Тень Одержимого

— О, нам сюда! — капитан увидел мерцающие огни вывесок.

Впереди поднимался металлический забор, за которым была улица — более оживлённая, чем задний двор «Транстехнополиса». Запрыгнув с контейнера, Пиксель перелез через ограду и приземлился среди толпы. Прохожие ненадолго остановились, глядя на корсара, но вскоре снова заспешили по своим делам. И если капитан их хоть немного заинтересовал, то его «космические волки» совсем никого не удивили.

— Уф, — пробасил Босс, неуклюже свалившись с забора. — А это мощно!

Следом на улицу упал его гигантский автомат.

— Сюда! — Пиксель указал на широкий вход со светящейся вывеской. — Быстрей!

В небе появились флаеры Вершителей.

Команда добежала до вокзала и тут же бросилась к ожидавшему пассажиров поезду. Расталкивая людей на своём пути, корсары запрыгнули в одну из вагонеток.

— Трогай, живо! — выпалил Антимон.

Но машиниста у поезда не было — лишь простейший искусственный интеллект.

— Змей, когда же он наберётся? — врач нервно поглядывал на вход.

Людей было мало — в основном все шли не в космопорт, а из него.

— Вперёд, вперёд! — за стеклянными дверями вокзала послышались крики и возникли силуэты в массивной броне.

— Что ж, попробую сам! — сплюнул Антимон.

К изумлению пассажиров, он перелез через борт одной вагонетки в другую, а затем — в третью, пока не добрался до головы состава. В это время двери распахнулись, и на вокзал прибыли Вершители. Фонари в нагрудниках доспехов осветили тёмную платформу.

— Вот я вас нашёл, — лениво шамкая, сказал уже знакомый офицер. — Сдайтесь правосудию, если не хотите проблем!

Вершители навели автоматы на вагонетку с корсарами. Пиксель, Босс, Джефф и Свинтус пригнулись, спрятавшись за бортами. И вовремя — в их сторону устремился град пуль. Крича, пассажиры других вагонеток спешно покинули поезд.

— Хотите свинца? — пробасил старпом. — Ну получите!

— Нет, Босс! — Пиксель одёрнул его, положив руку на ствол автомата. — Нам не нужны ещё неприятности!

— Да куда уж там! — отозвался Антимон с другого конца поезда.

Пригнувшись, судовой врач бегло осмотрел низ ведущей вагонетки. Сообразив, что и как, он оторвал металлический лист от внутренней обшивки, за которым оказались микросхемы и переплетения проводов.

— Долго ты там ещё? — осведомился капитан.

Вершители приближались к поезду, постреливая из автоматов. Антимон залез рукой под провода, нащупал какой-то рычажок и дёрнул за него.

Состав наконец-то двинулся с места. Вагонетки набрали скорость и устремились в тёмный туннель. Вершители в тяжёлой и громоздкой броне так и не догнали поезд.

— Да! — воскликнул судовой врач.

— Молодчина, Антимон! — одобрил капитан.

С ветерком вагонетки доставили корсарскую команду к шлюзам космопорта.

— Вот змей! — выругался Пиксель. — Закрыто!

Автоматическая дверь, что вела к «Аркану», была наглухо заперта, и никто из корсаров не взял ни горелку, ни взрывчатку, чтобы её отпереть. Но вдруг створки из омнистали раздвинулись сами, и корсары молниеносно забрались по трапу на свой корабль.

— Спасибо за помощь, Бэзил, — сказал капитан, закрывая стыковочный шлюз. — Правда, я теперьу тебя в долгу.

С Боссом и Антимоном корсар вернулся на мостик, где ждал Михаил.

— Ты где пропадал? — спросил Искандер.

— Шатался по тавернам и борделям, — подмигнул Пиксель. — Беггер, валим — нам здесь немного не рады!

— Как скажешь, — пожал плечами рулевой.

Швартовочные зажимы сами собой отпустили бриг — то был прощальный жест Бэзила ван дер Бюрена, перехватившего контроль над системами платформы. При всей своей расчётливости, владелец клуба испытывал к Пикселю тёплые дружеские чувства. И понимал, насколько важно корсару догнать тот злополучный фрегат.

Ведомый Беггером, «Аркан» летел на всех парах. Основные двигатели и вспомогательные ионные ускорители работали на максимум, ведь в корабль плевались огнём защитные комплексы.

— Зарядить кормовые? — осведомился Михаил. — Устроить им сюрприз?

— Нет, — отрезал Пиксель. — Нам только лишних врагов не хватало. А если не будем особо буйствовать, то Бладрич нас потом простит.

— Пожалуй, — согласился Искандер.

— … Возможно, — закончил капитан.

А если корсары начнут огрызаться, барон точно отправит в космос патрульные корабли, и Пикселю с командой придётся забыть о задании, сидя в тюремной камере. Достаточно было отлететь чуть дальше от Кровавого Предела… Тогда гравитонное поле платформы, аналогичное силе притяжения планет, прекратит воздействовать на бриг, и Беггер сможет нырнуть в гиперпространство.

Капитанский мостик сильно встряхнуло.

— Пробоина в корме! — проорал Михаил, пошатываясь на ногах. — Неужто…

— Ещё чуть-чуть… — спокойно сказал Пиксель.

Капитан держался за ручку на стене и внимательно смотрел на монитор, по которому пробегали зелёные цифры.

— Беггер, давай!

Рулевой опустил ставни на обзорных окнах и активировал гипердвигатель. Бриг мгновенно исчез в ледяной безвоздушной пустоте, словно его никогда и не было.

* * *

«Возмездие Императора» вышло из гиперпространства недалеко от Рейвенхольда. Ефросинья на капитанском мостике смотрела из окна на эту планету — шар, полностью покрытый мрачной пеленой тумана. Под клубящимися тёмно-серыми облаками не было видно поверхности, и лишь изредка через густой заслон прорывались резкие вспышки молний. Если бы слабое солнце не подсвечивало слегка контур планеты, она бы вообще слилась с космосом.

Вокруг Рейвенхольда разместились боевые корабли флота. Ефросинья насчитала несколько галеонов с квадратной рубкой на корме, полосатых линкоров и даже один огромный величественный мановар. Нос исполина венчал таран в виде орлиного клюва, а мостик оброс множеством башен с заострёнными шпилями.

Но внимание охранительницы заострилось на фрегатах. Как назло, офицеры Военно-Космического Флота высоко ценили корабли этого класса за универсальность и баланс мощи, прочности и манёвренности. И потому космическое пространство Рейвенхольда было усеяно множеством совершенно одинаковых серых судов с золочёными птичьими клювами на носах. Чисто внешне определить фрегат, угнанный из сектора Тенебрус, было невозможно.

Впрочем, преступник в маске явно на то и рассчитывал. Он всё время был на шаг впереди Прониной и всего имперского правосудия — и её это изрядно раздражало.