Тени Лавуара
Шрифт:
«Укради» — хотелось попросить ей, но вместо этого…
— Не поеду, — вдруг, совершенно серьезно произнесла она, высвобождаясь из его объятий. — Не место мне там.
Улыбнувшись, мужчина только вновь перехватил ее руку, чтобы поцеловать.
— Значит будем воровать, — тихо рассмеялся он, но все же не стал настаивать.
Только во взгляде появился веселый огонек. Как бы там ни было, отступать он не собирался. Разве что взять небольшой перерыв, усыпить бдительность.
Но женщина совершенно не разделяла его веселья. Одернув руку, она отступила назад, сложив руки за спиной.
—
С каким удовольствием женщина уехала бы с принцем, забыла обо всем и просто жила. Но дурная слава бежала впереди нее, после того позора, что лег на ее семью, клеймо дочери предателя прочно закрепилось за ней. Даже несмотря на то, что вина с ее семьи была снята. Да и лекарское дело положительно оценили не все, все больше ведьмой, да проклятой звали. Нет, не мог принц привести во дворец такую женщину, а если и мог, то только, как игрушку диковинную. А после, наигрался бы, да отослал.
Эдмон снова улыбнулся и склонил голову. Нет, так просто оставлять ее он не собирался. Что-то мешало ему просто забыть ее. Будто заноза, она впилась в его душу, но говорить он ничего не стал.
— Мы еще встретимся, — отозвался он и все же взял баночку с мазью, чтобы выйти из комнаты.
Только в двери он глубоко вздохнул, на мгновение замерев.
— Кажется пришла пора задуматься о наследниках, — негромко пробормотал он, прежде чем перекатиться с пятки на носок и направился прочь по коридору.
Проводив его взглядом, Мерседес опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Она поступила правильно, но отчего же тогда на душе было так плохо.
Глава 7. Новая жизнь
И пока в одной половине замка зарождались нежные чувства, во второй зарождалось раздражение.
Узнав о том, что ее муж пленен по обвинению в покушении на Аделара, да еще и застали его за попыткой надругаться над молодой герцогиней, Элеонор едва не завопила от ярости. Это чувство распирало, требовало выхода. В первое мгновение она даже решила броситься к Аделару, но вовремя вспомнила его строгое лицо и невольно вздрогнула.
Нет, это было слишком опасно. А вот сорваться на его женушке…
Ведь она, она же во всем была виновата!
Мысль у нее не разошлась с делом и уже скоро она буквально ворвалась в покои Инги. Девушка только успела переодеться и как раз повязала на шее белый легкий платок, чтобы скрыть следы пальцев перфектума северной перфектории. После пережитого она едва смогла взять себя в руки и внезапно распахнутая дверь не укрепила ее в спокойствии. Впрочем, внешне она никак этого не продемонстрировала, только чуть приподняла бровь.
— Ты, ты во всем виновата! Сперва совратила Моего Аделара, теперь это!.. Сама ведь небось на шею вешалась! — ядовито прошипела Эллеонор, все больше распаляясь.
И вид этой бледной моли с пустыми голубыми глазами ее все больше раздражал, заставлял дрожать от ярости, разражаться все более яростными оскорблениями. Она-то всяко все стерпит, а даже если побежит к Аделару жаловаться… И что? Всегда можно будет красиво пожать плечами
и пренебрежительно бросить что-то о том, какое ничтожество он предпочел ей.Но Инга не собиралась никуда бежать и никому жаловаться.
Не прекращающая браниться Элеонор и заметить не успела, как хрупкая изящная фигурка Инги выросла прямо перед ней, вынуждая отшатнуться назад, в коридор.
— Успокойтесь! Понимаю, вы горюете из-за супруга, позор которого падает и на вас. О, понимаю и мне не хочется, чтобы однажды вы дошли до края и свели счеты с жизнью, ведь яд найти так просто. Написать предсмертную записку вам, конечно, будет тяжеловато, пишете вы мало, почерк у вас элементарный и нечеткий, но вы ведь любите выплескивать горе, без нее никак… Я вас понимаю и сочувствую. Не делайте глупостей, которые могут привести к вашей смерти.
От неожиданности, Эллеонор несколько раз раскрыла и закрыла рот, изумленно глядя на девушку. Одетая в изящное темное бархатное платье, расшитое серебряной нитью по лифу, Инга была хороша и неожиданно… Опасна. В ясном голубом взгляде больше не читался покой и смертной тоска, за которой она так часто скрывала все. Нет, это была угроза. Угроза человека, готового действовать.
Мир менял всех. Либо ты будешь хищником и будешь жить, либо станешь овцой и станешь чьей-то добычей. С мечом носиться и лупить врагов бочками, Инга, конечно не могла, но раз ей здесь жить, значит нужно было обезопасить себя от подобных нападок. Пусть даже несколько жестоко.
И готовность сделать этот шаг так ясно читалась во взгляде девушки, что Элеонор резко отшатнулась, вскрикнула и просто споткнулась, скатившись по лестнице, рядом с которой и располагалась комната девушки.
Приподняв бровь, Инга неспешно приблизилась к перилам.
— Ах, какая досада, вы живы?
Со стороны первого этажа раздался тихий стон и шорох. Помятая и растрепанная, но существенно присмеревшая, Элеонор довольно бойко заковыляла прочь.
— Какая жалость, — едва слышно пробормотала Инга, поморщив носик.
Может это было не совсем в ее характере, но видит святой Ньютон — довели. Если в этом мире нужно быть такой — значит станет.
— Инга! — властный голос Аделара прогремел, словно гром, среди ясного неба. — Тебе необходим отдых, разве нет?
В какой момент мужчина оказался позади блондинки, с какого момента видел все произошедшее — не ясно. Но, судя по мрачному и недовольному выражению лица, видел он более, чем достаточно.
На миг прикрыв глаза, девушка глубоко вздохнула и все же оглянулась на него.
— Я отдыхала, пока меня не назвали шлюхой… Раз пять кряду. Простите, я только учусь защищаться от подобного, выходит не очень… Изящно, — вздохнула она.
Жалела ли она о том, что сделала? Не очень. Не стоило, пожалуй, угрожать так, но по-другому Элеонор бы не ушла, она уже готова была вцепиться ей в волосы… От мысли, что такую картину застал бы перфектум девушка даже плечами передернула и все же развернулась к комнате.
Лицо мужчины перекосило, словно он съел целый лимон.
— Тогда учись вести себя так, как положено девушке твоего статуса, — опасно прищурился он и первый вошел в ее покои.