Тень Перл-Харбора

Очень даже солидные результаты. Эскадра голландского адмирала с очень длинным именем - Карел Виллем Фредерик Мари Доорман. Уф! Еле выговорил. Ну и смешные имена у этих голландцев! Так вот! Эскадра Доормана, которая должна была защищать Голландскую Ост-Индию, в данный момент полностью нейтрализована и лежит на дне Сурабайской гавани. И теперь в этом районе у врага нет ни одного серьезного боевого корабля. Только вот, есть еще пять голландских субмарин, которые по нашим данным болтаются где-то в окрестностях. Но думаю, что они не смогут помешать нам высадить десанты на Яве. Я на их месте залег бы на дно и не отсвечивал. К сожалению, мы не сможем сегодня нанести второй удар нашей палубной авиацией.

Сейчас за окном наступает стремительная тропическая ночь. Последние наши палубные самолеты садились уже в сумерках. Хорошо, что на японских авианосцах существовала хитрая система подсветки взлетной палубы. Очень полезная штука. С нею наши летчики могли даже ночью приземляться на авианосец. Но это в самом крайнем случае. Все-таки сейчас техника еще очень ненадежна и ночные полеты сопряжены с очень большим риском. Поэтому, по ночам никаких авианалетов не будет. Хотя, наземным самолетам в этом плане все же попроще. От Генды я слышал, что у немцев в ходе Битвы за Британию были многочисленные ночные бомбардировщики. С которыми англичанам было очень трудно бороться. Наши морские летчики тоже могли летать по ночам. Но при этом, потери от несчастных случаев резко возрастали. Поэтому, сейчас наше соединение двинется на юго-запад, чтобы к утру выйти в район высадки на северном побережье острова Ява в центральной его части. Дослушав доклад до конца, я поблагодарил Генду и Футиду и, повернувшись к Одзаве, приказал ему двигать наше соединение в заданный квадрат. Кстати, более тихоходные японские транспорты с десантом сумели догнать наши авианосцы, пока мы ждали возвращения наших палубных самолетов, наносивших удары по Сурабае и Бали.

Всю ночь мы шли по Яванскому морю, выполняя противоторпедные маневры. И хотя в нашем ордере было много противолодочных кораблей, а самое главное - у нас были радары. Но вот все наши самолеты и гидропланы находились сейчас не в воздухе, а на кораблях. Это сужало наши возможности по поиску надводных кораблей и подлодок противника. К счастью, за всю ночь не было ни одного контакта с врагом и мы смогли проскользнуть незамеченными. Я даже успел поспать немного. Кстати, мы получили радиограмму, что наши флотские двухмоторные бомбардировщики "Бетти" и истребители "Зеро" базового базирования, которые недавно были переброшены на Северный Калимантан на аэродром в Кучинге, нанесли два массированных налета на восточную часть Явы. В Батавии они смогли уничтожить около пятидесяти вражеских самолетов и двенадцати судов противника. Из которых один корабль оказался эсминцем, а остальные были транспортами, тральщиками и прочей мелочью.

Эта новость меня порадовала. Теперь у противника на Яве практически не осталось никакой авиации. Данные нашей разведки были довольно точными, и мы знали численность авиации и войск противника на этом острове на момент нашего вторжения. Поэтому, я мог смело утверждать, что сейчас у врага не осталось никаких ВВС в этом районе. От слова совсем! Похоже они все свои самолеты стянули для обороны Явы. И тут то мы их и уничтожили. Ну может где-нибудь, на мелких взлетных полосах у голландцев и осталась пара-тройка уцелевших самолетов. Но основные силы ВВС голландской Ост-Индской компании мы помножили на ноль.

С наступлением утра наши патрульные самолеты взлетели, и я вздохнул свободнее. Движение в акватории небольшого узкого моря морально изматывало. Очень беспокоили вражеские подлодки, которые предположительно могли находиться в этом районе. Однако ночью они нам не встретились, как впрочем и днем. Яванское море как будто вымерло, и ни одного вражеского корабля мы так и не встретили. Похоже, что панические вопли с избиваемых Сурабаи и Батавии заставили все суда противника поспешно покинуть этот район. Ну и ладно! Нам же будет проще высаживать войска на Яве. Ведь именно это было нашей главной задачей в данный момент. Хотя, то что мы сумели уничтожить большую часть вражеских военных кораблей и всех самолетов, оборонявших Яву, очень грело мне душу.

К пяти часам вечера наше соединение вместе с транспортами вышло в конечную точку нашего путешествия. Перед высадкой наши палубные бомберы проштурмовали прибрежную полосу в зоне высадки. И вскоре, с транспортов начали высаживаться японские солдаты и морпехи. Зона высадки располагалась в центральной части Явы между маленькими городками Семаранг и Киребон. Почему мы высаживались именно тут? Сейчас объясню. По данным нашей разведки, Яву обороняло около сорока тысяч голландцев и три тысячи австралийцев. И все свои основные сухопутные силы западные союзники расположили в восточной и западной частях острова возле самых крупных яванских городов Батавии и Сурабаи. Центральная же часть Явы была практически без войск. Маленькие группы голландских ополченцев численностью от двадцати до пятидесяти человек, находившиеся в этом квадрате, не могли оказать нашим десантникам какого-либо серьезного сопротивления.

Так и произошло. По нашим высаживающимся войскам никто не стрелял. Увидев приближавшуюся японскую армаду, немногочисленные голландцы просто бросили свои позиции и дали деру в сторону Сурабаи и Батавии. От них генерал Тер Портен, командовавший обороной Явы и узнал о нашей высадке. Но не попытался хоть как-нибудь помешать нашей высадке. Хотя на мой взгляд, это было довольно глупо. Ведь именно при высадке десантные силы наиболее слабы и уязвимы. Но голландские войска и подчинявшиеся им австралийцы просто стояли на месте, даже не попытавшись двинуться к зоне нашей высадки. К закату мы успели высадить большую часть нашей пехоты и техники. Сухопутными силами нашего десанта командовал армейский генерал-лейтенант Хитоси Имамура. Он был не таким борзым как Ямасита. Видимо понимал, что в этой операции без наших кораблей и авиации он много не навоюет. Короче, с этим представителем японской армии мы поладили очень хорошо.

Всего мы высадили: две пехотных дивизии, две армейских морских бригады, один танковый полк и три полка морской пехоты. Кроме того, на нашей стороне было полное господство в воздухе и на море. Чтобы защитники Явы не сильно скучали, самолеты с наших авианосцев нанесли в течении дня несколько авиаударов по их позициям. При этом, наши "Зеро" смогли сбить возле Батавии еще три вражеских "Брюстера". Похоже это были последние, уцелевшие в первых налетах, вражеские самолеты на Яве. Больше голландцы здесь не летали. В течении ночи наши войска взяли под контроль всю центральную часть острова. К утру 16-я пехотная дивизия, усиленная двумя ротами танков и одной морской бригадой начала наступление в сторону Батавии. На Сурабаю наступала 48-я пехотная дивизия, одна рота танков, вторая морская бригада и один полк морской пехоты.

На исходе вторых суток единственный и последний раз в этой операции случился морской контакт с противником. Ночью вражеская субмарина, скорее всего голландская, попыталась приблизиться к зоне нашей высадки, но была засечена нашими эсминцами, охранявшими периметр зоны. После чего, обрадованные таким подарком, три японских эсминца устроили на нее настоящую загонную охоту. Сбросив на подлодку противника около сотни глубинных бомб, они ее смогли загнать на мелководье и уничтожить в конце концов. Я поздравил капитанов эсминцев с победой и заодно вставил им начальственный пистон за то, что так долго возились. Но похоже, что это не смогло омрачить радости от победы над вражеской субмариной. Капитаны эсминцев были на седьмом небе от счастья. Они уже успели заскучать и очень сильно переживали, что им в ходе этой десантной операции так и не придется вступить в бой. А тут враг сам к ним пришел в руки. Ну, а что до придирок начальства, так для того командиры и существуют, чтобы дрючить подчиненных. Думаю, что другие командиры надводных кораблей сейчас завидовали нашим героям со страшной силой. Они то в этом морском бою не участвовали. Ох уж эти японские военные моряки! Как дети, ей богу!

Я все же приучил генерала Имамуру, при малейшем сопротивлении со стороны противника, вызывать нашу палубную авиацию или огонь наших артиллерийских кораблей. Подвернувшись жестокому террору со стороны наших самолетов и обстрелам с моря, голландцы просто не могли оказывать какого-либо серьезного сопротивления нашим наземным силам. Морально они были не готовы к такому прессингу. За два дня наши сухопутные части вплотную приблизились к Батавии и Сурабае. И буквально через несколько часов после этого, защитники Явы капитулировали. Причем, Батавия, обороной которой командовал генерал Тер Портен, сдалась даже раньше, чем Сурабая где рулил гражданский генерал-губернатор Голландской Ост-Индии.

В плен сдались сорок две тысячи голландских солдат и ополченцев, и две с половиной тысячи австралийцев. Пленных никто не убивал. Я запретил это делать, и генерал-лейтенант Имамура меня поддержал в этом вопросе. Нельзя загонять противника в угол. Если он будет знать, что в плен его не возьмут, то будет драться до конца. А так хочет сдаться - пускай сдается. Хотя эти европейцы и остались живы, но их участи я совсем не завидовал. Я примерно представлял, что ждет их в японских лагерях для военнопленных. Конечно их нельзя было сравнить с теми же концлагерями фашистской Германии, но и курортом их назвать тоже нельзя. Кроме того, с моей подачи многочисленных пленных японцы стали использовать для различных тяжелых работ. Например, строительством железной работы в джунглях Бирмы под присмотром японской армии занимались военнопленные. Или вот завалы и руины Чунцина расчищали тоже военнопленные. Они так же строили укрепления на оккупированных Японией территориях. Короче говоря, белые колонизаторы отрабатывали свой долг перед народами Азии. Хотя, в той реальности японцы через пару лет сами пришли к тому, чтобы использовать труд пленных. Но я решил не ждать так долго и подтолкнул японских военных к очевидному решению проблемы. А то корми этих белокожих дармоедов и охраняй, а так пускай отрабатывают свое содержание на стройках Азии. Ох! Чую за эти мои идеи меня скоро западные еврочеловеки и прочие толерасты объявят военным преступником. Хотя они бы меня и так объявили бы исчадием ада в случае нашего проигрыша. Но на скамью подсудимых в самом гуманном европейском суде я попадать не планировал. Если вдруг я облажаюсь, и Япония проиграет, то нахрена тогда жить. Я то в плен точно не сдамся! Вот так вот товарищи. Совсем я тут ояпонился от такой тяжелой жизни. Уже и думать начинаю, как настоящий самурай, блин!