Тень полония
Шрифт:
– Ну, относительно.
Офицеры вышли из-за подорванного на мине бронетранспортера – и почти сразу же их радиометры начали между собой тревожную перекличку:
– Осторожнее!
– Понял, слышу…
Поравнявшись с отбитым у неприятеля грузовиком, капитан Литовченко по-хозяйски откинул обрывки брезентового полотнища:
– Вот, понимаешь, такие дела.
Уже светало, поэтому Виноградов без всяких проблем разглядел содержимое кузова.
Серебристый контейнер размером примерно полтора на два метра. Нечто вроде большого бочонка с полозьями, выкрашенными зеленой краской. Вместо
– Повреждения сильные?
– Сам же видишь… в пределах разумного, – пожал плечами капитан Литовченко.
– Не взорвется?
– Нет. Не должен. – Литовченко опустил брезентовый полог. – Слушай, а ты уверен, что они в самом деле собрались применить против нас эту дрянь?
– А для чего еще она могла понадобиться? Не атомную же электростанцию строить в горах…
Радиационный фон рядом с грузовиком действительно оказался близок к норме, однако у Виноградова не было ни малейшего желания искушать судьбу. Поэтому офицеры поторопились вернуться обратно, под прикрытие бронированного борта.
– Что там наши? Когда будут?
– Часа через три-четыре.
– Ладно, теперь-то уже чего… дождемся.
– Спокойной смены! Располагайся, я тут тебе огневую позицию оборудовал.
– Спасибо, капитан. – Виноградов присел на промасленный и простреленный, грязный бушлат, оказавшийся, очевидно, бесхозным после вчерашнего боя. Окончательно рассвело, однако холод прошедшей ночи еще не покинул истертые придорожные камни. – Отдыхай.
Здесь, в горах, не существовало линии горизонта, только серая муть облаков – иногда подползающая вплотную к дороге, иногда с неохотой крадущаяся от перевала куда-то вверх, по заляпанным редкой растительностью отвесным склонам. Впрочем, сами заснеженные вершины с дороги никому и никогда разглядеть не удавалось…
Время шло – и вместе с ним из-под колес бронетранспортера выползала короткая, бледная тень.
– Доброе утро!
– Привет.
Мимо Виноградова, почти в полный рост, прошли трое бойцов, сменившихся с поста. Потянуло откуда-то сигаретным дымком…
Майор тоже решил закурить, потянулся за пачкой – и в этот момент прямо сверху, со склона, ударил крупнокалиберный пулемет.
– Мамочка родная… – Судя по тому, как и, главное, откуда, велся огонь, можно было сделать два вывода.
Первый: ребят, оставленных на внешнем охранении, уже нет в живых.
Второй: действовали очень крепкие профессионалы. Потому что с бойцами из роты спецназа майор Виноградов работал не первый день и не раз убеждался: кому ни попадя убить себя втихаря они не позволят.
Передернув затвор, Виноградов принялся ощупывать взглядом нависающие с обеих сторон горы: очень медленно и очень осторожно, вслед за пламегасителем автомата. Жаль, что нет под рукою прибора ночного видения: в инфракрасных лучах все живое и теплое
обнаружило бы себя моментально. А так…По камням расплескалась еще одна очередь – скорее предупредительная, чем на поражение.
Снизу скупо и коротко отвечали.
– Свои, не стреляй!
– Давай сюда, быстро… – Узнав голос Литовченко, майор убрал палец со спускового крючка. – Привет, давно не виделись!
Вид у капитана, вернувшегося к бронетранспортеру, был скорее злой, чем испуганный:
– Вот дают, а? Кто же это еще, на нашу голову?
Перестрелка тем временем принимала все более оживленный характер.
– Эй, там, слушайте!
На дороге, за поворотом, шумно испортил воздух гранатомет. Значит, и там не все слава богу…
– Эй, послушайте! Вы окружены…
Стрельба как-то сама собой стихла, и, несмотря на рассыпчатое горное эхо, стало возможным разобрать отдельные слова и даже фразы:
– …вам предлагается ровно через шестьдесят секунд, оставив на месте оружие…
Несмотря на сильный кавказский акцент говорившего, суть ультиматума была вполне понятна.
– Ох, сейчас начнется!
– Посмотрим. – Виноградов покосился на циферблат своих часов. – Точно!
Народ наверху слов на ветер предпочитал не бросать – точно и одновременно, секунда в секунду, ожили оба крупнокалиберных пулемета, установленные на склоне. Особого урона это нанести не могло, но на психику действовало. Литовченко перекатился поближе к майору:
– Плотно кладут! Головы не поднять.
– Что, страшно?
– Бывало и хуже…
– Ну, это, положим, вряд ли, – вздохнул Виноградов и обернулся на шум: – Кого там еще несет?
– Товарищ майор! – На гранитное крошево, рядом с ним и с Литовченко, упал штатный радист разведгруппы, улыбчивый парень со шрамом над верхней губой. – Товарищ майор, а у нас командира убили…
Длинная очередь пробежала не более чем в полуметре от их укрытия, не причинив никакого вреда.
– Твою мать! – растерянно выругался Виноградов. – И чего теперь?
– Принимай командование, Володя… – обернулся Литовченко, – ты же у нас теперь вроде как старший по званию?
– Твою мать…
Надо было немедленно что-то решать и приказывать.
– Домой про нападение доложили?
– Так точно, товарищ майор!
– Ну, и что они там? Скоро? Или как?
– Обещали вертушки прислать до подхода колонны. Связь в горах неустойчивая, но…
– Понятное дело. Попробуй-ка соедини меня еще раз.
Относительное затишье опять нарушил голос, многократно усиленный мегафоном:
– Эй, немедленно складывайте оружие… Повторяю – немедленно! В случае отказа…
Умные, сволочи – больше и времени не дают, чтобы принять ультиматум.
Как-то даже невежливо получается…
В следующую секунду, вместо ожидаемого шквала пулеметных очередей, воздух над перевалом заполнился частым, негромким пощелкиванием.
– Ох, черт! – Виноградову будто ошпарило руку пониже локтя – первое же попадание выдрало из его комбинезона кусок ткани, оставив болезненный след на коже.
– Ты чего? – отозвался Литовченко.
– Порядок, ерунда…
– Снайперы! И не высунуться.
– Есть связь, товарищ майор! – доложил радист.