Тень успеха

– Дай мне свой паспорт, – вдруг сказала Лаврова.

– Зачем?

– Нужно.

Какая нормальная женщина бы подчинилась? А я, пожав плечами, достала из сумки и протянула ей документ.

– Пожалуйста.

Она исподлобья взглянула на меня, ничего больше не сказала и ушла, осторожно притворив за собой дверь. В этот день она больше не пришла. В конце концов я даже стала беспокоиться и мысленно составлять заявление в милицию с объяснением, что паспорт выкрали у меня из сумочки в трамвае.

Но она появилась. На другой день после обеда. Зашла в комнату и скомандовала:

– Собирайся!

– Куда?

– На новое место жительства.

На мгновение у меня мелькнула сумасшедшая мысль, что она решила взять с собой нас с Мишкой, но взглянув на холодное отрешенное лицо, поняла: не для этого Марина Константиновна сюда приехала.

Я вынула из-под стула свою дорожную сумку и обвела взглядом комнату: с чего начинать сборы?

– Возьми только необходимое. Для ребенка. Ну и белье для себя.

Она отдавала мне короткие команды. Как служебной овчарке.

Я подчинялась, не переставая удивляться собственному послушанию. Эта женщина действовала на меня словно гипнотизёр. Подумалось даже, что протяни она мне нож и прикажи: ударь себя, – я послушаюсь, воткну нож себе прямо в сердце.

Такси остановилось у элитного дома в центре города, где, я знала, квартиры стоили очень дорого. По крайней мере мне не по карману. Да и никому из моей родни.

Лаврова, да что там, моя свекровь, взяла из багажника сумку и лишь кивнула мне на сверток с Мишкой. Мол, выноси.

И пошла вперед, только у самого подъезда придержав для меня с Мишкой на руках дверь. На лифте мы поднялись на четвертый этаж, и свекровь ключом открыла дверь.

Она сняла для нас жилье?

– Эта теперь твоя квартира, – сказала она, опуская на пол сумку и кивая на стол. – Вон документы на нее.

– А мебель?

– Я купила её с мебелью. Если не понравится, купишь себе другую.

Квартира была однокомнатная, но такая большая, что путём небольшого переоборудования из неё вполне можно было сделать двухкомнатную. Здесь стояла даже абсолютно новая детская кроватка с матрасиком, детским бельем – несколькими пакетами памперсов и кучей игрушек.

Когда же она всё это успела?

– Нравится?

– Нравится, – кивнула я.

– Тогда подпиши.

Лаврова положила на стол какую-то бумагу и, почувствовав, что я вдруг заколебалась, слегка подтолкнула меня к ней.

Невольно стряхнув с плеча её руку, я взяла листок и стала читать. Это было написанное от моего имени заявление, что я согласна на развод с Евгением Лавровым и никаких претензий к отцу ребёнка не имею.

Не подписывать? Но что это даст? Женя ко мне больше не вернётся. Никогда! Почувствовав, что в моей голове заметались мысли, похожие на панику, я всё же взяла себя в руки и твердо вывела на листке свою добрачную фамилию.

– Напиши в скобках – Лаврова.

Я написала.

Она громко вздохнула, как если бы до последнего времени не верила, что у неё это получится. Потом полезла в сумку и выложила на стол связку ключей.

– Три комплекта. Два замка. Есть цепочка. Закрывайся. Говорят, у вас разгул криминала.

В ее голосе как будто прозвучала забота. Правда, без капли доброты. Так в транспорте может сказать тебе о чём-нибудь нейтральном посторонняя женщина.

– Считай, что я выкупила у тебя своего сына. Мы с мужем прикинули и решили, что больше сотни тысяч долларов он не стоит. Да и то потому, что родился в нашей семье. А это – то, что осталось.

Лаврова выложила на стол две пачки долларов и несколько – рублями.

– Прощай. Ты сама виновата. Надо было меня слушать. Я знала, что этим кончится.

И пошла к двери. Уже взявшись за ручку, она повернулась ко мне:

– Ты, конечно, можешь послать меня к черту, но выслушай напоследок один совет: никогда не ходи по дому распустехой. Поднялась с постели – прими душ, нанеси легкий макияж и надень кокетливый домашний костюмчик. Можно не успеть позавтракать, но не успеть привести себя в порядок ты не должна!

С тем она ушла.

Я упала в кресло и уставилась перед собой. Мишка так и спал завернутый в одеяло, словно теперь наконец он попал туда, куда хотел, и отсыпался за весь свой прошлый недосып.

«Надо бы его перепеленать», – подумалось мне, но силы отчего-то покинули меня. Я так и продолжала сидеть, ничего не соображая, не умея вот так сразу дать оценку тому, что со мной произошло.

Значит, теперь у меня есть квартира?

И у меня есть деньги?

И у меня нет мужа?

Озаренная соответствующей мыслью, я вскочила и подбежала к столу. Открыла паспорт. В графе «Семейное положение» стояло теперь два черных штампа. Один – о регистрации брака, другой – о расторжении. Моя бывшая свекровь позаботилась обо всем.

Глава четвертая

Мишка приходит из своей комнаты и забирается ко мне на колени.

– Мама, ты почитаешь мне книжку?

– Вообще-то ты бы мог и сам почитать.

Сын научился складывать слоги ещё в пять лет, но не слишком любит читать любимую книжку в одиночестве в своей комнате.

Понимая, что таким образом он получает долгожданное общение с матерью, я беру книгу и начинаю читать наше с ним любимое стихотворение:

На пригорочке – берёзки.

Только-только рассвело.

Мы со станции в повозке

Едем к бабушке в село.

Не спеша бежит лошадка,

А колеса скрип да скрип.

И глядит на нас украдкой

Осторожный старый гриб… 1

Обычно нас с электрички встречает дедушка Миша. Понятно, почему они с внуком – тезки. Я очень люблю своих родителей. И Мишка тоже. Но он человек педантичный, потому обычно уточняет:

– Это мы едем на дедушкиной машине, а как будто на лошадке.

1

Здесь и далее – стихи Анатолия Мовшовича.

– У машины есть свои лошадиные силы, – соглашаюсь я.

Объяснять всё в подробностях мне не приходится, потому что любимый дедушка внуку уже всё объяснил насчет лошадиных сил в его моторе.

Немного почитав, я взглядываю на часы.

– Мишук, который час?

– Половина десятого, – вздыхает он не глядя, потому что украдкой давно уже посмотрел и с неудовольствием ждал, когда это замечу я.

– Мыться-бриться и спать! – командую я.

– Дедушка бреется! – снисходительно замечает Мишка. – А я ещё мальчик.