Тень Одержимого

— Вперёд, за ним! — проорал Пиксель, вытащив саблю из ножен.

Одержимый развёл руками, и с щелчком из-под просторных рукавов выскочили лезвия. В этих острых клинках отражались языки пламени.

— Нападай, корсар, — металлическим басом сказал Одержимый, слегка поклонившись.

Команда Пикселя начала подъём по брусчатке. Капитан был первым. Он замахнулся корсарской саблей — и Одержимый отразил выпад, подставив сразу два лезвия.

— О, эта ярость… — с восхищением сказал человек в маске.

— Мы только начали! — огрызнулся Пиксель.

Товарищи подтягивались к капитану, чтобы поймать подельников Одержимого. Но вдруг словно из ниоткуда над переулком завис полицейский флаер. Вернее, некогда бывший полицейским — поверх символов Империи и Рейвенхольда кто-то наспех нарисовал страшные рожи, а на палубе столпились беглые заключённые.

— Да чтоб вас змей задушил! — выпалил Антимон.

Флаер наклонился, низко паря между колоссальными стенами. Завязалась перестрелка. Бритая бунтарка навела на корсаров пулемёт, но её быстро снял Свинтус из пистолета. Остальные преступники спрыгнули с палубы, громко крича. Их оружие было разнообразным — ножи, гвоздодёры, пистолеты, парочка автоматов…

— Получай! — Босс всем весом навалился на разрушителя, чей голый мускулистый торс покрывали татуировки змей.

Врач тем временем проткнул саблей высокого и жилистого беглеца. Их становилось всё меньше, но и несколько корсаров пали от вражеских пуль. Сражение было жестоким — на близкой дистанции и без каких-либо возможностей укрыться. Добраться до обломков флаеробуса было себе дороже.

А чуть поодаль Пиксель сражался с Одержимым, едва уворачиваясь от резких выпадов лезвий. В какой-то момент клинок пронёсся прямо перед носом Пикселя, и у того чуть не остановилось сердце.

— Давай дерись! — дразнил главный террорист.

Корсар не видел лица врага — лишь собственное, искажённое золотистой маской. Как в дешёвой комнате смеха на Сэхримнире, куда водил Пикселя старший брат. Капитан размахивал саблей, но Одержимый всё отразил. И отскочил, расправив плащ, словно тёмные крылья.

На фоне горящего флаеробуса они сошлись в смертельном танце. Сверху лил вечный дождь, а редкие молнии разбавляли сумрак. Движения Одержимого были отточены и изящны. Иногда Пикселю казалось, что злодей — не человек, а нечто сверхъестественное… но то лишь бессмысленное суеверие. Плащ врага то и дело вздымался, будто раскрывающийся зонтик. А стиль капитана не отличался элегантностью: обычная школа сначала сэхримнирских поселений и тюрьмы космоварваров, а затем — узких коридоров на борту кораблей.

Заключённые бросались на корсаров с животной яростью, скопившейся за долгие годы в недрах Кроуярда. Антимон выбил из рук одной женщины нож и застрелил её из пистолета. Босс орудовал кулачищами, разбросав беглецов вокруг себя. Этим уголовникам не помогли даже гвоздодёры и тяжёлые разводные ключи.

Хаямура поднял тартану на несколько метров и задействовал пушку. Пара выстрелов — и громадина флаера рухнула наземь, а его хвост отвалился и улетел в туманную пропасть.

Пиксель замахнулся саблей на Одержимого. Тот парировал лезвием, и оружие засверкало в свете огня. Разозлившись, капитан сделал ещё один выпад. Но клинок лишь прошёл сквозь чёрный плащ. Это же просто голограмма, иллюзия! Дождь проходил сквозь неё, оставляя лёгкую рябь. Тут же тычок сзади — и оружие корсара упало на землю, выбитое из руки.

— Хочешь так, да? — гневно обернулся Пиксель. — Ну получай!

Одержимый лишь слегка наклонил голову. Голограмма тем временем растворилась в воздухе. Корсар сжал кулаки и принял боевую стойку. Он наступал, а Одержимый уклонялся, изредка блокируя удары запястьями. К удивлению, движения врага были пусть быстрыми, но шаблонными и заученными. При всех своих фокусах террорист оставался предсказуемым, будто совсем недавно научился драться.

А Пиксель был стихией. Пройдя через множество стычек с подросткового возраста, он чувствовал себя в бою как рыба в воде. Запомнив манеру противника, теперь он мог обойти смертельные лезвия. Ударом ноги корсар отбросил человека в маске к стене, и один из клинков отломился.

Издав короткий вопль, Одержимый бросился вперёд, словно бешеный бронтодонт, орудуя оставшимся лезвием. Пиксель нырнул за спину врага и толкнул его. Золочёная маска впечаталась в железобетон, и капитан схватил Одержимого за голову. Снова удар о стену — и от шлема пошли электрические искры. Враг пошатнулся, и Пиксель увидел, что маска разбита наполовину. И то лицо, которое под ней скрывалось…

Нет.

Нет.

Это.

Невозможно.

На Пикселя смотрел его давний друг. Чёрный глаз, прямая густая бровь, выдающийся, похожий на клюв нос. Нет, это не мог быть он…

— Карл? — остолбенел корсар. — Карл Птитс?

Одержимый снял остатки маски, и молния подсветила его образ. Это был точно Карл Птитс, словно вернувшийся из мира мёртвых. Только капитан «Аркана» помнил его другим — пусть и подчас холодным, но здоровым и полным жизни. Сейчас же на Пикселя взирало привидение. Худое, со впалыми скулами, а в глазах — боль и нечеловеческая, почти звериная злоба. Чёрные волосы, которые корсар помнил короткими, отросли и топорщились во все стороны.

— Ответь мне что-нибудь! — потребовал Пиксель.

За его спиной продолжался бой. Угнанный флаер стал грудой мусора, а Босс, Антимон и остальные добивали беглых разрушителей.

Карл ничего не ответил. Он лишь кивнул, нервно сжав губы. Капли дождя намочили его бледное, почти белое лицо и тёмные спутанные волосы. В глазах больше не было ненависти, её сменили растерянность и страх.

Корсар сделал пару шагов к Птитсу, и тот схватил его рукой за правое запястье. Потрясённый Пиксель не стал сопротивляться. Что-то подсказывало корсару — это действительно Карл… Птитс поднёс его руку к своей левой щеке. Пиксель смутился, но понял жест своего друга — или же врага?.. Видимо, тот хотел доказать, что не играет, не притворяется, не обманывает голографическими проекциями…

— Да, это я…

Тот самый голос, без искажений от маски. Только непривычно тихий –офицер, которого знал корсар, обычно так не разговаривал.

— Как? — не понимал Пиксель. Он же сам видел, как его друга разорвало на куски…

Карл задрожал. На осунувшемся, мертвенно-безразличном лице проступили морщинки. Рот Птитса едва заметно дёрнулся в подобии улыбки, а во взгляде промелькнула робкая надежда.

— Пиксель… — так же тихо произнёс старый друг. — Помоги мне… прошу тебя.

Звуки сражения стихли. Теперь только журчала вода, стекающая по желобам, и шелестел вездесущий рейвенхольдский дождь.

— Как мне помочь тебе? — капитан убрал руку с его лица. — Что вообще с тобой стало? Ты опять разрушитель?

Карл лишь горько улыбнулся давнему другу, смотря на него с мольбой. Вдалеке завыли полицейские сирены.

— Я не могу… — вдруг отвернулся Птитс. — Мне пора.

Карл подобрал осколок маски Одержимого, лежавший на дороге, и бросил из-под плаща дымовую гранату. Серая густая пелена расползлась по тупику, и Птитс в ней как будто растворился.

Окутанный туманом по пояс и до ниточки промокший, Пиксель возвратился к своей команде. Произошедшее буквально минуту назад — казалось нереальным… и невозможным. Безликий и безжалостный террорист в маске, заставивший играть по своим правилам целый город и проникший в защищённую цитадель охранителей — воскресший Карл Птитс? Тот своеобразный и не без недостатков, но добрый и надёжный друг? И он чего-то боится, а теперь просит Пикселя о помощи?