Тень ускользающего счастья

– Ты не задумывался над тем, что это могла быть Лила?

– Она же девушка, у которой не хватит сил убить двоих людей, причем один из которых – крепкий молодой парень.

– То есть ты хочешь сказать, что у калеки, прикованного к инвалидной коляске больше шансов справиться с этой задачей? – гневно парировала Сония.

– Я не сказал, что Раджа сам лично сделал это, - завёлся Прем, теряя терпение. – Сония, не надо выгораживать Раджу. Как оказалось, он может быть слишком коварен, чтобы мы могли продолжать думать о нём, как о нашем друге.

Сония сникла с потухшим взглядом. Поняв, что таким гневным тоном обидел её, Прем взял её за подбородок и поднял голову девушки, чтобы иметь возможность посмотреть в её глаза.

– Прости, - он поцеловал её в щёку. – Я не хотел быть грубым. Так получилось.

– Ты ни в чём не виноват. Я всё понимаю. Но и ты пойми Раджу. Представь себя на его месте. Если бы ты хотел, но не мог остановить человека, увозящего девушку, которую ты любишь, ты бы продолжил считать его своим другом? Ты бы смог протянуть ему руку дружбы и не держать на него зла?

– Опять ты его защищаешь, - вздохнул Прем. – Я понимаю, что я поступил с ним подло, но как я мог поступить иначе, когда ты собиралась навсегда уйти от меня только лишь потому, что не могла больше скрывать правду о своём прошлом. Что я должен был сделать? Открыть тебе дверь и помочь донести чемодан до машины? Не говори глупостей! Я сделал то, что сделал бы любой любящий мужчина. И я ни о чём не жалею. А то, что мой поступок вызвал у Раджи ненависть по отношению ко мне, я понять могу, но я не понимаю другое – зачем было расправляться с Манну? Он-то ничего плохого Радже не сделал!

– Манну дружил с тобой и продолжил поддерживать тебя, несмотря ни на что, - озвучила очевидное Сония. – Только я не думаю, что Раджа способен был нанять кого-то, чтобы убить Манну. На самом деле по натуре он добрый и благородный человек. То, что он может пожертвовать своим счастьем ради ближнего, говорит о многом. Вспомни, ведь изначально Раджа даже не сказал, что мы с ним женаты, чтобы не помешать нашему с тобой счастью. И если бы ни эти проклятые документы, всё могло быть иначе!

Прем удивлённо изогнул бровь.

– Правильно ли я понял, что под словами «всё могло быть иначе», ты подразумеваешь то, что мы продолжили бы жить все вместе в одном доме, даже не догадываясь о том, что я женат на жене друга? Ох, Сония!

Она потупила взгляд. Что ни говори, а ей в том доме оставаться точно нельзя было. Только жаль, что из-за неё пострадал Прем.

– Я погубила твою жизнь, - еле слышно произнесла она, спрятав лицо в ладони. – Если бы не я, ты жил бы совершенно спокойно в своём доме со своими друзьями, поднимался по карьерной лестнице, и был бы счастлив.

– Да о чём ты говоришь? – возмутился парень, сгребая в охапку любимую. – Моя жизнь без тебя не имеет смысла. Я не жалею ни о чём. В моей судьбе самое большое счастье – это ты. Мне ничего не нужно, если нет тебя. И я сам выбрал тот путь, по которому сейчас иду. Так что тебе не в чем себя винить. Пока ты рядом – я счастливейший из смертных. Я люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, - Сония уткнулась в грудь мужа, отчего слова девушки прозвучали приглушённо.

Они оба понимали, что их любовь – подарок Богов, делающий их обоих невероятно счастливыми.

Тут он вспомнил о том, что купил Сонии сари и украшения. Конечно теперь, в свете последних событий, эти подарки были несколько неуместны, но они уже куплены и их надо было отдать той, кому они предназначались.

– Сония, пока я шёл к Манну, я зашёл в магазин и купил кое-что из одежды.

– Да, я заметила, - ответила Сония, так как не увидеть то, как преобразился Прем, было невозможно.

– Но я и тебе купил новую одежду, - улыбнулся парень.

Улыбка получилась вымученной и абсолютно невесёлой. Не так он представлял себе всё это. Еще утром он думал о том, как загорятся огнём глаза Сонии, когда она увидит обновки, но теперь покупки были не в радость ни ему, ни ей.

– Спасибо, - поблагодарила она, и, почувствовав, что должна проявить хоть какой-то интерес к подаркам мужа, спросила: - И где моя новая одежда?

Он кивнул на пакет, приютившийся на той самой циновке, которая была для них и постелью и столом. Девушка вытряхнула содержимое пакета прямо на циновку и всё же радужная искра удовольствия мелькнула на её лице.

– Ох, как же красиво, - протянула она, гладя на новое яркое сари, купленное на смену её выцветшей и полинялой одежде. – Ой, Прем, тут ещё серьги и браслеты! С ума сойти, какая прелесть! – Но она тут же сникла и спросила подавленным голосом: – И как я буду носить всю эту красоту здесь, где люди ходят в ветхих обносках? Это несколько неуместно, ты не находишь?

– Нет ничего плохого в том, что ты наденешь яркую одежду, - заверил её муж.

– Но мне неловко наряжаться тогда, когда мы узнали о гибели нашего друга, - отметила Сония, не решаясь примерить обновки.

Прем подумал, что Манну уже не воротишь, и цвет одежды никак не отразится на текущем положении вещей.

– Дело в том, что твою и свою одежду я купил ещё до того, как узнал о смерти Манну, - пояснил он. Но его слова не сильно изменили настроение девушки, и он добавил: - Я хотел просить Манну о помощи, вот и пошёл к нему.

Видя неприкрытую печаль Сонии из-за происшедшего, парень постарался держаться как можно более непринуждённо, чтобы не выдать того уныния, которое было у него на сердце. Хоть смерть Манну была для Према тяжёлым ударом, но он не желал, чтобы это хоть как-то отразилось на его намерениях покинуть трущобы.

– Ведь утром я предупредил своего хозяина, что больше не буду у него работать, и пошёл к Манну, чтобы он помог нам с документами. Я понял, что пришла пора покидать это тихое болотце, где мы копошимся, погребая наши жизни под бременем невзгод. Мы должны уехать отсюда. Мы должны. Я не хочу, чтобы ты молола муку на ручных жерновах, чтобы убирала в домах зажиточных людей и стирала их одежду. Ты не рабыня! Ты больше не будешь выполнять эту работу!

Слушая эту вдохновенную речь, Сония еле подавила стон отчаяния. На самом деле рассуждать было легко. Сложнее изменить что-либо. Как им вырваться отсюда, с учётом того, что Према разыскивают по подозрению в убийстве Манну и Каджел, инкриминируют ему хранение и сбыт наркотиков, и, как лёгкое дополнение к общей картине, обвиняют в похищении жены друга. Да с таким послужным списком из трущоб и носа нельзя высовывать, ни то, что делать документы и переезжать в другой район страны! В этот момент Сония осознала, что место, в котором она сейчас живёт, навечно станет её прибежищем. Эта мысль, видимо, отразилась на её лице, так как Прем произнёс: