Тени из прошлого

– Димка? – смешалась Мила. – Да он только смеется над моими опасениями. Дурочка, говорит. Уверяет, что никто ему кроме меня не нужен.

– Ну вот! А ты, глупенькая, боялась! Это же самое главное! – ободряюще подытожила Даша, подняв бокал с вином. – Вот давай, и выпьем за верность наших мужиков!

– Нет, ты послушай, послушай. Это еще не все. Летом нас с Димкой перебросили на реставрацию Инженерного замка. Ну, ты знаешь.

–Угу, – кивнула головой Дашка с набитым ртом.

– Представь, этой профурсетки даже близко в списках не было! Я обрадовалась, что оторвались. Работаем себе спокойно, и вдруг через две недели – она тут как тут! Нет, как тебе это нравится? Без году неделя на реставрации, ничего в этом деле не смыслит, а ее на такой ответственный объект толкнули! Не иначе у нее лапа в управлении.

Мила залпом осушила стакан с вином.

– А сегодня вообще – отпад! Стоим с Димкой на остановке. Подходит мой автобус, я сажусь, а он остается: Витьку твоего ждет. И вдруг из окна вижу, как она выныривает откуда-то и прямиком к нему! Словно только и ждала, когда я уеду. Ну, хоть из автобуса выпрыгивай!..

– Да, это уже серьезно, – согласилась Дашка.

– Ну, а я тебе про что говорю? Я даже засомневалась, действительно ли они с Витькой в баню поехали? Потому и приехала к тебе.

– Это ты правильно сделала. Мужики они народ такой. Их надо все время держать под контролем. Доверяй, как говорится, но проверяй.

– Вот и я про то же. День устоит, два продержится, а на третий сломается. Молодая, интересная, свободная, да еще сама себя откровенно предлагает.

– Тем более, – поддержала Даша подругу, – что это сейчас модно – старых жен на молодых обменивать.

– Ну, – возразила Мила, – это богатенькие с жиру бесятся, а нашим-то с чего беситься?

– А кто его знает, с чего вообще мужики бесятся. Генетическая тяга к воспроизводству…

Выпили еще.

– Слушай, Мил, я вот что подумала: а может, они и правда втроем в баню отправились, да еще подружку прихватили для моего Витьки? – засомневалась уже и Дашка. – Что делать-то, Мил?

– Не знаю, подруга. Потому к тебе и приехала.

– Так, ладно, – встряхнулась Даша, – хватит кисляка мочить. Для начала позвоню-ка я Витьке.

Телефон никто не брал.

– Странно, – задумалась Дашка. – Молчит. А ну-ка ты позвони Димке.

Димкин телефон тоже безмолвствовал.

Выпили, горестно помолчали.

– Значит так, подруга, – решительно заявила Дашка. – Объявляется боевая тревога! Чтобы отбить интерес к противнику, надо что делать?

– Что? – спросила Мила.

– Привлечь интерес к себе. Во-первых: никакого уныния и растерянности, во-вторых: ежедневная боевая раскраска, в-третьих: полностью меняем имидж. По себе знаю, действует безотказно…

–Да я ей все глазенки наглые выцарапаю! – не слушая подругу, гневно выпалила Мила.

– Ни в коем случае! – возразила Даша.

– Это еще почему?! – возмутилась Мила. – Она будет вешаться на моего мужика, а я буду бездействовать?

– Этим ты только подорвешь свой авторитет у Димки.

– Зато деморализую противника. – Решительно заявила Мила.

Тут разом зазвонили оба телефона. Звонили мужья. Оказывается, они были в парной, а туда, как известно, с телефонами не ходят. Но узнать, с кем мужики были в парной, так и не удалось.

– Мам, ваше время истекло. Можно пойти погулять? – не вовремя явился Лешка.

– Еще полчаса подаришь?

– Пятнадцать минут. Время пошло.

– Ладно, исчезни. Слушай, Мил, а вообще мне эта ситуация, ой как не нравится. Надо принимать какие-то радикальные меры.

– Согласна. Меры, это само собой, но очень хочется глаза ей выцарапать.

– Выбрось это из головы. И вообще: никаких выяснений и скандалов. Делай вид, что ничего не происходит. Кстати, кто такая эта девица? Может, я в Управлении что-нибудь узнаю про нее, или удастся как-то перевести ее на другой объект. У меня вообще-то неплохие отношения с кадровичкой.

Дашка в свое время тоже заканчивала Репинку. Там же, будучи студентами, они все четверо подружились, а потом и переженились. Но в лихие девяностые она не стала уповать на удачу свободного художника, а окончила курсы бухгалтеров и устроилась в Управление культуры. Скоренько обросла связями, полезными знакомствами. Помогла устроиться и Миле с Димкой. Только Витька отказался: он к тому времени работал художником-декоратором в Александринском театре, подрабатывал иллюстратором по разным издательствам и журналам, и был вполне доволен своим положением.

– Валерия Краснова.

– Опаньки! Ну, тебе повезло, подруга! Наслышана я про эту Валерию. Это же племянница самого управляющего. Тут скорее тебя куда-нибудь переместят, чтобы не путалась под ногами. Н-да, это даже серьезнее, чем ты думаешь.

– Ну и ладно, выцарапаю ей глазенки и со спокойной душой уволюсь.

– Мила! Как можно? Ведь ты же интеллигентная женщина!

– Я в первую очередь женщина, а все остальное – потом. И мужика своего я так просто не отдам!

* * *

Ночью за бочками с машинным маслом, Люська окотилась. Родились четыре котенка. Все здоровые, голодные, горластые. Они жадно накинулись на ноющие от приливающего молока титьки, мочаля их своими беззубыми, горячими ртами. Деловито приведя себя и котят в порядок, на куске ветоши Люська нежилась от затихающей боли, от сладкого сопения чавкающих и толкающихся теплых комочков. Ей стало так сладко от материнского счастья, что она задремала, истомленная болью и любовью, скрутившись клубком вокруг своих деток…

Часа через два молоко закончилось, а котята продолжали тянуть и тянуть опустошенные соски, вытягивая из нее душу. Чтобы молоко прибыло, надо было поесть и попить. Люська выбралась из своего убежища и пошла к цеховому сторожу Володьке, зная, что тот обязательно покормит ее. Бывало, что он отдавал ей свой последний кусок колбасы. Она могла бы и перетерпеть, но против материнского инстинкта не попрешь. Когда есть молоко, тогда и котята сытые. А когда они сытые, они молчат. А когда молчат, значит в безопасности, и есть надежда, что их не найдут и не утопят.