Тени солнечного города

– Как давно последний раз вас посещал подсудимый? – спросила судья, наблюдая за движениями руки профессора.

– Это было тридцатаго апреля. Обычно за ним закреплен определенный день – пятое число каждого месяца, но из-за майских праздников я попросил его прийти тридцатого числа.

– Значит, пятого июня подсудимый должен был вас посетить?

– Да, но на последний плановый прием он не пришел. Я, по правде говоря, обеспокоился. Обычно Андрей очень обязателен, – сказал профессор и оторвал вторую пуговицу от своего пиджака. Судья болезненно сморщилась, будто доктор оторвал себе палец, а не пуговицу, и передала слово обвинению:

– Скажите, профессор… Как мы уже выяснили, вы до последнего момента продолжали лечение подсудимого Громова. В чем состояло это лечение? – спросил обвинитель, но доктор не отвечал, он сосредоточенно смотрел на оторванную пуговицу и явно не слышал заданный ему вопрос. – В чем состояло лечение подсудимого?! – громко повторил свой вопрос прокурор.

Доктор вздрогнул, сунул пуговицу в карман, подпрыгнул несколько раз на месте, ухватился за следующую пуговицу и после непродолжительной паузы ответил:

– Я оказывал ему психиатрическую помощь: наблюдал за его состоянием, беседовал с пациентом и осуществлял амбулаторную терапию, то есть корректировал дозу предписанного ему лекарства.

– Какое лекарство было вами предписано подсудимому?

– Фенектил, это нейролептик психотропного ряда, препарат оказывает успокаивающее действие на нервную систему.

– Какая доза лекарства была вами назначена подсудимому?

– Субституционная доза составляет сто пятьдесят миллиграммов в сутки.

– Экспертиза анализа крови подсудимого показала, что указанная вами доза была значительно сокращена. Отсюда следует вывод, что подсудимый самовольно снизил дозировку предписанного вами лекарства. А теперь ответьте мне, доктор, правда ли то, что самовольное снижение дозы ведет к рецидиву заболевания?

– Возможность такая не исключена, – расплывчато ответил профессор.

– Вы предупреждаете своих пациентов о возможных последствиях, которые могут произойти, если самовольно снизить дозу?

– Да, конечно!

– И какие же это последствия?

– Все зависит от пациента и его диагноза, – уходил от ответа доктор.

– Возьмем конкретный случай: ваш пациент Громов снизил указанную вами дозировку лекарства. К чему, по-вашему, это могло бы привести?

– Возражаю, ваша честь, обвинение заставляет свидетеля строить предположения, – высказал протест Арестов. – Доктор не наблюдал своего пациента в тот момент.

– Протест принимается, – согласилась судья с доводами защиты. – Переформулируйте свой вопрос, – обратилась она к обвинителю.

– Хорошо, – покладисто согласился прокурор и обратился к свидетелю: – Расскажите суду, уважаемый профессор, о случае в вашем реабилитационном центре. Вспомните вашего пациента Шевчука, у него ведь был тот же диагноз, что и у подсудимого Громова, и вы наблюдали его сразу после…

– Протестую, ваша честь, мы рассматриваем дело конкретного человека, никакой Шевчук к делу не имеет никакого отношения, – в ужасе заявил Арестов.

– Имеет, ваша честь, и самое непосредственное, – возразил обвинитель. – Позвольте продолжить, и все сразу станет понятно. Я пытаюсь доказать, что самовольный отказ от лекарства и снижение его дозировки приводит к самым плачевным последствиям.

– Протест защиты откланяется, – вынесла свой вердикт судья. – Расскажите суду, что произошло с вашим пациентом Шевчуком?

– Шевчук находился на лечении в центре несколько месяцев. Он самовольно отказался от лекарства, и это вызвало взрыв агрессии. Находясь в этом состоянии, он убил свою жену, которая приехала его навестить. Но хочу уточнить…

– Вы хотите сказать, что в этом случае самовольное снижение дозы привело к непоправимой трагедии, к убийству близкого человека?

– Не снижение, а полный отказ, – уточнил доктор. – К тому же жена приехала, чтобы…

– Спасибо, у обвинения больше нет вопросов, – торопливо закончил прокурор и сел на место.

– Для чего же приехала жена Шевчука? – задал вопрос Арестов, когда ему передали слово.

– Она привезла заявление о разводе, – улыбнулся доктор. – Сами понимаете, такие известия – всегда психологическая травма, ну, и полный отказ от лекарства.

– Скажите, доктор, мы тут долго и нудно выясняли, что происходит, когда дозировку лекарства снижают, и пришли к выводу, что это может вызвать приступ немотивированной агрессии. А что же происходит, если дозировку лекарства превысить, скажем так, в четыре раза?

– Глубокий сон, голубчик, вам гарантирован, – ответил профессор и оторвал третью по счету пуговицу на пиджаке.

– К чему вы клоните, адвокат? – гневно сделала замечание судья. – Мы, насколько я понимаю, собрались здесь не для того, чтобы вы увеличивали свои познания в области медицины. Не вижу связи между рассматриваемым делом и последним вопросом.

– Простите, ваша честь, я увлекся. Прошу вызвать для дачи показаний Самарину Анну Владимировну повторно – это имеет важное значение для моего подзащитного.

Судья, поколебавшись, дала согласие. Арестов бесил ее все больше и больше, но теперь она понимала, ради чего все это было задумано. У нее и самой уже были сомнения по этому поводу: изначальные показания Анны были неубедительны и немного расплывчивы. Что-то было не так, и если сейчас адвокату удастся это выявить, можно будет считать, что Арестов выиграл полдела. Судья внимательно посмотрела на девушку. Анна во время судебного заседания сидела в зале и наблюдала за происходящим. Судебная практика допускает подобное: свидетель после дачи показаний остается в зале, так как возможность повторного допроса не исключается.

– Из ваших показаний мы поняли, что сам момент задержания подсудимого Громова вы не видели. Так ли это? – осторожно спросил Аркадий, заглядывая девушке в глаза.

– Нет, – прошептала Анна. – То есть я хотела сказать – да. Самого момента задержания я не видела, я только слышала шум борьбы.

– И вы сделали вывод, что подсудимый оказал сильное сопротивление сотрудникам милиции при задержании?

– Да, абсолютно верно, – подтвердила Анна. – Но я была в таком состоянии… Вы понимаете, мне было плохо… Очень плохо. Я ведь нашла ее, мою сестру, и она… – Анна задрожала, слезы потекли у нее из глаз, но она не старалась их смахнуть с лица, они текли по ее щекам и падали на легкий шифоновый шарфик, которым она повязала свою нежную шейку.