Тень Одержимого

— Мистер Пиксель, это правда, что вы на стороне Одержимого?

Жадные до сенсаций репортёры хищно кричали капитану с дозволенного им расстояния, однако он им не отвечал.

После ступенек, напомнивших Пикселю местный музей, «космические волки» очутились в вестибюле с высокими потолками, своды которых опирались на колонны. На другом конце длинного зала стоял памятник — кто-то в судейской мантии и завитом парике.

Стражи порядка задержали корсаров на входе, заставив по одному пройти через рамки металлоискателей. Затем каждого «космического волка» просканировали отдельным прибором и прощупали на отсутствие оружия, взрывчатки и других опасных предметов. Бессмысленная мера — и так сабли, пистолеты и всё, что можно, отобрали при аресте.

— Смотрите, я чист! — раздражённо крикнул Антимон. — Императором клянусь!

— Он тебя не простит, разбойник, — бросил осматривавший его полицейский.

За рамками корсаров встретил нервный служащий в деловом костюме, держащий несколько информационных планшетов за пазухой. Его сопровождали восемь вооружённых полицейских.

— М-мистер Пиксель, — волнуясь, выдал он. — П-прошу за м-мной.

Команду брига посадили в просторном зале с таким же высоким сводчатым потолком. На белых стенах висели портреты угрюмых рейвенхольдцев.

— П-подождите здесь, с-сэры, — сказал служащий, кивая в сторону длинных деревянных скамей.

— Да вы сама любезность, — съязвил Михаил.

Клерк неловко развернулся и покинул зал, а полицейские встали на стражу у входа.

— Ненавижу центральные миры! — выкрикнул Антимон, когда богато украшенные двери захлопнулись.

Пиксель лишь с грустью посмотрел на судового врача.

— У нас на фронтире всё понятно — где свой, где чужой, и только О’Доэрти бузит иногда, — продолжал тот. — А здесь… Здесь нас бросили в тюрьму свои же, и под каким-то надуманным предлогом!

— Разуй глаза, Анти, — буркнул Свинтус. — Как будто не в Империи живёшь.

— Империя Империи рознь, — вставил Босс.

— Там, откуда я родом, к пиратам относятся не лучше, — вполголоса добавил Хаямура.

— Мы! Не! Пираты! — взбесился Антимон. — Мы корсары на службе Его Божественного Императорского Величества, и требуем к себе должного уважения!

— Тише, Антимон! — прикрикнул Пиксель.

— А ты, капитан, с ночи сам не свой! — разошёлся судовой врач. — Сидишь мрачнее тучи, будто тебе плевать на команду, на нас! Что всё-таки там произошло?

Внутри Пикселя закипела ярость, но воли он ей не дал.

— Нашёл время это обсуждать, — ответил он так, чтобы полицейские не услышали. — Мы невиновны, понял? Как будто в первый раз завалили задание.

— Всё же я заслуживаю знать правду, — в голосе Антимона послышалась обида. — Все заслуживают. Мы команда или кто?

— Я уже сказал её, — твёрдо ответил Пиксель. — Если ты не услышал — твои проблемы.

Его передёрнуло. И ради чего врать своим? Змей с ними, с новичками, нанятыми на пиратских платформах. Но люди, с которыми Пиксель провёл почти всю жизнь, с которыми перенёс множество лишений и опасностей — они же действительно заслужили знать. Вот только имперский суд не был подходящим местом для откровений.

* * *

Ефросинья шла по коридору, отделанному деревянными панелями. С ней были Надя, сержант Козлов и два штурмовика. Всё-таки стоило напомнить этим рейвенхольдским снобам, что охранительница прилетела не с какой-то дальней планетки, а с самой Земли!

— Доброе утро, мисс Пронина, — сдержанно произнёс Грейвулф.

Он стоял в коридоре один, в длинном чёрном камзоле с красными вставками и золотыми пуговицами и с тростью в руке. Фрося поймала себя на том, что вживую видит местного главного охранителя впервые, и он выглядит ещё более грозно и солидно, чем на голограммах.

— Доброе утро, мистер Грейвулф, — ответила она.

— Я намерен закончить это сегодня, — его тон был жёстким и бескомпромиссным. — Пикселем займётся общий суд, а Эпплуортом — лично я.

— Меня это устраивает, — кивнула Ефросинья.

— И я передам старому другу Филеасу, что вы хорошо проявили себя, — Грейвулф немного повернул голову, и его очки блеснули в тусклом дневном свете.

— Благодарю.

— Главный охранитель! Главный охранитель!

К ним бежала девушка в рабочем платье — без кринолина и всяких украшений, со стопкой планшетов в руках.

— Что случилось? — флегматично поинтересовался Грейвулф.

— С вами хотят связаться. Адмирал Честер.

— Пусть подождёт, — отмахнулся старик.

— Но, сэр, это касается дела Пикселя, — быстро проговорила девушка.

Главный охранитель недовольно фыркнул и зашагал дальше по коридору.

— Прошу за мной, мисс Пронина!

Они завернули в переговорный зал с круглым деревянным столом по центру. Слабые лучи солнца едва пробивались сквозь толстые бордовые занавески.

Грейвулф активировал голопроектор в столешнице, и над ней вырос прозрачный силуэт мужчины в мундире Военно-Космического Флота. Этот человек был стар. Из металлического нагрудника, одетого поверх тёмно-синей туники, к голове в фуражке тянулось множество трубок и проводов.

— Здравствуй, Эдвин, — сухо сказал Грейвулф.

— Привет, старый волк, — улыбнулся адмирал Честер.

Несмотря на возраст и множество устройств жизнеобеспечения, держался он прямо, с военной выправкой. Возможно, он был не старше Баррады, но имел доступ к менее качественным омолаживающим препаратам.

— Давненько ты мне не звонил… Мы могли бы отдохнуть за городом, поиграть в крикет…

— Увы, дел на флоте много.

— Но ты связался со мной не только потому, что соскучился.

— Верно, — согласился Честер. — Ко мне обратился мой давний соратник — адмирал Бримстоун. Уважаемый человек, служит сейчас губернатором на планете Зекарис…

— Я знаю, кто такой Бримстоун, — оборвал Грейвулф.

— Так вот, он просит освободить корсара Пикселя и его команду из-под ареста и вернуть им оружие и корабль.

Фрося разозлилась.

— При всём уважении, сэр, я лично видела, как он помог бежать террористу и предателю! — вспылила она.

Надя непроизвольно вздрогнула, как и ассистентка, которая положила планшеты на стол.

— Прошу прощения, милая дама, но Пиксель почти четыре года обеспечивает порядок в целом секторе Тенебрус! — прошамкал Честер. — Если бы не он, сброд вроде пиратов и так называемых Освободителей уже давно бы разгуливал не на фронтире, а здесь. Губернатор Бримстоун готов поручиться за своего корсара, он дал слово истинного сына Рейвенхольда. А я готов поручиться за настоящего офицера, которого давно знаю.

— Но если у нас есть доказательства вины пирата… — начала Фрося.

— Ты посмотри, что Пиксель говорил на предварительных допросах в тюрьме, Генри, — сказал Честер.