Тень

– А если я не хочу создавать ячейку общества? – поинтересовался Славик.

– Тогда я прямо сейчас звоню папе и он приезжает сюда.

Вопрос исчерпан?

– Исчерпан, – согласился Славик.

Они опять поворковали на посторонние темы. Когда часы пробили четыре, мартышка спросила:

– Интересно, может быть, она ушла? Давай включим свет?

И, не дожидаясмь согласия, включила.

Славик вылез из кровати и стал посреди ковра. Дашина тень покорно висела на стене.

– Вот гадюка, – сказала мартышка, – она все равно не ушла.

Ах как жаль, что я не гадюка, – подумала Даша, – тогда бы ты у меня до утра не дожила.

– Забудь про нее, – предложил Славик.

– Ну уж нет, – сказала мартышка и отбросила одеяло, – если хочет смотреть, то пусть смотрит. Пускай поучится, как надо поступать настоящим женщинам.

Она заставила Славика поставить лампу на пол, так, чтобы Даше было все видно. Славик оказался удивительно послушным.

Утром мартышка со Славиком, обнявшись, вышли на улицу. У аптеки не спал одинокий фонарь. Даша лежала на мокром асфальте. Ночью был дождь. Было около шести – еще темно, но звезды начинали бледнеть.

– Давай закроем глаза и посчитаем до десяти, – предложила мартышка, – вдруг она уйдет? Пора бы.

– Давай, – согласился Славик.

Они закрыли глаза и стали считать. Потом они обернулись и вошли в дом. Даша Полсор исчезла.

– Мартышка, – сказал Славик и наклонившись, поцеловал ее в лоб.

– А ты орангутанг, – сказала мартышка с неожиданной злостью.

На следующий день пришла милиция. В этот раз оба милиционера были мужского пола. Они снова искали Дашу Полсор.

– У нас такие давно не водятся, – обьяснила мартышка. – а с фотографиями сходите сами знаете куда. Славик – мой жених, я бы никогда не позволила.

– Да, – согласился Славик.

Милиция походила по комнатам, натоптала грязи и ушла ни с чем. Потом приходили дашины папа и мама, оставив Занозу дома, и просили Славика вернуть им дочь. Папа даже выводил Славика в коридор и шепотом предлагал ему денег. Славик не отказывался, но ничего не обещал.

Суматоха продолжалась около месяца. Дашину фотографию повесили на стенде «Их разыскивает милиция». Фотография была из выпускного альбома; Даша Полсор стояла с гвоздиками и толстой книжкой в руке; она была симпатичная и плотная, как малосольный огурчик. Ровно подстриженная челка и ровные кучеряшки над ушами. Ее глаза были опущены из радостной скромности. «Вот я и большая», – было написано на обороте фотографии, – но об этом знали только мама, папа и Заноза.

Потом нахлынула весна, солнце, сессия, Дашу Полсор исключили. Заноза за одну весну вытянулась и похудела, начала носить короткую юбку и прогуливать уроки в непомерных количествах. Мама кормила ее рисовой кашей, опасаясь повторения истории. Но костлявая Заноза не собиралась становиться тенью. Доктор продолжал заходить по вечерам, пить чай, играть в нарды и давать ненужные советы. Дашина фотография, такая же, как на милицейском стенде, стояла теперь на столе, в бывшей ее комнате. Саму же комнату Заноза превратила в клуб любителей современной музыки; заклеила стены фотографиями групп, певцов и актеров с пистолетами и бицепсами.

Так Даша Полсор стала только воспоминанием о тени.

Мартышка вышла замуж за Славика, родила ребенка и развелась, потом отдала ребенка бабушке и завела любовника. Славик отрастил бороду и стал работать в ночном кафе. Ему выдали форму и он стал выглядеть очень внушительно. Стекло на стенде «Их разыскивает милиция» кто-то разбил камнем и каждый дождик поливал фотографию Даши. В конце концов фотография отклеилась и уплыла с дождевой водой. Из клуба любителей современной музыки фотография тоже исчезла неизвестно как и куда.

Два года спустя доктор шел по улице чужого города. Он не смог втиснуться в троллейбус и теперь молча страдал, волоча тяжелую сумку. Он смирился со своей участью.

Вдруг он услышал бегущие каблучки за спиной и кто-то радостно обнял его за плечи.

Он обернулся и увидел Дашу. Даша Полсор перекрасилась в темно-коричневую и отпустила волосы. Волосы слегка вились.

Она была в очень темных очках, дорогом перстне и золотых сережках, грам примерно на десять.

– Как дела? – спросил доктор, не прдумав лучшего вопроса.

– Вот я и большая, – ответила Даша Полсор и засмеялась, и стала в точности похожа на свою фотографию, сплывшую со стенда.

– А как живешь? – спросил доктор.

– Неплохо. Третьего дня вернулась из Австралии.

«Австралия» была для доктора таким же отвлеченным понятием, как «австралопитек», изучавшийся на втором курсе.

Таким же отвлеченным был оборот речи «третьего дня». В принципе, доктор знал, что некоторые людли так выражаются.

– А как же этот, Славик? – неуверенно спросил доктор, опасаясь быть невежливым.

– Который Славик?

– Ну, из-за которого?

– А, я давно забыла, – на ее лице не мелькнула даже тень воспоминания, – там же не было ничего. А как мои?

– Неплохо.

– Вот и хорошо. Ждите, как-нибудь заеду. Вам куда сейчас?

– На вокзал, – ответил доктор.

Даша обернулась, махнула рукой и красная машина послушно подкатила ближе.

– Довезешь до вокзала.

– А ты? – спросил доктор.

– А я пойду пешком. Я люблю ходить пешком, – ответила Даша Полсор и ушла, сразу же забыв о докторе.

Было начало лета. Было около девяти утра. Солнце светило спереди и сбоку, бросая отчетливыю тень на тротуар. Даша остановилась и тень остановилась тоже. Тень была мужской.

– Даша, – позвал доктор.

– Ау, что еще?

– Кто это?

Доктор показал на тень.

– Это? Так, один очкарик.

И она ушла, и тень поплелась за ней.