Теории внимания

Ибо то, что человек видит, он не может не видеть, а о том, что он воспринимает, он не может не знать, что воспринимает» (там же. 4, 13, 2).

В нашей воле лишь усилить напряжение познания или ослабить его. И делается это с помощью напряжения произвольного внимания. А вот оно точно в нашей власти. И отсюда рождается возможность упражнения внимания, которое Локк относит к духовным.

Понятие духовных упражнений чрезвычайно важно для философии и прямо связывает философию Нового времени с христианской философией и философией античности. Однако оно и непросто, что видно на примере Локка.

Он не смог вместить его в свой «Опыт», хотя и задумал как дополнительную главу к четвертой книге под названием «Об управлении разумом». Локк долго писал это сочинение и даже жаловался в письмах, что оно раскрывается все шире и ужасает его своей огромностью. Издано это неоконченное произведение было уже после смерти Локка. Тем не менее это Духовное завещание великого мыслителя, которое является самым ценным в его творчестве.

«Практика. Хотя духовные способности совершенствуются упражнением, однако их не следует доводить до напряжения, превышающего их силу…

Душа, занятая работой, которая ей не по силам, часто надрывается подобно телу, напрягающемуся при поднятии слишком тяжелого груза, и навсегда приобретает неохоту или отвращение ко всякому сильному напряжению…

К трудным и замысловатым разделам знания, которые являются испытанием для силы мысли и для способности души к полному напряжению, следует подводить разум постепенно и незаметно» (Локк. «Об управлении…». С. 28).

Вот исходные условия и постановка задачи: душу надо упражнять, совершенствуя духовные способности путем постепенного увеличения напряжения ее сил.

Это водораздел. Это Рубикон, до которого был один мир, после которого начинается другой. До этой черты мы находились в области теоретической философии, в мире спекуляций, часто пустых и почти всегда безответственных, где каждый мог говорить все, что ему вдумается. За чертой мы вступаем в мир прикладной философии, и тут философ отвечает за каждое свое слово, потому что за неточность и произвольность он будет наказан!

Духовные упражнения, как и воспитание детей, без наказаний или хотя бы без удержания в памяти их возможности не идут! И не потому, что так легче воспитывать других или себя. А потому, что так устроен мир. Это он наказывает за глупость, поверхностность и пустословие. Локк потому и не смог дописать это сочинение, что слишком много сказал резких и пустых слов только ради спора, а не ради постижения истины. Его «Исповедь» была его собственным наказанием!

И вот что удивительно. В мире безответственного философствования, в мире чистой теории, внимание не нужно, оно презирается и подвергается гонениям. Но стоило только мыслителю перейти за черту Духовных упражнений, и Золушка превратилась в принцессу! Если только не в Богиню…

«Когда ум постепенно и незаметно приучит себя к вниманию и упорному мышлению, он способен будет бороться с трудностями и преодолевать их без вреда для себя…» (там же).

Иными словами, нельзя бросаться в духовные упражнения очертя голову: душа может надорваться, как и тело. В этом они очень похожи – душа и тело, настолько похожи, что создается впечатление, что душа тоже телесна, хотя и на тонком уровне. Но этот разговор преждевременен.

Зато определенно: чтобы не надорваться, необходимо приучить ум к вниманию и упорному мышлению. Упорное мышление – это самая способность удерживать один и тот же предмет рассмотрения. Внимание – это сила напряжения познающей способности, если Локк прав в своем определении внимания.

Локк расписывает подробней, что такое упорное мышление, называя его утомительным занятием:

«…мысленно поворачивать вещи так и этак, ставить их в самые разные положения, чтобы обнаружить их более скрытые и более ценные тайны» (там же).

Но гораздо важней, что он пишет о внимании, которому посвящает 30-й параграф, названный «Блуждание». Здесь подробнейше расписано одно из Духовных упражнений, созданных Локком, которое я постараюсь пересказать как можно подробнее.

«О том, что в нашем уме осуществляется непрерывная смена и идет непрерывный поток идей, я уже сказал… Этому обстоятельству, я полагаю, мы должны уделить известное внимание при руководстве нашим разумом.

Я считаю очень полезным, если мы сможем путем практики приобрести такую власть над нашим умом, чтобы управлять этим потоком идей, с тем, чтобы, поскольку в наши мысли будут постоянно вторгаться новые идеи, непрерывно сменяя друг друга, мы могли по своему выбору направлять их так, чтобы под рассмотрение попадали только идеи, имеющие отношение к нашему данному исследованию» (там же. С. 30).

Это упражнение можно назвать дисциплиной ума или умственной деятельности, а можно гигиеной, поскольку оно явно связано с очищением потока сознания. Но еще заманчивей рассмотреть в нем связь с йогой, с теми ее ступенями, которые обучают удерживать поток сознания на чем-то одном и не отвлекаться.

Это великое искусство! К тому же:

«Я полагаю, что достигнуть этого не так легко, как, может быть, думают, но вместе с тем, насколько я понимаю, это, возможно, если не главное, то одно из важнейших отличий, в силу которого одни люди в своем рассуждении столь превосходят других…» (там же).

Средством против блуждания мыслей называет Локк это упражнение. И вот в чем его суть:

«Я должен сознаться, что до сих пор не нашел другого средства сосредоточивать мысли непосредственно на своем деле, кроме как пытаясь, насколько это возможно, и часто проявляя внимание и прилежание, приобрести привычку быть внимательным и прилежным» (там же).

Золушка всегда была богиней, которая стоит у врат прикладной философии и впускает в эту землю лишь тех, кто способен ею овладеть. Мистический брак философа с вниманием, подобный алхимической свадьбе, меняющей сущность мыслителя…

Брак этот осуществляется с помощью упражнения, названного прилежанием. Локк раскрывает его на примере воспитания детей, которые даже при полном напряжении своих сил не в состоянии удерживать мысли от блуждания:

«Если осторожно возвращать их блуждающие мысли обратно, вводя последние в русло и указывая детям путь, которым они должны идти, не делая при этом никакого выговора или даже не замечая их рассеянности (когда без этого можно обойтись), это, я полагаю, быстрее приохотит и приучит их к вниманию…» (там же).

Доктор, исцели себя сам. Философ, примени это сначала к себе!

Тем не менее, я должен сделать отступление и показать, как подобные прозрения сказались на педагогике.

Глава 9. Ступень интереса. Гербарт

Соловьев, ставивший Иоганна Фридриха Гербарта (1776–1841) в отношении его вклада в теорию внимания сразу вслед за Кантом, уделяет ему один абзац, за который, я думаю, умудряется пересказать все, что нашел. Звучит это так:

«Гербарт под вниманием разумеет такое расположение духа, особое душевное состояние, в котором представления получают большую интенсивность. Это расположение зависит от разнообразных как связанных с волею, так и независимых от нее обстоятельств, усиливающих представление, каковы сила впечатления, восприимчивость субъекта, степень противоположности нового представления прежним, воспроизведение и т. д. Впрочем, Гербарт разделяет внимание „на два рода: внимание, зависящее от воли, и внимание, не зависящее от нее, главной причиной которого он считает репродукцию…“» (Соловьев. С. 14–15).