Тени

В центре зала расположился огромный стол, вокруг которого, выстроились громоздкие каменные кресла, с подлокотниками и высокой спинкой, устланные мягкими подушками для удобства. Восемь мест из двадцати были заняты. Советники чинно расселись за столом, все как один в темно бордовых накидках, с волосами, заплетенными с косы, с замысловатым узорам на щеках. Тот, что проводил нас в зал, занял свободное место, и жестом пригласил располагаться. Коля помог мне утроиться и присел по левую руку от меня. Хомисиды выстроились позади, Саша, также, предпочел пока не садиться, остался стоять, облокотившись на спинку кресла.

— Пришло время объясниться, Шеона из клана Хранителей времени. — подал голос мужчина, восседающий во главе стола. — Поступившее к нам прошение удовлетворено, совет собрался, и готов выслушать тебя.

— Я благодарен совету за предоставленную возможность объясниться. Знаю, что сокрыл от вас причину, побудившую меня обратиться в просьбой, но на то были веские причины. И я думаю, вы со мной согласитесь, когда узнаете, о чем пойдет речь. — мужчина благосклонно кивнул, и Саша, взглянув на меня, продолжил. — Аэрариус долгое время скрывал от нас правду, но теперь настало время обнародовать величайшую тайну ордена хомисидов. Моей целью является раскрыть всем нам глаза и познакомить вас с Девой-Хранительницей Престола света, благодаря которой наш мир сможет вновь обрести целостность.

Я нервно сглотнула, почувствовав иглы недоверчивых взглядов советником, устремленных на меня. Посмотрела на Сашу, черпая веру в глубине его глаз. Решающий ход за мной, и нет права на ошибку, так как ставка в этой игре, слишком высока — наше будущее.

— Понимаю, что известие крайне неожиданное, и вполне могу представить, с каким скептицизмом вы к нему отнеслись, учитывая все услышанное ранее от Аэрариуса. Поэтому, если члены совета не выскажут возражений, я бы хотел попросить Деву-Хранительницу кое-что продемонстрировать. К сожалению, я, при всем желании, не смогу объяснить вам на словах то, что должно произойти. Только увидев собственными глазами, вы будете в состоянии оценить всю глубину открытия.

Саша испытывающе уставился на главу совета, дожидаясь, когда тот, хоть немного переварит полученную информацию, а я внутренне содрогнулась, стараясь отогнать от себя презрительное ощупывание, с которым советник пробежался по моему телу. Я сцепила зубы, и, силясь, ничем не выдать, насколько неприятен мне его оценивающий осмотр, сцепила руки на коленях, загоняя подальше брезгливость. Желание ответить дерзостью, бурлило в глубине, ища выхода, а я методично выставляла вокруг него барьеры, помня данное Саше обещание, не вмешиваться, не смотря ни на что.

Понемногу презрение советника сменилось заинтересованностью, смягчившей грубые черты, изогнувшей губы в подобии улыбки. Я утопала в серой глубине его глаз, постепенно разгорающейся, подсвечивающейся возникшим интересом. Ему было любопытно, мужчина хотел узнать, что я могу предложить ему, что он сможет получить для себя. Собрав волю в кулак, я выдержала его взгляд, и он, в итоге, кивнул, соглашаясь с предложением, и вновь обратился к Саше.

— Мы согласны. Показывайте.

— Нужен доброволец и видящий, чтобы спроецировать.

Это была наша договоренность, я могла и сама показать присутствующим, что происходит, но Саша считал, что будет лучше, если они пригласят своего, того, кому безоговорочно доверяют.

— Хорошо, пригласите видящего. — Глава совета еще говорил, а дверь уже хлопнула. Один из стражников спешил выполнить указание.

Несколько томительных минут ожидания мы провели в тишине. Никто ничего не спрашивал, хотя вопросы крутились на языках, что без слов читалось на лицах, сидящих за столом мужчин. Они были озадачены и заинтригованы, жаждали увидеть и боялись одновременно. Я тоже волновалась, так как не могла предсказать их реакцию, не могла предугадать, во что выльется предстоящая демонстрация.

Вторя протяжному скрипу петель, по моему телу пробежала дрожь. Я сжала руки в кулаки, на мгновенье прикрыв глаза, мысленно концентрируя сущность на кончиках пальцев. Подушечки стало покалывать, их чувствительность возросла в несколько раз, словно кожу сняли наждачной бумагой, оставив тончайшую нежно-розовую пленку.

— Леа Тальен. — Звучный мужской голос прокатился по залу.

Глава совета кивнул кому-то за моей спиной, приглашая приблизиться. Хотелось повернуться и посмотреть. Тальен — женское имя, если я правильно поняла. Видящий — женщина? Сама не знаю почему, но я удивилась, была уверена, что приведут мужчину.

Мягко ступая по каменным плитам, сопровождаемая тихим шелестом длинной юбки и шуршанием шлейфа об пол, мимо меня проплыла молодая девушка. Хрупкая и изящная, с распущенной копной белых волос, она казалась неземным видением, и вполне соответствовала сказочной атмосфере зала. Взгляды мужчин немедленно устремились к ней, провожая, оценивая, лаская. Я усмехнулась. Вот она, та самая малость, способная свести с ума весь сильный пол в одно мгновенье — очаровательная юная невинность.

Девушка остановилась рядом с главой совета и склонилась в ритуальном поклоне, который бесил меня до глубины души, после бесчисленных приседаний недавней ночи.

— Звали? — я даже поперхнулась.

Ее мелодичный голосок, пролетел по комнате звоном колокольчиков, и я услышала коллективный вздох хомисидов за своей спиной. Непроизвольно взгляд метнулся к Саше. Восхищение, написанное на его лице, иглой ревности кольнуло в сердце. Чувство собственности прорвалось на поверхность, сметая все на своем пути, и доводы рассудка в первую очередь.

Вообще-то я никогда не относила себя к ревнивицам. Будучи замужем, поражала спокойствием подруг. Никогда не запрещала Игорю смотреть на других женщин, и уж тем более не закатывала истерик. Мы с ним совершенно спокойно могли идти по улице и обсуждать достоинства встречаемых на пути девушек. Иногда наши мнения совпадали, иногда нет, но ни разу, его замечания или оценивающий взгляд, задержавшийся на другой, не будил во мне такую бурю эмоций, что свирепствовала сейчас в груди.

Нет уж! Так смотреть позволено только на меня — заявила раненная гордость, все еще переживающая из-за седой пряди в волосах. Расшалившиеся нервы, послали сигнал в мозг, и я стрельнула в Сашу разрядом силы, приготовленным для показательного выступления. Не сильно, только для того, чтобы привлечь внимание. Он моментально отреагировал, обернувшись ко мне. Еще бы! Больше никто не способен отвесить подзатыльник на расстоянии, так что догадаться не сложно. Четко очерченная бровь поползла вверх в немом вопросе, и я нарочито мило улыбнулась в ответ. Осталось только заявить с покаянным видом: «Я не специально». Пару секунд он недоуменно смотрел на меня, а потом на губах появилась снисходительно-понимающая ухмылка, заставившая меня вскипеть.

— Так значит! — одними губами выговорила я, и, предостерегающе сощурившись, потянула его сущность на себя.

Саша дернулся и сверкнул глазами, делая мне выговор, хотя улыбка так и не покинула губ. Ленивая такая улыбка, словно он был безгранично доволен. Я собиралась еще какую-нибудь пакость совершить, но меня остановил изумленный возглас.

— Что это было?

Девушка переводила удивленный взгляд с меня на Сашу. Ее янтарные глаза были широко распахнуты, белоснежные зубки прикусили пухлую нижнюю губу, будто она прибывала в глубокой задумчивости или растерянности.