Тень скандала

— Иисусе, все это слишком сложно, чтобы понять, — пробормотал он.

На лице Грейс промелькнула боль, быстро сменившаяся гневом.

— Значит, вы мне не верите, — произнесла она бесстрастным тоном.

— Я этого не утверждал, — возразил Рутвен.

— А по-моему, это очевидно! — резко бросила она.

— Просто… я не все понимаю.

— Тут нет ничего сложного, — отозвалась Грейс. — Либо вы доверяете человеку, либо нет. Без всяких гарантий.

Она была права. В ее мире все обстояло именно так.

Пока Рутвен пытался найти слова, чтобы объяснить свое поведение, Грейс заговорила более резко, чем он когда-либо слышал.

— Итак, позвольте подвести итог, — сказала она. — Полиция нашла отцовское оружие в моих вещах и сделала вывод, будто я вынашивала план преступления. И кто-то подделал письмо мистера Холдинга, чтобы у меня обозначился мотив для убийства.

— Грейс, я не говорил…

— Но если все это так, — перебила его она, повысив голос, — почему я не застрелила беднягу? Зачем возиться с ножом? И подсовывать под дверь записку? — В ее голосе послышались истерические нотки. — Хорошо, что я оставила папину саблю у его брата. Один Бог знает, в чем еще меня могли бы обвинить.

Рутвен схватил ее за локоть.

— Грейс, они нашли письмо среди ваших вещей, — сказал он.

Девушка замерла, вглядываясь в его лицо.

— О Боже. Это… невозможно.

— Нейпир сказал, что оно было спрятано в вашей шкатулке для писем, — сказал он. — Под фальшивым дном.

— Где-где? — прошептала она. — Какая чушь! Моя шкатулка отделана бархатом. Нижняя панель давным-давно отклеилась, но называть ее «фальшивым дном»?..

— Грейс, я…

Она подняла на него глаза, огромные и испуганные, как у дикого зверька, попавшего в ловушку.

— О Боже! — Девушка нервно сжала руки. — Кто-то действительно хочет, чтобы меня обвинили в этом убийстве. Кому-то нужно подставить меня…

Она попятилась, испуганно глядя на маркиза. Рутвен покачал головой.

— Успокойтесь, Грейс, — мягко сказал он. — Надо все тщательно обдумать.

— Вы уже подумали, — возразила она. — И я тоже. Теперь я вижу, как это выглядит. Вы не знаете меня. И не знаете, чему верить.

Рутвен протянул к ней руки.

— Грейс, мне кажется, что я знаю вас, — тихо произнес он.

— Вам кажется. Но вы сомневаетесь. — Она схватила поводья своей кобылы. — Я хотела бы вернуться. Пожалуйста, отвезите меня назад. Мне нужно собрать вещи.

Рутвен схватил ее за локоть и повернул к себе так резко, что лошадь отпрянула.

— Не валяйте дурака, Грейс. Я не просил вас уехать.

— Значит, вы тоже не отличаетесь умом, — прошептала она. — О, как я сожалею о том дне, когда решила вернуться в Англию! И о том дне, когда встретила вас.

— Грейс! — Он схватил ее за предплечья и притянул ближе. — Что вы несете?

— Я не была готова к встрече с таким человеком, как вы. — У нее вырвалось рыдание. — Я не верила, что могу… О, не знаю! Я всего лишь хочу вернуться к тете Абигайль. Прошу вас.

Он явно задел ее чувства. Он что-то значит для нее.

Впервые в жизни Рутвен понял, что ему придется сделать выбор, не полагаясь ни на что, кроме своего сердца. Ему придется довериться Грейс — слепо, без оглядки. Ибо даже сейчас, когда он держал ее достаточно близко, чтобы поцеловать, он не чувствовал ничего, кроме огромного желания ее защитить.

— Грейс! — Он крепче сжал ее руки. — Я доверяю вам. Я ни на секунду не помышлял, что вы могли причинить вред другому человеку. И если вы утверждаете, что Холдинг не разрывал помолвку, то, значит, так оно и было.

— Нет, — прошептала она. — Вы только хотите верить мне, а это не одно и то же.

Внезапно ему захотелось сжать ее в объятиях, опьянить ласками и показать, что он испытывает к ней, физически и духовно. И все-таки для него сейчас важнее было другое — чтобы Грейс поверила ему, поверила сердцем, а не умом, затуманенным испугом. Поэтому Рутвен притянул ее к себе и крепко обнял. На мгновение она напряглась, противясь, но в конечном итоге приникла к его плечу.

Он сдернул с головы девушки шляпку и прижался губами к ее макушке.

— Проклятие, Грейс, не говорите мне сейчас ничего, — сказал Рутвен, касаясь губами ее волос. — Хорошо? Я доверяю вам. И обязательно выясню, кто стоит за всем этим. Обещаю.

— Но вы… не можете остановить Нейпира. Это не в ваших силах.

Он пригладил выбившиеся пряди у нее на виске.

— Уже остановил, — отозвался он, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле. — Вам придется самой написать ему — только тогда он появится на нашем пороге. Иначе не осмелится.

«На нашем пороге…»

Да, теперь Грейс принадлежит ему. Она живет под его крышей и пользуется его покровительством — в том единственном смысле, который имеет значение для джентльмена. Будь она святой или грешницей, он поклялся защищать ее. И впервые в жизни Рутвен не задумывался о том, правильно ли поступает.

Повисло молчание, нарушаемое только птичьим щебетом и шорохом листьев, раскрашенных первыми осенними мазками.

— Грейс, прошу вас, успокойтесь. — Он приподнял ее подбородок пальцем.

— Спасибо, Рутвен. — Она подняла на него полные слез глаза. — Спасибо.

Он отпустил ее и отступил на шаг, помня свое обещание, данное ей. И себе.

— Пойдемте, пока я не забылся снова, — хрипло произнес маркиз, отвязав вожжи от ветки дерева. — Давайте прогуляемся, и вы расскажете мне все, что знаете, о каждом из обитателей Белгрейв-сквер.

Она одарила его трепетной улыбкой.

— Попробую.

Они неспешно двинулись через опушку, ведя в поводу лошадей.

— Начнем с дворецкого, — сказал Рутвен. — Разве не они всегда оказываются виновными?

Грейс рассмеялась.

— Только не бедный Трентон. Я обожаю его.

— Серьезно, Грейс, нужно составить список подозреваемых. Пусть Белкади проверит их и вытрясет все скелеты, которые прячутся в шкафу. Если понадобится, я сам поговорю с каждым.

— Но с какой целью? — спросила она. — Что они скажут вам, чего не сказали мистеру Нейпиру?

Очень много, подумал Рутвен. Он уже страшился этого.