Тень. Принятие

Я по своей натуре существо неагрессивное. Терпеливое. Пока не переступят границу. И не дадут Ведьмы соврать, она почти её переступила.

— Последнее предупреждение, — класс содрогнулся от ледяного тона, даже троицу пробрало.

— Да хоть десятое, мусор, — улыбнулась она и зарядила Виолетте каблуком по голове, отчего та выплюнула сгусток крови и закашлялась.

Я, по крайней мере, пытался.

Дав волю бушующему гневу, медленно пошёл к ним. Их лица сменились с высокомерных до испуганных. На одних инстинктах они сделали шаг назад.

— Знаете, я всегда даю шанс. Всего один. Но вы его безбожно просрали, — улыбнулся, показывая миру заостренные зубы.

Кладу руку на лицо до ужаса напуганной красноволосой и впечатываю затылком в парту. Та натужно заскрипела но вытерпела, а девица потеряла сознание. Всего от одного удара. Даже не Познающий. Отброс.

Взглядом прохожусь по дрожащей Виолетте и замечаю струйку крови, стекающую со лба.

— Поднимайся, — говорю девушке, на что та медленно переводит на меня один единственный глаз, второй больше походил на затёкшее нечто.

Она на трясущихся ногах поднялась. Я отряхнул её от пыли и отдал портфель.

Слышу скрип двери, заходят остальные ученики, и, видя картину лежащей в крови красноволосой, монументами застывают на пороге.

— Дуй к лекарю, — обращаюсь к Виолетте.

Та послушалась, забрала портфель и пошла в лазарет.

— Прошу, присаживайтесь, — убираю давление и ученики, со страхом глядящие на меня, уселись за свои места. — Давайте так, я никого не буду трогать. Больше никого, — киваю в сторону красноволосой, медленно приходящей в сознание. Всё-таки Просветленный остаётся Просветленным и такая атака должна была лишь дезориентировать, но никак не вырубить, но я, видимо, переборщил. — Любой, кто лишь подумает причинить вред моей подруге, будет неделю валяться в лазарете. И если вы думаете, что я не узнаю...

Мой многообещающий взгляд не сулил ничего хорошего. Даже без продолжения было понятно, что с ними станет. Очень действенный приём. Люди сами додумают, что нужно, приписав худший из возможных вариантов. Прямая угроза очень плохой вариант. Я её произнёс, но вот только это запомниться лишь наполовину. Пауза займёт приоритетное место.

В класс зашёл преподаватель, серебряные глаза по искажениям вокруг определили в нём Пикового Познающего.

— Надеюсь, вы меня поняли, — доброжелательно улыбнулся.

— Молодой человек, что вы себе позволяете, — попытался что-то сказать мне учитель.

— Заткнись, — повернулся на него, отчего тот, как и все прежде, сделал шаг назад.

И это подействовало много лучше на учеников.

— Ч-что ты! — хотел уже воспротивиться он, но не ожидал, что я мгновенно появлюсь рядом, смотря на него немигающими черными овалами.

Он чуть упал назад, но стена помогла. Стена — красава! Твоя работа неоценима. Преподавателю несмотря на его ранг, лет было под сраку. А это значит, что он такой же отброс.

— Не смей открывать рот в моём присутствии, отброс, — выплюнул я и вышёл за дверь.

Ученики заметили, как учитель хотел возразить, но не смог вымолвить и слова. И это действительно напугало.

— Д-дети, д-давайте начнём н-наше занятие, — чуть подрагивая, сказал учитель и начал урок, не замечая, что его никто не слушает.

Когда-то прошлый Бейн выдвинул одну занимательную мысль.

Кинотеатр, куча зрителей смотрят за огромным экраном, огромным, как твоя жизнь. Ты звезда, ты рвёшь врагов, режешь их на мелкие кусочки, рвёшь их на части, но... все люди начинают кричать. Ведь это фильм ужасов, а ты в нём монстр, уничтожающий главного героя.

И я не против стать монстром в угоду своим целям. Пока есть прогресс, любые методы оправданы. Пока цель ясна, практически любые методы правильны. Не бывает одного пути, их множество, как звёзд на небосводе. Только ты решаешь, по какому пойдешь.

Мой путь был выбран. И я буду ему следовать, пока не добьюсь своего. Мой будущий противник лишь мелкий шажок на пути. Переступить и забыть, наплевав на его чувства.

Но не стоит переступать рамок. Иначе последствия будет невозможно остановить.

Черные глаза посмотрели в окно, наблюдая за горящим в небе светилом. Рука поднялась и сжала пальцы.

— Когда-нибудь и ты станешь лишь ступенькой к моему совершенству.

Глава 28 - Ты не посмеешь!

Побеждать — приятно, проигрывать — хуже не придумаешь. Логично? Естественно. Тогда почему я стою на коленях и смотрю на бессовестно ухмыляющуюся рожу, ничего не способный сделать? Выпячивающееся эго покарало меня? Не думаю, я действую в рамках своих сил и отношу себя так же по отношению к другим.

Я силён, этого не отнять, но мне было непозволительно относиться к другим пренебрежительно. Нельзя было поднимать руку на более слабых, если только те сами не нарвутся. Мне претила возможность возвышения за счёт других. Достигнутое мной — лишь мои заслуги. Тренировки до посинения, строгий режим, увеличение своего резерва из-за постоянных восьмичасовых медитаций. Одно радовало, учёба давалась легко, но я всё равно прикладывал все силы, чтобы стать первым.

И я заслуженно встал на первую позицию в России на втором году обучения. Было тяжело, невозможно тяжело, однако я преодолел всё. Тогда почему? Почему он смотрит на меня, как на грязь? Почему я не могу ничего ему противопоставить? Почему...он так силен?

*

*

*

На урок я опоздал, хотя второй раз вызывать меня к директору было неразумно. Наверное потому что я сказал, что он меня и задержал. Ладно, мелочи.

Крис впервые на моей памяти занял не последнюю, а предпоследнюю парту. Немыслимо. И рядом с ним не было никого. Ох, мой дружок-пирожок занял для меня место. Как это ми-и-ило.

Прошёл в класс под причитания учителя и сел рядом.

— Ты чё сел сюда? Не для тебя место занимал, — вскинул он бровь.

— А для кого же? Как вижу, весь класс в сборе. Просвети, — скопировал его жест.

— Мне было приятно сидеть с воздухом, он хотя бы не разговаривает, — выдохнул он.

— Ну прости уж, я не воздух, но тоже могу не разговаривать, — отвернулся от его.

— Во-во, давай, — показал он большой палец.

— А хер тебе, — усмехнулся и понял, что на сегодня я ничего не взял.

Абсолютно, я даже без портфеля пришёл. Да, месяц отсутствия дают знать. Хотя-я-я, что говорить, если он в Академии-то никогда не учился, в школе только, и то это была лет двадцать пять назад, считая скачок, конечно. Эх, мне всего двадцать один стукнуло бы.