Тени забытых богов

Выписали его из больницы только осенью.

Он мог бы легко добиться отсрочки от призыва в армию и перекантоваться до следующего лета, но, опять же, по слухам, вскоре после выписки добровольно явился в военкомат. Служил в десантных войсках. Демобилизовался в звании старшего сержанта, что удается лишь парням с военной косточкой, и сразу же поступил в В-скую высшую школу милиции.

Несмотря на то, что судьба разбросала нас по разным городам и весям, виделись мы с Вовкой довольно часто, особенно в годы молодости, приезжая в Белособорск сначала на каникулы, а затем и в отпуск.

С течением времени встречи становились все более редкими. Писем друг другу мы не писали ввиду обоюдного отвращения к эпистолярному жанру, а электронной почты в те времена еще не существовало. По крайней мере, в наших палестинах.

Последняя наша очная встреча состоялась более шести лет назад, когда наши пути ненадолго снова пересеклись в Белособорске. Оба мы приехали на несколько дней, чтобы навестить своих близких. Я из Питера, он – из далекого зауральского города Т.

После той встречи у меня осталось впечатление, что Вовка крепко стоит на ногах, и что он выбрал себе дело по склонности характера. Он, человек, сделавший сам себя. Воспитавший свою волю, развивший в своем теле физическую мощь. О деталях своей службы он никогда не говорил. Зато не без гордости показывал фотографии своей семьи – симпатичной шатенки с волнистыми волосами и двух хорошеньких девчушек. Оказалось, ко всему прочему, он еще и заботливый муж и отец. Ни его супруги, ни его дочерей вживую я не видел ни разу, так уж получилось.

Два года назад его перевели по службе в Белособорск, так сказать, в город детства.

За этот период мы ни разу не общались с ним ни по телефону, ни по электронной почте, хотя эти средства связи были под рукой у каждого из нас.

Казалось бы, чего уж проще!

Но если говорить о себе лично, то я просто рассчитывал, что вот-вот вырвусь в Белособорск. Не получилось…

Впрочем, кое-какие вести о Вовке доходили до меня в письмах матушки.

И вот мы встретились…

Нет, совсем не такой представлял я себе нашу встречу.

Было досадно, что он даже не извинился за то, что нанес обиду моей маме, чем бы он ни мотивировал свой поступок.

Вдобавок, он зачем-то соврал мне относительно убийства несчастного реставратора, а ведь мог бы догадаться, что я все равно узнаю правду, хотя бы через своего Алешку.

Спасибо, конечно, Дрючку за его советы, но пока еще неясно, будет ли от них какой прок.

Значит, он хочет, чтобы я сочинил компромат на него?

Внезапно я ощутил, как где-то глубоко-глубоко во мне проклюнулось враждебное чувство к этому человеку.

Ладно, будет ему компромат!

Пусть после не обижается, уж я его теперь жалеть не стану!

9. ГОЛОС МЕСТНОЙ ПРЕССЫ

Только сейчас я вспомнил о газетах, которые держал в руке уже столько времени, и развернул бумажную трубочку.

Сверху лежала газета “Белая Гора”, которая в прежнюю пору носила довольно-таки парадоксальное название “Красный Белособорск”, и всегда оставалась рупором местной администрации.

В былые времена эта газета была единственным в городе изданием, и практически все старожилы аккуратно подписывались на нее, гордясь самим фактом ее существования.

Мои старики листали ее еще до моего рождения, а матушка и поныне продолжала выписывать ее по старой привычке.

С моей же точки зрения, газета и в наши дни оставалась такой же, как и прежде, – официозной и засушенной.

Заметку “Происшествие в музее” я увидел сразу же – она была опубликована на первой странице.

Пробежав ее глазами, я не узнал ничего нового для себя.

В самых общих выражениях в ней сообщалось, что поздним вечером в музей проникли неизвестные, в результате чего трагически погибла пожилая дежурная. Никаких подробностей ее гибели не раскрывалось, и неосведомленный читатель мог бы даже предположить банальный сердечный приступ.

Через три абзаца автор заметки и вовсе пускался в рассуждения о недостаточности финансирования дворцово-паркового комплекса. Подчеркивалось, что, как убыточный объект федеральной собственности, он выживает, в основном, за счет дотаций из центра, которые, увы, нередко урезаются сверх меры.

Именно поэтому администрации парка приходится экономить буквально на всем, в том числе, на охране и сигнализации. И вот закономерный итог! Музей закрывается для инвентаризации и переналадки сигнализации до конца сезона.

Между тем, ситуация значительно улучшилась бы, находись парк на балансе города. Это могло бы побудить спонсоров из числа местных бизнесменов вкладывать деньги в его развитие в расчете на будущую прибыль.

Далее путано излагались выгоды от возможной перемены формы собственности.

Затем, словно бы спохватившись, автор безо всякого перехода обрушивался на стиль работы начальника городской милиции (не называя фамилии), подчиненные которого не смогли раскрыть преступление по горячим следам.

Алексей в заметке даже не упоминался, и это безотчетно меня порадовало.

А вообще, понять что-либо из этого текста, не зная его “подковерной” части, было весьма затруднительно. Очевидно, статья являлась своеобразной разминкой перед будущей избирательной кампанией. Не исключено, что материал был написан под тезисы кого-то из отцов города. Притом, написан далеко не лучшим образом.

Я заглянул в выходные данные: тираж издания составлял 3тыс. экземпляров.

Надо полагать, читали его, в основном, чиновники и ветераны.

Затем я перешел ко второй газете, в названии которой тоже присутствовал цвет – “Зеленый берег” (очевидно, имелся в виду берег Ракидона, о чем свидетельствовал коллаж над шапкой).

Вообще-то, еще в последний свой приезд я приметил, что в городе не прекращаются закулисные, но весьма энергичные попытки завоевать местный газетный рынок. Выходило множество разного рода изданий, которые пытались утвердиться за счет публикаций программ телевидения, подборок сальных анекдотов и лже-сенсаций, перепечатанных из столичной желтой прессы.

На мой взгляд – взгляд профессионального газетчика, ни один из этих листков-однодневок не имел шансов на стабильный успех.

Газету “Зеленый берег” я держал перед собой впервые.

Да и Вовка ведь сообщил, что она начала выходить пару лет назад.

Уже по ее фактуре, по цветной, но не крикливой обложке, по приятной пухлости общей массы страниц чувствовалось, что кто-то вкладывает в это издание серьезные средства.

Первым мне в глаза бросилось объявление, помещенное в фигурной рамке в правом верхнем углу: