Тени судьбы

Неожиданно стены камеры подернулись мутной пеленой и стали полупрозрачными. Священник перекрестился и как можно дальше отодвинулся на середину камеры, остальные наемники отреагировали гораздо более спокойно, а Посвященный вообще не мог видеть результатов своих усилий — его глаза так и оставались плотно закрытыми.

В глазах у наемников померкло, но других потрясений не произошло. Илья по-прежнему сидел и ошалело моргал глазами, пытаясь восстановить зрение, где-то рядом тихо ругался Семен. Когда зрение постепенно стало снова возвращаться к Илье, он смог разглядеть своих товарищей и лежащего ничком Посвященного. Пока еще только Тим выглядел абсолютно как обычно, казалось, что на нем никак не отразилось произошедшее. Постепенно наемники приходили в себя, только сейчас Илья осознал, что они больше не в камере.

— Получилось! — Прохрипел Илья и закашлялся.

— Твою мать! Братан, да ты колдун еб… молодец, короче! — Прогорланил Семен.

Сергий подполз к Посвященному и перевернул его лицом вверх, несколько мгновений осматривал его и произнес:

— Он мертв.

— Почему? — Тупо спросил Громадин.

— Не справился… — пожал плечами Тим.

— Ты знал, что так будет? — В Илье пробуждалась ярость.

— Предполагал, — с тем же ледяным спокойствием ответил Тим. — Выбора особо не было, или мы уйдем, или нет. Все просто.

— Просто, говоришь? — Громадин медленно поднялся. Он еще не знал, что собирается сделать, но ему очень хотел ударить этого мальчишку наотмашь, так, чтобы его голова отлетела от туловища.

Громадин стал надвигаться на Тима, сжав кулаки и сомкнув челюсти. Тимофей встретил его ледяным взглядом и даже не подумал уйти с его дороги. Дальше Илья не понял, что произошло, только воздух со звонким «ХАХХАА» вылетел из его груди от удара о землю. Тим медленно подошел к Громадину и протянул ему руку, хотя в глазах его стоял лед. Илья проигнорировав предложенную Тимофеем руку встал самостоятельно, но удар о землю охладил его пыл.

— Как ты можешь так поступать? — Процедил Громадин.

— Ты действительно хочешь это обсудить? — Надменно осведомился Тим.

Илья оглянулся на товарищей, ища их поддержки, но не получил её.

— Ты убил его! — Бросил он свой железный довод.

— Да. Как и многих до него. Многих еще убью. Такова жизнь. — Голос Тима предельно спокоен. — Ты, кажется, собирался адаптироваться к этому миру? Так адаптируйся! Игры закончились, когда ты бросил свою ментовскую должность, погнавшись за слепой надеждой обрести силу!

Слова Тима стегали Громадина словно плетью, он даже вздрагивал от них.

— Давно ли ты стал святым, а? — Продолжал обвинять Тим. — Забыл, как присосался к моим возможностям в своем мире?

— Это была ошибка! Я сознался тебе в этом и попросил прощения!

— Сознался, когда я лежал без сознания? — Усмехнулся Тим. — Брось, даже идиот понимает, что это ничего не стоит. Никто не святой: ни ты, ни батюшка, ни Семен, ни, тем более, я! И этот, — Тим бросил в сторону Посвященного презрительный взгляд, — тоже не был…

— Это не значит, что он должен был умереть!

— Значит. — Отрезал Тим. — Он тоже погнался за силой и не справился. Я его не обманывал, когда обещал ему могущество.

— Ты знал… знал, что он умрет! — Простонал Илья.

— Нет. Только предполагал, если бы он выжил, то получил все то, чего так страстно желал! Почему тебя так беспокоит его смерть? Каждый день умирают люди, умирают невинные дети…

— Неужели ты не понимаешь? — С горечью в голосе перебил Тима Илья. — Не понимаешь?

— Все дело в том мальчике с которым ты познакомился когда-то? Забудь, он мертв. — Отрезал Тим. — Я тот мальчик, я и больше никто. Я был им, я есть он и я буду им! Другого не дано. Сколько таких мальчиков превратилось в чудовищ? Сколько из них принесли горя больше, чем можно вообразить? Почему тебе сложно поверить, что я — это он? Из-за тела? Это только оболочка!

Илья отвернулся, руки его стали шарить по карманам, пытаясь обнаружить сигареты, которых не было. Семен, было, рванулся дать их ему, но быстро сообразил, что у него их нет тоже.

— Илья, я не хочу тебе зла. — Вкрадчиво заговорил Тим. — Я благодарен тебе за то, что ты сделал. Пойми, на кону стоит не только моя сила, а жизнь всех моих миров. Всех. — Веско подчеркнул Тимофей. — Миллиарды жизней, которые ты можешь спасти. Тебе пора попрощаться с прошлым и двигаться дальше. Или…

Тим замолчал на несколько секунд, Громадин не выдержал и спросил первым:

— Что «или»?

— Или отойти в сторону. — Тяжело проговорил Тим.

Наемники стояли молча, тяжелая жизнь в суровом краю закалила их души — они не чувствовали того, что переживал сейчас Илья. Им даже было еще легче — они и не помнили того, что помнил Илья. Им теперь уже была недоступна для понимания та мягкость, которую демонстрировал Громадин. Нет, они не стали животными, просто их внутренности зачерствели, неизбежный процесс. Семен использовал очень хорошее слово, для описания такого рода переживаний — «соплежуйство». Когда Илья вспомнил это слово, в его душе словно бы что-то щелкнуло, сломалось, наверное.

— Посвященный был прав, — продолжил говорить Тим, — не бывает белого и черного. Да, Сема, не бывает! — Тим прервал оживившегося было Семена. — Все серое. Мы можем только стремиться к белому и стараться не падать в темноту. К этому я и веду свои миры. Если ты со мной — перестраивайся, если нет — отойди и не мешай. Решай.

Тим был прав. На сто процентов прав. Илья понимал это так ясно, как светлый день. Нет белого. Нет черного. Есть серое. Он сам серый, все вокруг серые. Можно попробовать побелеть, но не менее важно не почернеть. Нет мальчика Тима, есть всемогущий Эйлин. Помочь ему побелеть?

Тим стоял и ждал решения Громадина с протянутой рукой, рядом замерли безмолвные Сергий и Семен. Илья медлил, сам не понимая почему, ведь он уже знал как надо поступить.

— Илья Семенович, не бросайте меня… — сказал Тим, совсем как раньше. Это был удар ниже пояса. — Я помню как плакал ночью, а ты меня утешал и сказал, что не позволишь никому причинить мне зла. Этот мальчик здесь, только он вырос, состарился и умер много раз. Но он здесь все равно…

Илья сделал шаг к Тиму, игнорируя его протянутую руку вновь, и крепко заключил его в объятия.

— Я знаю, что тот мальчик мертв, не притворяйся, — прошептал он на ухо Тиму, — но давай сохраним память о нем вместе!

Илья выпустил из своих объятий Тима и заглянул ему в глаза. То, что он там увидел ему понравилось — в них была ответная теплота, совсем человеческая, а значит у мира будет шанс. Точнее у миров.

— Зашибись, братаны! — Нарушил идиллию Семен. — Вот только где мы?

— Не очень далеко, — встярхнувшись после объятий Ильи, ответил Тим. — Он почти нас на место переправил.