Тени предательства

Пот катится градом, сердце бешено колотится. Марк Валерий с задыхающимся криком вырвался из мучительного сна. Кровь и огонь. Всегда одно и то же. Огонь и кровь. Он скинул с себя промокшее одеяло, рециркулируемый воздух Освобождения оставил на его пересохших губах тонкий слой соли. Валерий закашлялся и протер глаза, когда увидел, как в тенях его комнаты продолжают кружиться вороны. Отдаленное эхо тех отчаянных криков все еще отражалось от голых металлических стен, словно насмехаясь над ним.

Дрожа, Валерий слез с кровати и побрел к душевой кабинке. Он потянул медную цепь, и на него хлынула едва теплая вода, смывая усталость. Он быстро обтерся жесткой мочалкой и втер воду в кучерявые каштановые волосы. Как и большинство вещей на Освобождении, вода подавалась дозированными порциями. После того, как положенная ему доза длительностью в сорок пять секунд окончилась, Валерия посетила мысль воспользоваться и второй дневной частью, но он тут же откинул идею. После целого дня в удушливом воздухе искусственной обители Освобождения дневной душ был жизненно необходим, чтобы смыть с себя накопившуюся за день грязь. Без него он попросту не сможет заснуть.

Хотя в последние дни Валерий почти не спал. Каждую ночь вот уже на протяжении семи ночей его мучил один и тот же кошмар. Кровь и огонь, огонь и кровь, и стая воронов, которые кричат от боли.

Все еще терзаясь тревожными мыслями, Валерий провел рукой по узкому подбородку, ощутив под пальцами щетину. Он взял глубокую кружку и наполнил ее израсходованной водой из душевой кабинки, после чего поставил на полку под небольшим зеркальцем, прикрепленном к стене. Валерий посмотрел на покрасневшие глаза и морщины на моложавом лице. Оно совсем не походило на лицо человека, которому не так давно исполнилось тридцать лет. За последние семь дней он постарел сильнее, чем за четырнадцать лет сражений – сначала против орков на Тэрионе, а затем в составе великой армии Императора вместе с космическими десантниками из легиона Гвардии Ворона. Куда лучше ему спалось на десантном корабле, стремительно несущемся на планету, которая отказалась от просвещения; он проводил ночи в зловонных топях с большим уютом, чем в последнее время в собственной кровати.

Валерий наточил бритву и осторожно провел ею по щекам, успокаиваясь от знакомых движений. Особое внимание он уделил усам, аккуратно подровняв их над верней губой. Марк Валерий очень гордился растительностью на лице, свидетельством высокого положения на Тэрионе, а также звания префекта Имперской Армии, как любым другим знаком различия.

После утреннего моциона Валерий позвал своего пажа, Пелона. Юноша пришел вместе с формой своего повелителя. Пелон помог Валерию одеться, слаженный танец между повелителем и его слугой. Паж пригладил шелковую рубашку и закрепил золотые галуны на плечах префекта. Пелон осмелился нарушить обычное молчание.

– Вы кажетесь уставшим, мой повелитель. Сны еще беспокоят вас?

– Что ты знаешь о моих снах? – ответил Валерий.

– Только то, что вы шептали и кричали во сне, мой повелитель, - сказал Пелон. Он протянул Валерию брюки до колен, и когда офицер шагнул в них, завязал их на толстую черную шнуровку.

Префект кратко пересказал слуге свой кошмар, обрадовавшись тому, что может сбросить с себя тяжесть ужасных видений.

– В зависимости от варповских течений лорд Коракс и его легион должны были прибыть на Исстван семь дней назад, - тихо закончил Валерий. – Разве может быть простым совпадением, что мои сны начались тогда же?

Денщик ничего не ответил, когда Валерий сел на край кровати и вытянул ноги. Пелон натянул на префекта традиционные тэрионские сапоги для верховой езды.

– Возможно, это сообщение, мой повелитель, - произнес Пелон. – В некоторых древних историях говорится, что во время снов мы можем видеть предзнаменования.

– Суеверия, - ответил Валерий, хотя его словами недоставало уверенности. – Сообщение от кого? Как оно могло попасть в мои сны?

Пелон пожал плечами, когда Валерий поднялся. Имперский офицер вытянул руки, чтобы его денщик смог намотать на пояс перевязь и закинуть ее через левое плечо, после чего остаток повис вдоль правой ноги.

– Лорд Коракс не просто человек. Кто знает, на что он способен, мой повелитель, - сказал Пелон.

Валерий призадумался, пока заправлял пояс и вкладывал меч в вычурные ножны на левом бедре. Он молчал, пока Пелон помогал ему набросить черный полуплащ, отороченный алым виарминовым мехом, и закрепить на правом плече префекта.

– Я хотел отправиться с легионом, - признался Валерий. – Перед отбытием я говорил с лордом Кораксом.

– И что он сказал, мой повелитель?

– Он сказал, что это дело легионов. Ужасные времена, Пелон. Я едва могу поверить в происходящее. Частичка меня еще надеется, что все это неправда. Примарх стал отступником и отринул свой долг перед Императором? Я скорее поверю в то, что гравитации не существует.

– Я видел упорство в глазах примарха. Они пылали тем, чего раньше я не видел. Восстание Магистра Войны порочит всех легионес астартес. Лорд Коракс поклялся передо мной, что космические десантники разберутся с ним без чужой помощи. Затем он положил руку мне на плечо и сказал: «если ты мне понадобишься, то услышишь мой зов». Что бы это могло значить?

– Даже не догадываюсь, мой повелитель, - сказал Пелон, хотя было ясно, что он как-то сопоставил слова примарха со сном. Валерий промолчал.

Ему не было нужды смотреться в зеркало. Префект знал, что выглядит безупречно. Он с Пелоном проводил этот танец тысячу раз, будь то в палатке на дождливой равнине, пока над головами грохотала артиллерия, в тесной каюте армейского корабля, несущегося по варпу, или на Тэрионе, в семейном имении, куда через окна доносился земной, но такой успокаивающий запах с гроксовых полей.

Когда-то ритуал успокаивал Валерия. Не важно, что происходило, что подкидывала ему жизнь, он каждый раз возрождался, заново создавался как офицер Императора. Сегодня, как и последние семь дней, церемония казалась бессмысленной. Она не принесла успокоения, не сейчас, когда на границе слуха звучали крики воронов, а за глазами мерцало пламя. Вся красочность традиций Тэриона и величие Имперской Армии не могли разогнать его страхов. Его роль, его долг лишь усиливали тревогу Валерия. Некий импульс в самой его сущности подсказывал префекту, что во вселенной что-то не так, и что ему, как офицеру Императора, следовало действовать.

Валерий вместе с Пелоном направился в извилистые туннели старых шахт. В темных закоулках лабиринта смотреть было не на что, стены покрыли пласталью, чтобы скрыть следы лазерных киек и буров. Миллионы трудились и умирали, подпитывая алчность немногих, но после них ничего не осталось. Ликея больше не было. Валерий знал об этом только по старым историям о тирании и рабстве, которые ему рассказывали легионеры Гвардии Ворона – те, кто были здесь рабами и присоединились к легиону после прибытия Императора.