Тени Реальности

Выходим из подъезда и я оглядываюсь по сторонам, теребя подбородок. Мне ведь здесь…

…работать. В этом Аморелло.

– Знаешь, раньше мне нравилось в этом захолустье. Очень удобно.

– А сейчас? Веди меня к своей забегаловке. Фаст-фуд? – Скривил я недовольную физиономию, оценивая обстановку.

Широкая пыльная улица. Двух- и трехэтажные дома и домишки. В основном – домишки. Видимо, самая окраина. Степь, это видно сразу. Жарко и палит солнце. Жухлая трава на глиноземе или как там эти почвы называются? Как в Крыму короче. Все какое-то коричнево-серое. Вроде и ярко, но тускло. У зданий ближе к концу улицы, у перекрестка, начинаются аккуратные бледные заборчики, крашенные невнятной краской. Захолустье – оно и в Америке захолустье.

– Нет, не фаст-фуд. Вполне приличное место, даже удивительное для этого города… если бы не то, что его основал мой дядя.

– И ты еще будешь ставить это мне в счет? Еду на халяву? – Я искренне удивился. – Или ты типичная американка, платящая даже за отбивную сделанную на праздник тебе же твоей матерью? – Не удержался мой едкий язык.

Кристабелла развернулась, и ее кулак мгновенно оказался около моей скулы. Я моргнул. Она опустила руку.

– Не говори так. Моя кровь не такая старая как ты, но все же я древнее всей этой страны.

– Ты? – Заинтересованно протянул я, потирая резко зачесавшуюся скулу. – И сколько тебе лет?

– Я моложе тебя, естественно. И даже мой род. Но… – Она жестко взглянула мне в глаза. – Мы тоже родственники. Хотя и мой род – младший и дальний.

– Какие знания… элэх-эхэ. – Четко проговорил я.

– Ну да. Для меня это не секрет. И у меня есть чем расплатиться с тобой…

Мои пальцы выхватили из кармана «лаки страйк» и я прикурил, заставляя мысли ворочаться под палящим солнцем. Мне в голову лезли мысли одна не лучше другой, а уровень паранойи начал плавно повышаться, вызывая столь знакомое тянущее ощущение в животе.

– Ты знаешь, кто я? – Резко затягиваясь сигаретой, спросил я чуть дрожащим голосом.

– Тебе описать формулу призыва? Ты ее сам знаешь… – С наслаждением выговорила эта женщина, которую я уже хотел убить прямо сейчас.

– Я говорю про мое, скажем так, основное имя. – Сдерживая приливы своей ярости и страха, процедил я, пытаясь понять: если знает, то зачем я ей нужен? Если же нет, то все гораздо легче.

– Нет. – Качнула она головой. – Я знаю лишь какого ты рода. И еще немного. Кое до чего догадываюсь. Не бойся, ничего сокровенного о тебе я не знаю и вызвала не для того, чтобы тебя подставить. А только сделать свои дела с твоей помощью.

Я тяжело вздохнул:

– Возвращаясь к еде. Где тут эта забегаловка? И там все обсудим по делу, хорошо?

– Ладно, пошли.

Мы снова поползли по дороге погруженные в молчание. Я пытался сообразить, что происходит и нет ли в этом какой-то серьезной подковырки. Так, впрочем, я делаю всегда. Особенно когда никакого двойного дна нет. Но стоит только расслабиться и…

Быстро докуриваю сигарету и швыряю бычок в сторону щелчком большого пальца. Достаю следующую и снова закуриваю:

– И, кстати, где здесь можно достать курево?

– Возьмешь в забегаловке, как ты соизволил ее назвать.

– Спасибо… А сейчас помолчи если что, ладно?

Из кармана джинсов я достаю мобильник и пальцы автоматически набирают заученный номер. Идут длинные гудки. Я часто затягиваюсь, отправляя дым в легкие. Это лично для меня полезно. Сворачиваем на перекрестке направо. Наконец гудки сменяются вопросом: «Алло?».

– Привет, любимая. Времени у меня мало. Я в командировке. Да, именно в такой. Знала? Чувствовала… Понятно. Я в Америке сейчас. В каком-то там Аморелло. И денег только на один разговор. Поговорить можем довольно долго. Ты же знаешь, что он не сразу отрубает даже с гигантским долгом…

Я покосился на внешне безучастную Кристабеллу.

– Солнышко… Все будет в порядке. А ты мне в этом поможешь, угу? Достала? Хорошо… Тогда стандартно, ладно… Риск, вероятности, противник… Подспудные угрозы… – Поправив на носу очки, я быстро оглядываюсь. Улица почти безлюдна. Только редкие люди копошатся за оградками своих домов, и кто-то едет на велосипеде. Кроме нас с Кристабеллой, естественно. И никакой угрозы пока не ощущается.

– Основная угроза? Охх-рр-х… Прямой или перевернутый? Есть и подспудные, да? – Задерживаю взгляд на Кристабелле. – Мужчина или женщина? Мужчина… Двое? Странно получается… А по факту?

Услышав ответ, я взрываюсь хохотом и чуть не роняю наполовину скуренную сигарету.

– Спасибо, дорогая моя… Теперь со мной все точно будет в порядке. Только меня Иерофант напрягает. Надеюсь, это не… Что-то чисто физическое? Хорошо, надеюсь. Больше ничего выжать не можешь? Да, прямо сейчас? А потом мы уже не свяжемся до возвращения, наверное. Ну, и этого хватит. Хотя основная угроза мне не нравится. Не твой расклад! Сама угроза… Ладно, солнышко… Я люблю тебя! Давай, пока. Начну работать. Раньше сядешь – раньше выйдешь… Я люблю тебя… Скучаю. Пока…

Я с сожалением отправил мобильник в карман джинсов, поначалу не заметив, что бычок уже обжигает мне пальцы. С коротким чертыханьем выкидываю его и одновременно откидываю от себя резкий позыв оказаться дома и с женой прямо сейчас. С таким настроем лучше ничего не делать.

Короткие взгляды по сторонам. Уловить насмешливый что ли взгляд Кристабеллы искоса и я уже зол и полон сил побыстрее здесь со всем расквитаться и даже получить от этого удовольствие.

– Поговорил с супругой?

– Да. – Отвечаю коротко.

– А мы уже почти пришли. – Она указала рукой за поворот, и мы сворачиваем за угол.

Я улыбнулся и достал еще одну сигарету из пачки.

– Там ведь можно курить?

– Если там можно купить твое любимое курево, то и курить там, наверное, тоже можно, не находишь?

– Вы таки из Одессы? – Ухмыляюсь.

– Что ты имеешь ввиду? – Подняла бровь моя спутница.

– Русское народное выражение. – Качаю я головой. – Про тех, кто отвечает вопросом на вопрос. И про евреев. – В упор смотрю на нее.

– Мы уже очень давно французы, а не евреи. – Улыбается Кристабелла.

– Но все равно элэх-эхэ. Не так ли?

– Что верно, то верно… – С непонятным выражением смотрит на меня девушка.

Заходим через туго пружинящую дверь под яркой вывеской в неярко освещенный зал в полуподвальном помещении. Окна нетипично для Америки узкие, с затемненными стеклами. Стены нарочито кирпичные и побеленные. Столы дубовые, сразу видно. На многих лак уже давно стерся. Барная стойка, за которой сидит грузный мужик в белом фартуке. Идеально чистом фартуке. Практически – накрахмаленном. Людей там больше никого. И только два столика заняты – за ними сидят какие-то невнятные личности. Я мгновенно оценил заведение, и оно мне понравилось.