Тени Рагнарека

– Я всю жизнь не то, чтобы завидовала Корнелии, когда завидуют, это все-таки негативное чувство, а я ею искренне восхищаюсь, но все равно, почему у кого-то должно быть все, а у других… Корнелия не просто красивая и популярная, понимаешь. Она… смелая, решительная, целеустремленная, знающая себе цену и в то же время невероятно самоотверженная. Хотя теперь, конечно, с моей стороны некрасиво говорить, что ее жизнь намного лучше моей. Я и не о жизни. Я о ней самой, понимаешь? Она была бы гораздо лучшей королевой чем я. Собственно, она могла бы быть НАСТОЯЩЕЙ правительницей, а не просто живым символом Души Мира. Своей завистью я делаю хуже только себе же. Вот и у нас так получилось… Знаешь, когда мы были… ну, не совсем маленькими, лет по семь-восемь, кажется, ей подарили праздничное платье. Совершенно потрясающее: зеленое платье с золотым шитьем, там был узор каких-то листьев. Все так восхищались. Но праздничные наряды никто не носит каждый день, а маленькие девочки растут чуточку быстрее, чем в жизни случаются праздники, вот и получилось, что Корнелия выросла из этого платья, успев его надеть всего пару раз. Я в детстве была очень маленькой, выглядела куда младше сверстниц, мне это платье было как раз. Корнелия категорически против была дарить мне “ношеную” вещь, но я была в ужасе от того, что такое замечательное платье она просто отправит в помойку, поэтому я ее убедила… Чтобы самой очень скоро убедиться, что платье-то именно на Корнелии было ПОТРЯСАЮЩИМ. Не то, чтобы оно мне не подошло… Но все равно, оно на мне выглядело именно тем, чем и было: донашиваемой вещью с чужого плеча. Надо БЫТЬ Корнелией, чтобы… а, не важно! В школе я была тенью Нели, праздничное платье за ней донашивала, а теперь еще и мечту с чужого плеча себе собралась присвоить. Это было даже не столько подло по отношению к ней, сколько унизительно. Хотя бы на мечту я имею право свою собственную?! Правда, как выяснилось, я еще хуже Корнелии сама представляла, чего, собственно, хочу! – неожиданно тихо добавила она тогда.

Разз был тихим восприимчивым и вообще очень походил на саму Элион. Наверное, в той же степени, что Калеб и Корнелия были схожи между собой по характерам. Казалось бы – что может быть лучше единства душ…

Надо сказать, с тех пор, как Элион взяла в привычку коротать все свободное время в яблоневом саду около Змеиного грота, Разз очень вежливо даже не пытался о себе напоминать. При королеве он исполнял роль не то секретаря, не то даже какого-то духовника, кажется, и не заметив «отставки» на романтическом фронте. Калеб, разумеется, такого не умел. Да и не для того он выкладывался на сто десять процентов, жертвуя всем ради королевства, чтобы теперь все полетело оборотню под хвост из-за податливой психики наивной влюбчивой девчонки, судящей о людях не по их делам, а по смазливым физиономиям и умении болтать красивости! В принципе, сообразив уже, что на этом поле ему не переиграть, Калеб больше из отчаяния выбросил последний козырь, вскользь заметив, что у Корнели мечту красть, безусловно, некрасиво, а как насчет Оруби? Недостойная попытка тут же была справедливо наказана по полной программе:

– Тебе известно, что такое монопсония? – совершенно неожиданно спросила Элион.

– Я в экономике не слишком – это к Галгейте, – слегка дезориентированный столь резкой сменой разговора пробормотал военный советник.

Еще во времена жизни у князя “неправильный” Шептун старался узнать о мире все, что только мог: пытался он и в экономике разобраться. Вот только подвернувшейся книгой на эту тему в библиотеке Фобоса непонятным образом оказался написанный одним землянином “Капитал” - книга произвела на Калеба значительное впечатление, но исключительно социальным своим посылом.

– Монополия – это рынок одного продавца, когда кто-то один предлагает определенный товар и больше его купить негде. А монопсония – рынок одного покупателя, когда товар производится в расчете на конкретного заказчика, и больше его никому не продашь. Так вот мечты – товар монопсонический. По индивидуальным, так сказать, запросам. То, что с одной точки зрения мечта, с другой – вовсе нет, ну понимаешь… Поэтому украсть чужую мечту – это даже не подло. Это бессмысленно, поскольку для другого человека это будет совсем уже не мечта.

– А Змей, стало быть – явление универсальное. На массового потребителя!

– Я не знаю, почему все именно так… В Седрике столько зачастую противоречивых черт, что каждый видит его не так, как все остальные. Ну, знаешь, как у Оскара Уальда «Искусство – это зеркало, отражающее того, кто в него смотрит»… Такое явление у стеклышек и зеркал в калейдоскопе: каждый раз они складываются в новый, совершенно уникальный узор.

– Стало быть, ты готова поступиться чувствами девушки, которая тебе, конечно, не лучшая подруга, но вполне хорошая знакомая. Разве ты не собиралась быть честной, добродетельной, самоотверженной и все такое?

– Да нет. Это про рыцарей… А правящий класс просто берет, что хочет.

Сумасшедший дом! Но чувствуется, что ни говори, влияние… Наверное, если бы у Калеба была хоть малейшая надежда… но бывший Шептун превосходно понимал, что и военным советником-то ему оставаться недолго, какой смысл сокрушаться о том, что в любом случае невозможно. Что бы ни задумал на этот раз князь, использовать в очередной афере себя Калеб ни за что не позволит. Но Оруби… Оруби все же способна сыграть определенную роль. Быть может, получится еще все исправить.

– Ваше Величество, я только хотел сказать…

– Потом, Калеб! – отвлекшись все-таки от обустройства и попыток расспросить неожиданную гостью, юная королева наконец удостоила Советника взглядом. – Я совершенно уверена, что эта девушка – с Земли, надо будет связаться со Стражницами и уточнить…

– Элион! Девушка здесь и сейчас в безопасности, никакой срочной необходимости!..

– Ее же наверняка кто-нибудь ищет! Люди с ума сходят, а ты со своими глупостями!

– С глупостями? Я? – слегка опешил парень.

– Угу! Надо отправиться на Землю и…

Договорить, однако, девушка не успела. Небо над столицей неожиданно – гораздо быстрее, чем обычно бывает перед грозой – потемнело, несколько резких порывов ветра хлестнули городок, склонив к земле молодые деревья и сбросив солому и листья с крыш домиков, в серебристый замок, несколькими ледяными стрелами тонких башенок венчающий Северный холм, ударила перечеркнувшая небо ослепительная молния, несколько секунд все дружно бросившиеся к окнам наблюдали зеленоватое марево защитной сферы замка – и все затихло. Небо очистилось.

– Уже никто. Никуда. Не идет, – слегка ехидно заметил Калеб.

Элион перевела затаенное дыхание, какое-то время рассматривая замок своего драгоценного родственничка, словно в ожидании, что оттуда волной хлынут полчища демонов. Потом пришла к выводу, что разузнать, что же Фобосу на сей раз взбрело в голову, можно только одним способом – пойти и самой спросить у него, о чем она тут же и сообщила. Возражать было бессмысленно – только королева имела возможность вообще войти в замок и не быть – в лучшем случае – выдворенной взашей.

– Разз, позаботься о нашей гостье. А ты, – девушка ткнула пальцем в Калеба. – отправишься на Землю и все разузнаешь.

– Но Ваше Величество, я хотел Вам сообщить…

– Позже, Калеб!

«Ну все, С МЕНЯ ХВАТИТ!»

========== Вилл ==========

– Вилл, это тебя, – мистер Коллинз вежливо поскребся в комнату падчерицы. Интеллигентного историка, в свое время явно засидевшегося под матушкиным крылом в очень культурном семействе, первое время немного шокировали принятые в семействе Вандом традиции влетать всюду, едва не сломав дверь и изъясняться на повышенных тонах, но, по крайней мере, он больше не вздрагивал, услышав из кабинета жены пространный «набор непереводимого диалекта», а из комнаты приемной дочки – вопли и грохот мебели, понимая в таких случаях, что у старшей Вандом опять завис компьютер, а младшая что-то просто не может найти в своей «берлоге». – К телефону.

Просто запустить в Вилл беспроводной трубкой, как это обычно делала Сьюзан, Дин не догадался, пришлось подниматься с «компьютерного» стула-вертушки, куда она зачем-то забралась с ногами (тут же откликнувшимися на попытку выпрямиться сотней мелких щекочущих кожу изнутри иголочек) и протягиваться за телефоном.

– Молодой человек по имени Доминик, – на всякий случай уточнил историк.

– Спасибо, Дин! – интересно, почему, даже когда ничего не ждешь, иногда чувствуешь разочарование. Может, действительно согласиться пойти на выпускной с новеньким? Подумав, Вилл отогнала эту мысль. Одно дело, когда человек просто симпатичен сам по себе, и совсем другое – идти с ним куда-то как с «запасным вариантом». Некрасиво.