Тени Прерии. Свои среди чужих

– Да нет, я и так по глазам вижу, серьезная барышня, хоть и красивая. А вот что там не так, говори уж.

– Да список этот, или они сюда шлют одну из лучших, а сам понимаешь это тогда не просто так, или остальные агенты у них вообще монстры какие-то.

– Да уж, вроде не так и много денег, а уже сколько бед. Прям себя царем тем сказочным чувствуешь. Спасибо тебе Федор, ежли чего еще узнаешь, говори обязательно.

– С детьми всегда проблемы, и чем больше дети… Бывайте, пойду я.

Оставшись вдвоем, друзья некоторое время молчали, пока хозяин не выдержал.

– Договаривай уж, так понимаю, что при всех не все сказал?

– Да, Золото действительно старое, а вот алмазы… алмазы, похоже только что из шурфа. Ну как не передумал?

Кирилл некоторое время смотрел на собственные кулаки, потом неспеша их разжал и отрицательно мотнул головой.

– Нет.

– Ну и ладно. Даже золото хоть и труда большого требует, но счастье с этого фарта мало кому бывает, а уж камешки – чистый фарт. Не надо нам чтобы эта публика по окрестностям шастала, да и из местных мало кто перед желанием разом в князи выскочить устоит. Много плохого с таких вещей случается... Ну, бывай друг, даст бог – все сладится.

И друзья обнялись как перед долгим расставанием.

______________

Яга прилетела, как и сказано – на следующий день и правда согласилась и «подбросить» и принять у себя, полностью отказавшись от оплаты. Действительно – непонятная она, одно дело помочь тому, у кого ни гроша нет, а другое – тому, у кого деньги есть, выходит что оставляешь человека себе обязанным и вынужденным расплатиться, но неизвестно когда и неизвестно чем.

Впрочем, вся эта философия, как и переживания по сборам и прощаниям прошли как сквозь пелену. И только когда по траве побежали волны поднятые винтом взлетающего коптера, а домишки, такие знакомые и родные, провалились вниз и сменились морем леса, Инга позволила себе вспомнить все эти сумасшедшие пять дней. Дней, когда она прикоснулась к настоящему чуду, и самые щемящие мгновения последнего из них.

***

Прощались они на окраине леса, на обычном месте, но в этот раз сердце неожиданно сдавило пониманием что – ВСЕ. Больше она своих друзей, скорее всего, не увидит. Уж очень нежно прижимались они напоследок. Осталось только зажать сердце в кулак и спросить напрямую:

– Вы уходите?

Две мордашки и без того не веселые погрустнели еще больше а ушки свесились. Кисуня махнула лапкой в сторону садящегося солнца и развела лапками – дескать, это люди постоянно сидят на одном месте, а другим приходится проводить все время в путешествиях, такова уж жизнь…

– Но ведь мы еще встретимся?

В ответ Ингу развернули лицом к околице и показали лапкой на дом, а потом – на юг, после чего две лапки опять указали на садящееся солнце и разошлись в стороны, стараясь обнять весь мир, но в итоге – обняли человечку. Два носика ткнулись в шею, а потом в волосы, прощаясь и стараясь запомнить навсегда.

Ну что ж, они правы – пути сегодня расходятся, а мир он ведь хоть и очень большой, но еще и очень тесный – свидятся, если будет на то воля судьбы.

___________________

А тем временем, за шесть сотен километров, Седой принимал доклад о результатах выполнения учебного задания по установлению контакта третьего уровня. Точнее – гладил, по голове и вздрагивающим спинкам расстроенных близнецов, которые в конце повествования сказав «она улетела!» уткнулись ему в подмышки.

«Вот не думал, что принимать зачет – это так мокро», - мелькнула непрошенная мысль. Оставалось только дать им выплакаться, после чего усадив на колени и облизав вымокшие мордашки сказать:

– Поздравляю вас даже не с выполнением задачи, а с пониманием самой сути нашей работы. Горжусь ребятки, ведь и взрослым это понимание приходит далеко не с первого раза.

– Оно ведь как - сначала думаешь только о деле, как лучше и красивей выполнить задачу, не воспринимая свой «контакт» как живую душу. Это просто игра, как с хомячком – можно поиграть, а можно и придавить, или дать поиграть еще кому-нибудь.

– А вот в конце, в конце понимаешь, что расстаешься с другом или даже с врагом, но этот человек, которого может, уже никогда больше и не увидишь, забрал с собой приличный кусок твоей души и теперь в этом месте зияет пустота.
– Седой ободряюще лизнул носики, да прижал к себе покрепче их хозяев.

– А вот пережить это позволяет только понимание того, что с ним произошло то же самое и частица его души – теперь навсегда с тобой, а значит – ты не одинок. С нами, ребята, навсегда остаются те, кому мы подарили часть себя.

_____________

Блиц* «вслепую»

(* Блиц – шахматная партия с жестким лимитом времени, обычно ограничение на длительность составляет от одной минуты до трех)

– Не верю! – Корь, на правах старшей в паре, загоняла Коржика до вываленного языка. Все отрабатывает до идеала первую стадию «группового контакта». Под маскировочной накидкой уже жарко как в печке, но снова слышится:

– Ой не верю, ой халтура…

Мордочка местного эндемика, под которого стандартно маскируются все работающие на этой планете группы, приобретает странное зверско-обиженное выражение.

– Ну что тебе еще? – малыш, а выбрали Коржика на это увлекательное дело именно из-за маленького размера, как самого близкого по габаритам к крупной фури, похоже готов взвыть благим матом.

– Хвост как палка висит. Х-а-л-т-у-р-а! Ну, ты б им хоть время от времени шевелил!

«Фурь» стоявшая напротив невесть откуда взявшегося театрального критика, плюхается на пятую точку (голограмма не зная куда деть «хвост раздора» сначала засунула его до половины в бугорок сзади, а потом и вовсе перестала отрисовывать «в виду конфликта приоритетов») роняет челюсть и выпучивает глаза, полностью теряя сходство со своим прототипом.

– Чем это я им шевелить буду? У меня ж нету… - ошарашено хлопая глазами, говорит Коржик.

– Это мне нечем, ты мог бы и потренироваться! – Сорвала на напарнике плохое настроение Корь. Хотела добавить еще чего-нибудь едкого да осеклась – настолько беспомощным и по-детски обиженным взглядом на нее посмотрели.

«Блин, обидела ребятёнка» - оставалось только прижать к себе этого кучерявого ежика, гладить по голове и слушать, как недовольное сопение сменяется довольным, - «и ведь теперь не объяснишь ему, что просто была мысль приспособить под управление хвостом язык. В прочем…» - Корь представила, как это будет выглядеть, если Коржик от волнение попытается облизать нос и едва сдержала смех.

Но все же довела ситуацию до сведения напарника. После чего оба надрывали животики от хохота, несмотря на то, что драная утром шкура болела невыносимо.

А трепка сегодня была получена знатная. Хотя трепка – ерунда, не первая и не последняя, а вот того что утром считай, произошел самый натуральный бунт… Вот это рядовым событием точно не было. Впрочем, и тут тоже видимо для кого как.

Начиналось все совершенно спокойно – Корь и Кнопка, как глава группы прикрытия, набрасывали комплексный план. Но вот что-то взяло, да не заладилось. Как говорится - «слово за слово…» и саркастическая улыбка превращается в оскал, а между пальцами натягивая перепонки, выходят в «рабочее» положение когти.