Тень в пламени

— Вы знаете хоть, как выглядит этот демон?

— Понятия не имею. Не осталось живых, чтобы рассказать об этом, поэтому мы видели только следы, что он оставил. Глубокие косые разрезы, как оставляют волк или леопард, но это не зверь. Тела не были съедены, только истерзаны.

— В Киммерии у нас есть много историй о людях, которые становятся волками в ночное время, — предположил Конан. Ярл фыркнул:

— Мы не киммерийцы. Но я вынужден признать, что ты можешь иметь свое мнение.

— Разумеется он. Демон. Но даже демоны боятся стали, — сказал Светч. — Конечно, сейчас у нас есть лишь три меча, вместо четырех, но киммериец стоит больше, чем любой из тех двух слизняков. — Он поднял свой меч и поцеловал лезвие. — И я сам стою двоих как он, так что демону лучше поскорее сдаться нам.

— Смешные вы, гандерланцы. Как те домашние обезьянки, которых продают в Заморе на каждом углу, — ухмыльнулся Конан.

Светч обнажил зубы. Ярл только покачал головой.

— Это не повод для смеха. То существо следило за нами несколько дней. Водило кругами. Оно следило и за тобой тоже, Конан. Как волк, преследующий свою жертву. Оно играет с нами. Насмехается, оставляя следы, или показывается ровно настолько, чтобы мы не прекращали погоню. Мы почти заблудились несколько раз здесь и только по милости богов не потеряли тропу.

Где-то в темноте ветка треснула под чьим-то весом. Все трое вскочили на ноги, мечи в руках, глаза всматриваются в темноту окружающую них. Звуки чьей-то тяжелой поступи донеслись до них через кустарник, и один раз Конан решил, что различил во тьме блеск чьих-то горящих глаз.

— Я голоден. Очень голоден, — голос был похож на скрип камня по стали. Он звучал на поляне, отовсюду и ниоткуда. — Очень голоден.

Затем ничего.

Тишина.

— Видите? — Ярл прошептал, не глядя на них. — Он наблюдает за нами. Слушает нас.

— Ты глупец, — Светч присел, взял ветку и сунул ее в огонь. Со своим импровизированным факелом в руке он направился в сторону, где последний раз был слышен голос. Конан последовал за ним, подняв меч.

Свет факела отбрасывал тени, когда они шли меж деревьев. Они ничего не увидели. Ничего, кроме других теней.

— Он ушел, — сказал Светч, опустив клинок.

Конан покачал головой, но ничего не ответил. Позади них Ярл вдруг закричал, когда нечто шлепнулось прямо посреди их лагеря. Светч и Конан обернулись, чтобы увидеть окровавленную голову Хрульфа, насмехающуюся над ними. Ярл указал на это и сказал:

— Он играет с нами!

— Я не помню, где мы оставили это, — пробормотал Светч. Конан вонзил меч в голову и отбросил ее обратно в темноту легким движением сильного запястья.

— Это бесполезно для нас. Пусть зверь забирает обратно, если он так голоден.

Прошло достаточно времени, прежде чем они успокоились, чтобы отправиться спать. Ярл сторожил первым, остальные погрузились в прерывистый сон. Тишина леса давила ему на нервы. Почему так тихо? Зачем они преследуют этого зверя? Перед ним вставали образы разорванной семьи, как было с его собственной. Он потерял свою жену тогда, несмотря на все ее пронзительные крики.

Демон убивал и раньше. Они не сказали об этом киммерийцу. Каждую луну новые тела. В основном путники. Запихнутые под корни деревьев или скрытые в оврагах. Существо скрывало свои убийства до той ночи два дня назад. Сельский дом был всего лишь в нескольких милях от деревни. Кто знал, что зверь станет достаточно смелым, чтобы прийти в деревню?

Как оказалось, это случилось достаточно скоро. Именно поэтому они решили охотиться на него. Ярл и его кузен Рольф, чей череп расколол Конан. По крайней мере, есть хоть кто-то, кто благодарен за все это. Светч был в тюрьме за убийство местного жителя, и ему и Хрульфу, его сокамернику, предложили за это дело свободу.

Хрульф был уже мертв. Они скоро все умрут. Если не остановятся. Покинут лес, прекратят охоту. Но из-за любви к своей семье, Ярл не сдавался. Пока не убьет зверя.

Завернувшись в плащ, взятый у одного из мужчин, которых он убил, Конан дышал ровно, но его зоркие глаза были насторожены и внимательны. Он нуждался в небольшом сне, и этого было достаточно, несмотря на дни тяжелого бегства.

Был ли это демон? Он видел подобные вещи в Заморе, так что не оставалось никаких сомнений в том, что они существуют. И даже если это было так, у него не было врожденного презрения к вере в магию и сверхъестественное, которое было у жителей юга. Сталь и огонь побеждали все, что бы это ни было. Так было всегда. Конан больше беспокоился о своих компаньонах.

Он все еще не доверял своим новым товарищам. Только в своих родных землях, как он знал, враги могут стать друзьями так легко. Не здесь, в этих цивилизованных местах. Мягкие южане таят странные обиды, и гандерландцы больше всего.

Одержимые страстным желанием, они нашли бы способ воткнуть нож ему в спину.

Конан наблюдал. И ждал.

Светч спал, беспечный, ослабивший бдительность. У него была еще более простая философия, чем у киммерийца. Спать, когда есть возможность. Биться, когда нужно. Это сложилось, когда он оказался заключенным в тюрьму. Запертый за убийство человека в честной борьбе. Такого никогда не случалось в горной стране. Жители равнин были не настолько щекотливы в этих вещах. Он должно был только что вышел оттуда. Житель холмов, как они говорят, но только не он.

Безопасность в численности.

После того, когда зверь будет мертв…

Ярл смотрел в огонь и вдруг вздрогнул, заметив краем глаза хрупкую фигуру, вышедшую спотыкаясь из темного леса, с бледной заляпанной кровью кожей, взъерошенными волосами и в пятнах засохшей грязи. Ярл поднялся на ноги, когда девушка упала по другую сторону пламени. Он знал, что должен разбудить остальных, но вместо этого присел рядом с ней, похлопывая ее по лицу, пытаясь привести в чувство. Он удивленно моргнул, когда узнал ее. Пропавшая девочка.

— Девочка? Девочка очнись! Скажи мне, как ты попала сюда!

— Кто-то нес меня. Оставил здесь, — она тихо застонала, схватив его руки, с трудом приподняв себя. Она выглядела избитой и изморенной голодом, ее ребра выступали из-под голой плоти. Кровь покрывала ее тело, и Ярл поморщился. Она не проживет долго. Не с таким количеством крови, что вытекло из нее. Он попытался успокоить ее, прижав к себе, пытаясь найти ее раны.

— Где тебе больно, девочка?

— Мне не больно, — прошептала она чуть слышно. — Я просто голодна. Очень голодна. — Она продолжала прижиматься к нему, приподнимаясь, вот ее губы коснулись уха Ярла. Он чувствовал, как она вся дрожит в его руках, и приготовился увидеть, как она умирает.

Но этого не произошло.

— Я весьма голодна, — ее голос изменился, стал грубым. Ее плоть затрепетала и лопнула, когда тонкие волосы цвета пшеницы проросли и нашли свой путь к свету, полностью покрыв ее извивающееся тело, и тогда она превратилась в нечто иное. Ярл закричал, когда ее худое лицо обернулось звериной мордой и вцепилось ему в шею, заглушив его крики жестоким рывком и громким треском шейных позвонков. Конан был на ногах в тот же момент, меч обнажен, носок сапога впился в ребра Светча, пробуждая его.