Тени войны

Первым делом Морис ножом отсек змее голову и понес на пробу лесным муравьям, жилище которых приметил по дороге. Муравьи с большим энтузиазмом набросились на дармовое угощение — таким образом, змея выдержала тест на съедобность. Довольный собой, Морис вернулся к своему дереву и принялся разделывать добычу. Каково же было его изумление, когда в брюхе змеи оказалась та самая черная рыбина, на которую он первоначально имел виды.

Это была двойная удача. Морис даже стал насвистывать бодренький марш. Работа спорилась, и вскоре дюжина тонких ломтиков змеиного и рыбьего мяса вялилась на черных, раскаленных солнцем камнях. Вместо соли Морис решил воспользоваться морской водой. Взяв помятую фляжку, он уже собрался спуститься к океану, как вдруг его внимание привлек необычный звук, доносившийся от берега.

Над волнами, метрах в сорока от поверхности воды, висел чужой корабль, с борта которого Мориса наверняка уже засекли.

Чувства страха не было, но, глядя на громадину, ощерившуюся ракетами и лазерными пушками, которые в любой момент могут превратить тебя в облачко ионизированного газа, невольно ощущаешь себя голым посреди улицы. До корабля было километров пять, но Морис отчетливо видел, как от его большого тела отделилась маленькая точка и двинулась к берегу.

Морис опытным глазом определил патрульную лодку. Она благополучно достигла берега и, взметнув облако белого песка, пошла на посадку. Едва коснувшись земли, лодка снова взмыла в высоту и повернула обратно к кораблю. Морис с недоумением следил за этими странными маневрами.

Однако судьба приготовила ему еще один сюрприз: по песчаной косе от того места, куда только что садилась лодка, в направлении стоянки Мориса неспешным шагом шествовал человек в военной форме без доспехов и шлема.

Несмотря на то что Бонакус палил нещадно, человек не спешил укрыться в тенистом лесу — ему не было жарко.

Когда незнакомец приблизился так, что можно было разглядеть его лицо, Морис обрадовался. Этот парень был ему знаком. Наконец-то можно что-то узнать о судьбе товарищей. Морис выбрался из кустов, куда предусмотрительно спрятался, когда увидел незнакомца.

Парень был уже шагах в сорока от подножия обрыва, когда услышал крик:

— Эй, я здесь! Иди сюда!

Человек в военной форме начал подниматься по крутым ступеням. Он карабкался вверх, упорно глядя себе под ноги. «Надо помочь», — подумал Морис и, подойдя к краю площадки, протянул руку.

— Хватайся!

Человек, по-прежнему глядя на свои сапоги, принял услугу и, оказавшись рядом с гостеприимным хозяином, поднял голову.

Морис охнул от неожиданности, столкнувшись нос к носу с… Морисом Листом.

Пятясь от своего наступающего двойника и лепеча что-то бессвязное, он оступился и грохнулся на спину. Это его и спасло, поскольку в этот момент на уровне горла, со свистом распоров воздух, сверкнуло лезвие стилета. Удар пришелся в пустоту, и двойник, потеряв равновесие, чуть-чуть завис над лежавшим Морисом, который только теперь осознал опасность. И это придало ему сил: опершись плечами о землю, он резко выбросил ноги вверх. Двойник, не ожидавший такого поворота событий, получил мощный толчок в грудь, упал, перекувырнулся через голову. Морис быстро вскочил и устремился к лежащему врагу, чтобы его добить, но двойник мгновенно оказался на ногах и встретил Мориса нечеловечески сильным стремительным ударом. Тот отлетел метра на три и ударился головой о твердый каменистый грунт.

Сознание покинуло Мориса, и он не мог видеть, как противник подошел к его распростертому телу, прикинул местоположение сердца и уже занес руку, вооруженную узким, как жало, стилетом, когда из кустов с шумом выбрался зверь.

По позеленевшим клыкам стекала тягучая слюна, голод сводил гиганта с ума; вперив свои злые свинячьи глазки в двойника Мориса, зверь начал медленно к нему приближаться. Однако тот вовсе не испугался. Он только сделал шаг назад, словно готовясь к бою. Шерсть на вершине горы мускулов зашевелилась, зверь на мгновение замер и, как только его обед попытался улизнуть, в стремительном прыжке и с неожиданной легкостью настиг свою добычу.

Звонко, словно вишневая косточка, щелкнула в огромных челюстях голова жертвы, а еще мгновение спустя в пасти зверя полыхнула яркая вспышка, и грохнул мощный взрыв.

Оглушенное чудовище с горящей факелом шерстью поднялось на дыбы, извергая из горла кровь и пронзительный жуткий крик. Затем фонтан крови усилился, крик захлебнулся. Колосс замотал головой и рухнул на небольшие деревья, ломая их своей тяжестью.

20

Морис пришел в себя от легких щекочущих прикосновений. Затылок разламывала тупая боль, он с трудом открыл глаза, однако перед глазами все расплывалось.

Морис долго не мог понять, где он и кто рядом с ним. Он кожей чувствовал близость чего-то доброго и теплого. Может быть, он снова стал маленьким? Ведь все было точь-в-точь как в детстве — те же ощущения.

Вот сейчас он проснется и, если рядом не будет мамы, зальется горькими слезами.

Изображение медленно прояснялось, черты лица, склоненного над Морисом, становились отчетливее. В памяти всплыл образ Юдит, ее волосы, глаза, голос.

— Ю-ди… Ю-ди-ит? — простонал Морис.

— Тихо, тебе лучше не разговаривать, молчи. — На губы замком лег маленький палец.

Наконец Морис сумел окончательно открыть глаза. Во второй раз увидев перед собой Юдит, он не стал удивляться, а принял все как есть. Девушка была красива, приветлива и каждой черточкой повторяла ту, которую Тимотеус застрелил в каюте командора Валевского.

Морис поднял руку и погладил шелковистые волосы девушки. Она счастливо заулыбалась и прижала его ладонь к своей щеке.

— Как тебя зовут? — разлепив потрескавшиеся губы, сипло спросил Морис.

— Анупа… Меня зовут Анупа. — Голос ее звучал радостно и звонко.

— Прекрасно. — Морис оперся на землю и сел. — А меня зовут Морис. Понятно?

— Понятно, Мо-рис, — ответила она с готовностью, не сводя с него глаз.

— Откуда же ты взялась, Анупа? — спросил Морис и устало улыбнулся.

— Я убегала от черных демонов и увидела тебя, Морис. Демоны убили глупых лягушек Хоро и Тернику.

— Какие демоны? О чем ты?

— Обыкновенные демоны. Черные и очень страшные… Морис, ты войдешь в хижину моей матери?

— В какую еще хижину? — Из-за постоянных травм головы Морис туго соображал.

— Я хочу, чтобы ты был моим мужчиной и вошел в хижину моей матери. Ты рад этому? — скороговоркой выпалила Анупа.

Обалдевший Морис, ничего не понимая, мгновение пялился на девушку, а потом вдруг зашелся в приступе хохота. Он то падал, то вставал на ноги, но ненадолго. Смех валил его, ослабленного, на землю снова и снова. Наконец это перестало нравиться Анупе. Она поднялась с камней, схватила хохочущего Мориса за шиворот, а другой рукой коротко ударила под дых.

Морис охнул и присел. После некоторой паузы он сказал: