Тень прошлого

— Не ледяная, конечно, но холодная.

— Отлично! — заверил он ее и, запрокинув голову, осушил высокую пластмассовую посудину. Челис завороженно смотрела, как под его загорелой кожей движется кадык. Он уже опустил голову и протянул ей стакан, а она все не могла оторваться. Только заметив в его глазах озорной огонек, она смущенно отвела взгляд. — Ты обедала? — спросил он.

Она кивнула.

— Сырой арахис, яблоки и яйцо с солью. Он криво усмехнулся.

— То-то в тебе всего сорок килограммов! Может, поужинаешь?

— Да ты что! Я понимаю, что в деревне ужинают раньше, чем в городе, но ведь сейчас только начало третьего.

— Я хотел сказать, может, поужинаешь сегодня… со мной? Если тебя не будет шокировать урчание пустого желудка, то в часе мы сойдемся.

— О, Бенджамин, извини, — сказала она с нескрываемым сожалением. — Я уже обещала тете Стеффи ужинать у них. Она специально для меня готовит цыпленка и запекает яблоки в тесте. Курицу она уже наверняка поставила на огонь. — Она опустила ресницы и не заметила, как исказилось в этот момент его лицо. Однако, когда он заговорил, тон был нарочито небрежным:

— Нет проблем, солнышко. Просто подумай над моим предложением.

Не просьбой, отметила она, а предложением. Как будто он честь ей оказывает. Впрочем, кто знает, может, так оно и есть.

Она смотрела, как он неторопливо идет к своему серебристому пикапу, оставленному в тенистой рощице хурмы, и ей казалось, что нет походки грациозней.

Обернувшись, он небрежно отсалютовал ей и крикнул:

— Спасибо за прогулку, Челис! Привет родным.

Она подумала, как-то они ее встретят. «Боже праведный, совсем отощала девочка!» Вуайеризм какой-то!

Шум мотора давно затих, а она все стояла на том же месте, охваченная потоком чувств и неоформившихся мыслей. Потом она упрямо тряхнула головой и отогнала прочь досаду. Ей предстоит навестить родственников, и, в конце концов, кто такой для нее этот Бенджамин? Она его толком не знает. Даже продолжать поверхностное знакомство и то не имеет смысла, ведь она уедет через неделю с небольшим. Он довольно мил. Давно уже она не встречала мужчину, настолько привлекательного физически. Но воскрешать из-за этого давнее юношеское увлечение соседским фермером ей сейчас хотелось меньше всего на свете!

Глава 3

Челис провела очень приятный вечер с родственниками. Деревенская кухня Стеффи оказалась на высоте, а безыскусный уют их дома в Моксвиле был, по-видимому, лучшим лекарством от ее тревог. Но пока Леонард болтал что-то про налоги и про быка Шароле, который вырвался на свободу и был пойман только на площади перед зданием суда, ее мысли нет-нет да и сбивались на Бенджамина. Каким был бы их совместный ужин? Куда бы он ее повел?

В эту ночь она уснула, улыбаясь Бенджамину, которого вообразила растянувшимся на корме ялика. Она беспокойно ворочалась: ей снились королевские змеи, Джордж, тапочки с помпонами, юный Бенджамин, окруженный мокрыми после купания красотками в креслах-качалках. Вставать ей не хотелось, но день обещал быть жарким, и, хотя было только семь часов, в домике становилось душно. Она поняла, что все равно больше не заснет.

В последнее время Челис помногу спала, в этом отчасти проявлялся ее эскапизм, как сказал доктор Адельберг. Услугами этого психоаналитика она стала пользоваться после того, как заметила, что по любому пустяку ударяется в слезы. В конце концов болезнь вроде бы начала отступать.

Весь нескончаемо долгий день она провела за рыбной ловлей. Рыба клевать не хотела, но Челис упрямо бороздила озеро из конца в конец, и в итоге ей удалось вытащить одну рыбешку. Когда она сражалась с жаровней, пытаясь ее разжечь, на извилистой гравиевой дороге, ведущей через лес к поляне, где стоял домик, послышался шум мотора.

Выглянув наружу, она увидела, что Бенджамин высунулся из высокой кабины своего грузовика и приветственно машет ей.

— Всех переловила?

— Кого переловила? — раздраженно отозвалась она. — Ты как раз вовремя, помоги мне справиться с этой чертовой штукой.

Он сделал это с такой легкостью, что она устыдилась.

— Что ты собираешься жарить, бифштекс?

— Нет, не такое светское блюдо. — Она развернула четырехдюймового подлещика, которого поймала дядиной удочкой.

— Вижу, мне придется здорово поработать, если я захочу поесть. Неудивительно, что ты такая тощая. — Он окинул взглядом ее стройное тело. Маленькие бугорки ее спелой груди отчетливо вырисовывались под розовой тенниской, которую она сегодня надела к умопомрачительным гавайским шортам, найденным на гвоздике возле двери.

— Это называется «стройная», — сообщила она ему надменным тоном, приняв позу фотомодели, но глаза ее блестели от радости, что он снова здесь.

— Какая разница, — проворчал он, обхватывая ее за талию своими длинными натруженными руками. — Если бросить тебя за борт, даже круги не пойдут.

Она со смехом замолотила кулачками по его плечам, борясь со странным ощущением удушья, которое охватывало ее всякий раз, как он к ней прикасался.

— Помнится, ты всегда был кругленький, как и твои милашки, — сказала она, переводя дыхание. — Кстати, а что стало с той грудастой брюнеточкой, которая все время визжала: «Ой, Бенджи!»?

— Я женился на ней.

Челис безвольно уронила руки и со страдальческой гримасой умоляюще взглянула в глубокие карие глаза Бенджамина.

— О Боже, прости мне мой язык!

— Да брось. Теперь я хочу наловить себе ужин, а значит, сидеть сложа руки не придется. Кстати, мне сдается, что в это время дня не повредит и пропустить по маленькой, а?

Челис стерла цветочную пыльцу со стола во дворе и вынесла бумажные тарелки, салфетки и пластмассовые ножи. Она терпеть не могла пить вино из пластмассовых чашек, но ничего лучшего у нее сейчас не было. Когда пламя исчезло и пышущие жаром угли начали остывать, она спустилась к озеру, где Бенджамин удил рыбу нахлыстом, и увидела, что он уже вытащил трех окуней дюймов по двенадцать каждый.

— А жена не будет тебя ждать?

— Мы с Джин развелись несколько лет назад.

Взмахнув складным бамбуковым удилищем, он забросил мушку под нависшую над водой ветку и стал осторожно подергивать леску. Мгновенно вода на поверхности забурлила и началось сражение. Челис села на землю и стала восхищенно смотреть, с каким терпением и мастерством Бенджамин вываживает старого и сильного большеротого окуня. Иногда ей казалось, что тонкое, как прут, удилище вот-вот сломается под бешеным напором, но в конце концов Бенджамин сумел подхватить рыбину сачком и вытащил крючок из окостеневшей губы.

— Ты хорошо боролся, старина, и заслужил свободу. — Он швырнул окуня обратно в воду, и Челис в изумлении покачала головой.

— Столько хлопот — и ты его отпускаешь? Он отвязал леску и положил удилище на плечо.

— В рыбной ловле главное не результат, а процесс. Для меня удовольствие в том, чтобы перехитрить рыбу, предложив ей соблазнительную приманку в нужное время и в нужном месте. А после этого, — он пожал широкими плечами, — я всегда выбрасываю тех, кто мне не нужен… или не нравится. — Из-под густых бровей он бросил на нее загадочный взгляд, и Челис только усилием воли подавила ощущение, что они говорили не о рыбе.