Это я вам тоже обещаю, Полковник.

81

Сэр Питер Дартингтон сидел один в своем лондонском офисе, перебирая в голове необычайные события дня. Вторник, 5 мая 1992 года – этот день ему запомнится надолго.

Первое событие произошло утром, когда он спустился по лестнице своего загородного дома в кабинет. Поверх стопки с почтой лежал простой конверт из плотной бумаги, пришедший на его имя из Италии. Вскрыв его и увидев набор фотографий, он грузно опустился в кресло. Никаким сомнениям не могло быть и места – на фотографиях значилось время, они явно были сделаны автоматической камерой. О боги, выдохнул он, Эд Хауард сделал это. Он это сделал! Сэр Питер торопливо запер фотографии в сейф и отправился в Лондон.

Когда он прибыл в офис, обнаружилось второе выдающееся событие дня. Он сразу не понял, в чем причина эйфории, которую вызвало его появление. Все вокруг улыбались, каждый норовил пожать ему руку и поздравить. Сбитый с толку, он поинтересовался, из-за чего все это ликование. Дороти Уэбстер обрушилась на него с новостями. «Даркон» выиграл три крупных заказа из тех, за которые боролся. Не один, не два, а целых три! Он тоже ощутил восторг триумфа. Правда, он ощутил и легкий укол совести за то, каким образом ему достались еще два контракта, но лишь на мгновение.

Дартингтон задумался о тех двух заказах, которые были ему обещаны в качестве платы за организацию покушения. Да, два из этих трех контрактов, должно быть, предоставлены в этой связи. Первый – расширение автострады на севере Англии – был очевидным, но Дартингтон ума не мог приложить, каким образом правительству удалось заполучить для него хотя бы еще один из остальных. Ладно, это неважно. Он открыл несколько бутылок шампанского, чтобы отметить удачу вместе с радовавшимся персоналом.

Именно тогда и произошло третье событие. Дороти Уэбстер доложила о посетителе, который совершенно однозначно настоял на личной встрече с ним.

– Сэр Питер, его зовут мистер Гудейл, и он показал мне удостоверение. Он из полиции.

Дартингтон очень скоро узнал, кем в точности являлся мистер Гудейл. И был он отнюдь не полицейским. Посетитель сразу же перешел к делу – в результате Дартингтон остался крайне удрученным.

Теперь он сидел в своем кресле, бокал с шампанским так и остался нетронутым на столе. После ухода полковника Гудейла сэру Питеру потребовалось кое-что покрепче – возле его локтя стоял теперь уже полупустой стакан чистого виски. Он вспоминал, что ему говорил этот небольшого роста, напористый человек из MI-5, чьи внимательные голубые глаза ничего никогда не упускали. Гудейл заставил его почувствовать себя мошкой, приколотой булавкой к доске. Эти глаза… Дартингтон не мог припомнить, когда он последний раз чувствовал бы себя столь же неуютно. «Даркон» все же получит эти три контракта, но вот MI-5…

Он сидел, поглощенный размышлениями. Что там Гудейл сказал насчет контрактов?.. Какое-то время он был слишком потрясен, чтобы сосредоточиться, когда полковник сообщил, что ему известно о сделке. Уже уходя, Гудейл бросил:

– И еще: на секунду задумайтесь об этих двух контрактах. Вы хотя бы отдаленно представляете, кто их вам подбросил?

Да, так он и сказал. Что он имел в виду?

Задавать этот вопрос не имело смысла. Вообще никакого смысла, размышлял Дартингтон, если только… Нет, это слишком нелепо. Если бы все обстояло именно так, то… Дартингтон быстро проиграл в уме все, что означал подобный расклад. Беспокойство, которое он ощущал, перешло в ужас, когда он сообразил, что такое объяснение было бы точным решением загадки – все факты тут же вставали на место. И еще был Эшер, после смерти уличенный в мошенничестве и надувательстве в особо крупных размерах. Обманщик… О боги, НЕТ! Это невозможно! Такого не может быть!

Истина, неожиданно столь очевидная, ослепительной вспышкой озарила Дартингтона. Он осознал всю чудовищность того, что натворил. В отчаянии он спрятал лицо в ладонях.

82

Министр ощущал себя на седьмом небе. Встреча с премьер-министром прошла даже лучше, чем он осмеливался мечтать. Сидя в машине по дороге домой, он позволил себе вернуться мыслями к словам щедрой похвалы, которыми засыпал его премьер-министр. Сердечные поздравления с успешным осуществлением заговора против Саддама Хуссейна, заверения о назначении в новый состав правительства…

От Эшера, конечно же, пришлось избавиться. Жаль, подумал Министр, человек был полезен на протяжении многих лет. Омерзительное подобие человека, беспринципный и алчный выродок, но – полезный. Скандалы принимали угрожающие размеры: Эшер был замешан во всех видах финансовых махинаций и увяз в них по уши. Если бы его разоблачили… Нет, с этим надо было кончать, и Министр взял эту задачу на себя. «Несчастный случай на море» был его собственной идеей и осуществился как нельзя лучше – его люди не допустили ни одной ошибки, не оставили никаких ключей к разгадке. Дело еще больше запутали последовавшие за этим слухи.

Дошло до того, что страховые компании отказывались выплачивать деньги, считая это самоубийством. По этому поводу премьер-министр также выразил свое удовлетворение и без колебаний подписал окончательное подтверждение о передаче двух строительных контрактов «Даркону». Да, у Министра имелись все основания для приподнятого настроения.

«Мерседес» свернул на подъездную дорогу к роскошному дому Министра в пригороде громадного города. Водитель открыл перед ним дверцу, и жара с полной силой обрушилась на Министра, когда он вышел из прохлады автомобиля. Было необычайно жарко даже для этого времени года. Спустившийся со ступенек дома слуга в чалме подал ему поднос со стаканом и кувшином ледяного лимонада. Министр сделал освежающий глоток напитка, и в это же время в отдалении раздался призыв муэдзина на полуденную молитву. Улыбнувшись, он поставил стакан обратно. Отвечая в правительстве Ирана за сохранение обычаев ислама, он понимал, что ему не к лицу пропускать дневной намаз. К тому же следует прочитать особую молитву за душу невинно убиенного посла своей страны.